моё только на ближайший месяц. Пока что. Так что со всем нужно обращаться аккуратно.
— Офигеть! — выдохнула Катя и аккуратно присела на край диванчика, где касалась цветных подушек кончиками пальцев. — Как всё красиво здесь! Как из кино!
— Ага, мне тоже нравится, — ответила я с улыбкой и достала из холодильника вчерашний суп, который поставила на плиту разогреться. — Можешь полежать, если устала. Или в туалет сходи. Короче, не стесняйся, сестрёнка.
— Круто! — Катя сразу отвалилась на мягкий подушки и раскинула руки в стороны. Подняла взгляд вверх и открыла рот в изумлении, увидев причудливой формы светильники над собой. — Вау!
Наверное, хозяйка видела примерно ту же реакцию от меня, когда я пришла смотреть её квартиру.
Пока Катя ходила по квартире, разглядывая все детали, я успела разогреть суп и сделать нарезку на небольшие блюдца из овощей, сыра и колбасы.
— Давай покушаем, — позвала я сестру, когда стол был готов.
— Как в ресторане, — сказала Катя, усевшись напротив меня. Зачерпнула полную ложку супа и отправила её содержимое в рот. — М-м-м! Наконец-то нормальный суп! Мама какую-то фигню варит. А позавчера у неё вообще пригорел суп. Как суп может пригореть, вообще?!
— Видимо, у мамы как-то получилось, — хмыкнула я. — Ты кушай-кушай. Если захочешь добавки, всё есть.
— У тебя тут так красиво! Можно я поживу у тебя? Вдруг мама разрешит.
— Вряд ли мама разрешит, — настроение моё резко покатилось в пропасть. — Ты же видишь, как мы с ней теперь общаемся. Пока она злится она меня, она может только запретить мне с тобой общаться. Поэтому предлагаю пока не говорить ей о наших планах, а потом я что-нибудь придумаю.
— Ладно, — выронила Катя с грустью в голосе.
Сестрёнка хорошо поела, а потом уже безо всякого стеснения завалилась с разбегу на кровать.
Я в это время убрала со стола, помыла посуду, а потом мы с ней включили телевизор и просто смотрели мультики, по которым Катя соскучилась.
Мать всё так же не разрешает ей выходить из комнаты и тем более не пускает к телевизору хоть на короткие двадцать минут, которые длится серия её мультика.
Между делом мы болтали обо всём. Я, наконец-то, смогла пообнимать сестру столько, сколько мне хотелось, не боясь, что кто-то ворвётся в комнату и прикажет нам разбежаться по разным углам.
— А если папу выпустят из тюрьмы прямо сейчас, или он сбежит? — спросила вдруг Катя. — Он же, наверное, злится на тебя? Вдруг, он найдёт тебя и опять изобьёт?
Она буквально озвучила вслух все мои потаенные страхи. Конечно, я не могла не думать о том, что однажды случится подобное. Иногда даже оглядывалась на улице, будто почуяв преследование. Но всё это не больше, чем паранойя и глубинный страх, который не ушёл мгновенно, стоило судье огласить приговор.
Разумеется, мне немного страшно. Но, наверное, каждая жертва в глубине души боится, что всё случившееся с ней однажды может повториться. А здесь мотивом будет служить уже не просто злость, а жажда мести — что в разы страшнее.
Пока сестра была увлечена сюжетом мультфильма, я, прижимаясь щекой к её макушке, строила в голове сюжет того, как однажды смогу её освободить от матери, при этом не втягивая младшую ни в какие войны и не причиняя ей боль.
Но пока ничего, кроме обычного разговора с матерью, я не смогла придумать. Диалог с ней необходим, в любом случае, но есть четкое понимание того, куда и насколько быстро я буду послана.
Четыре часа истекли очень быстро. Я буквально силой заставила себя напомнить Кате о времени и о том, что ей пора домой.
Веселость в детских глазах потухла мгновенно. Из розовощекой улыбающейся девочки моя сестру в секунду превратилась в серую копию самой себя.
— Я понимаю, Кать, — произнесла я и крепко обняла сестру, чувствуя, как она сжала в кулачки ткань моей футболки. — Я тоже не хочу, чтобы мы расставались. Я очень по тебе скучаю. Но мне нужно время, чтобы придумать, что сказать маме, чтобы она разрешила нам с тобой больше общаться. Хорошо?
— Я не хочу к ней, — всхлипнула Катя, порвав моё сердце на тысячи маленьких лоскутов. — Не хочу! — сквозь плачь прорвался протест. Сестра крепче вцепилась в меня, а я почувствовала себя ничтожеством, которое напрасно дразнит доверчивого ребенка. По сути, я показала ей, как хорошо теперь живу я, и теперь возвращаю её в теперь уже её персональный Ад.
— Надо, Катя, — я постаралась звучать жестко. Если ещё и я пущу слёзы, то рискую подставить Катю перед мамой. — Завтра увидимся ещё. Договорились? Сколько у тебя завтра уроков?
— Пять, — выронила сестра, утирая слезы. Кажется, мне удалось её хоть немного успокоить.
— Значит, я после пятого урока, как сегодня, буду ждать тебя у крыльца. Договорились? Только не плачь, ладно?
— Не буду, — буркнула сестра, надув губки.
— Не будешь что? Плакать? Или не плакать? — спросила я с улыбкой.
— Плакать не буду, — хохотнула сестрёнка, утирая остатки слёз со щёк.
***
Сегодня был по-настоящему сложный день.
Неудача с новой работой, время с Катей, до сих отзывающееся болью в сердце из-за того, что пришлось вновь её отпустить, а затем смена в магазине окончательно выжали из меня все силы. Закрывая кассу, я мечтала только о том, как бы поскорее добраться до дома и просто упасть в постель. Нужно, конечно, ещё что-нибудь поесть, но абсолютно не хочется готовить.
— Слушай, тот красавчик как-то странно поглядывает на тебя. Ты его знаешь? — аккуратно поинтересовалась подошедшая ко мне Света.
Я вскинула взгляд туда, куда смотрела Света, и на душе сразу стало теплее.
Изображая запоздалого посетителя, у стеллажа с кошачьим кормом и игрушками стоял Костя. Он взял перьевую кисточку для игр, и та громко зазвенела в тишине магазина. Костя тут же положил её обратно на полку и запрятал руки в карманы пальто. Изобразив самую невинную мордашку, поднял взгляд и сразу встретился со мной.
— Пять минут, — произнесла я одними губами и показала ему пять пальцев, чтобы точно было понятно, о чём я говорю.
Он с улыбкой кивнул. Показал на выход из магазина, где напротив входа стояла его машина.
Поняв, о чём он, я тоже кивнула в ответ.
— Твой? — тут же присела мне на уши Света. Не моргая, она провожала взглядом, уходящего Костю.
Я посмотрела на Костю, который вышел на улицу и начал делать вид, что осматривает свою машину на предмет спущенных колёс или чего-то подобного. При этом он чаще поглядывал на дверь магазина, нежели на машину.
— Мой, — сказала я тихо
