жгучую боль. Я ничего не могу сказать, потому что даже не представляю, как можно было бы объяснить то, что произошло. Но одно мне ясно…
— Темный поглотил ее, Рината, тебе больше ничего не угрожает. Верь мне.
Малышка вздрагивает в моих руках. Приподнимается и в глаза мои заглядывает.
— Ты укусил меня… — толи удивляется, толи пугается.
Киваю осторожно, поджав губы.
— Господи, — подскакивает так резко, что я даже не успеваю перехватить ее тело. — С тобой все хорошо? — испуганно шарит взглядом по моему телу, руками трогает. — Лев, — снова глазами встречается. — Как ты себя чувствуешь? — зрачки расширены, дыхание сперто.
— Все хорошо милая… Все очень хорошо. Иди сюда! — тяну ее на себя. — Маленькая моя! — целую ее, уже порозовевшие щечки. — Не переживай, я сильный… — успокаиваю шепотом, — Обнимай меня, ну-же… — перекатываю Ринату на спину и фиксируя милое личико, прижимаюсь лбом к ее переносице. — Я больше ни на шаг не отпущу тебя, слышишь?
Вышел, блядь, за кофеем…
— Не отпускай, — соглашается моя жена. Жена… Жена… Она моя жена…
— Домой тебя увести хочу. Запереть надолго и никого не подпускать.
— Вези, — покорно соглашается и сама к моим губам тянется.
В этот момент словно застываем во времени. Смотрю ей в глаза, чувствую, как наша связь затягивается в самый прочный узелок в природе. Прижимаю к себе малышку, словно боясь, что она исчезнет, если я отпущу. Дрожь, учащённое дыхание, жар наших тел, прикосновения — невероятной гармонией наполняет меня до предела. И я, наконец сам успокаиваюсь…
Просто дышу ею. Просто обнимаю и с какой-то садистской радостью про себя считаю ее неровные вздохи.
Моя.
Все закончилось.
Бесконечность…
Лев
месяц спустя
— Господи Лев… — шепчет в мои губы Рината, — Я же… Боже… — сладко стонет и сама раздвигает ножки сидя на моем рабочем столе, пока мои нетерпеливые пальцы сдвигают тонкое кружево на ее мокрой промежности.
Соскучился по ней дико. Почти сутки не видел, думал с ума сойду от разлуки с ней.
— Маленькая моя! — звериной вгрызаюсь в ее губы. Кусаю. Лижу. Обсасываю так, что у самого перед глазами темнеет.
Она не знала, что я вернулся. Ждала меня только к вечеру, а я раньше нарисовался, не сотрешь. Ее хитростью вытянули из больницы, как только она из операционной вышла. Сказали, что одному из наших сотрудников внезапно сплохело, попросили осмотреть.
Блядь, какая она красивая! Сексуальная. Голодая по моим ласкам и возбужденная.
— Хочу тебя, малыш!
Меня аж потрясывает всего. Неестественно. А душу заламывает, она с ума сходит, как сильно хочет оказаться внутри ее существа. Подпрыгивает в нетерпении от жажды вкусить свою наркотическую дозу безграничного кайфа.
— Господи, я ведь только из операционной, мне… Ох, мамочки — дугой выгибается, стягивая спазмами мои пальцы в своей киске. Улетаю, когда она так же делает и с моим членом. — Мне в душ надо… — это уже бессвязно бормочет, синхронно со стонами.
Душ? Да вообще не вопрос.
Подхватываю ее на руки и быстро двигаюсь прямиком в ванную комнату, едва ли на автопилоте, пока мой голодный рот с ее сливается. Заношу ее в душ прямиком в одежде, а точнее, в хирургическом костюме и ставлю ее на пол, щелкнув по клавише на стеновой панели. Вода каскадом срывается вниз, а я стою и улыбаюсь.
— Что ты делаешь? — взвизгивает моя ведьмочка, как только поток теплой воды окатывает ее часто вздымающуюся грудь. Смотрит удивленно, а после, довольно закусывает губу.
Господи, я точно тронусь от этой невинной демоницы.
— Ни черта из того, чего жуть как хочу, — выдаю, пиздец каким охрипшим голосом, стягивая с плеч уже намокший пиджак.
Считаете мои действия нелогичными? Я, блядь, сам себя не понимаю. Снесло кукуху, адекватность до свиданья.
Рву на себе мокрую одежду, она же теперь, сука, липкая, не поддается обыденному снятию. А Рината за мной наблюдает, прилипла к стене и губки сочные кусает.
— Иди ко мнее! — руку ей протягиваю. Настала ее очередь передо мной голой предстать. Малышка подчиняется безмолвно, вкладывает свою ручонку в мою, а уже спустя секунду, синя ткань ее больничной формы по швам трещит.
Застываю, глядя на ее голое тело. Облизываюсь. Сука, мне оно снилось, пока я из Китая к ней летел. Сжимаю Ринату в крепких объятиях и наконец сливаюсь с ее, до одури нежным телом.
— Скучал… — покрываю поцелуями ее плечики тонкие. — С ума сходил… — прикусываю метку на шее, от которой, я знаю, она рассудок теряет. И… Еп вашу мааать… Она сладко содрогается.
Умереть, как хочу утолить свою жажду одержимую. Внутри всего воспаляет. Всеми адекватными силами себя притормаживаю, не могу не выполнить ее просьбу.
Лихорадочно намыливаю гладкое, дрожащее от страсти тело. И, бл… очень стараюсь не задерживаться на манящих изгибах. Осторожно поглаживаю их ладонями, смывая густую пену. Всё, моя малышка чиста как слеза. Кутаю ее мокрое тело в полотенце и торопливо несу на кровать.
Мое терпение на грани сорваться. Держусь на резервах критических. Но уже на ходу перемыкает.
Укладываю Ринату на кровать, не разрывая хватки, накрываю собой. Твою мать, какие самолеты подхватываю. Под ребрами все сжимается, что дышать перестаю. Ее пальцы вплетены в мои мокрые волосы, а тонкое тело подрагивает, так как мои зубы подхватывают кожу в жажде вонзиться.
— Ты… ты меня укусишь? — в тоне безумная смесь плещется и волнение, и желание одновременно.
— Да, малыш… — признаюсь в ее мыслях, — Разрывает всего, не выдерживаю…
И, блядь… Дальше я нихуя не соображаю. Вонзаю клыки в нежную кожу и до дрожи в паху наслаждаюсь ее изысканной кровью. Тяну немного… Так, чисто для обоюдного удовольствия. Больше играюсь с ее венкой, восхищаясь какой эйфорией накрывает тело моей жены.
Рината на вкус как сильнейший наркотик. Оторваться от нее не реально. Отлипнуть не выйдет, даже если очень захотеть. Попробовал раз — влип навсегда. Никаких пустословий. Чистейшая правда. Она для меня взрыв. Ураган. Гремучий. Раскатистый. Тут все стихии разом отдыхают.
— Войди в меня, Лев, умоляю… — шепчет в моей голове и я, только лишь сейчас прячу звериные клыки.
— Как сильно ты меня хочешь? — шепчу с довольной улыбкой на лице, зализывая ранки на ее коже.
— Очень хочу, — выгибается навстречу мне, — Горю не могу…
А я не горю? Я бл… уже плавиться начинаю.
— На меня смотри! — требую властно и сцепившись с ее небесной синевой, погружаюсь в ее сочащееся лоно.
Твою ж ты таааать… Сокрушаюсь по полной. Кожа к коже. Нет, ближе. Дьявол. До одури приятно. От каждого толчка искрит между нами, от малейшего миллиметра срывает резьбу
