он аккуратно после ужина.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Ну… — повел он плечами. — …ты же здесь хозяйка.
Эта фраза заставила приосаниться.
Было чертовски приятно это услышать и, кажется, только сейчас в полной мере осознать, что впервые в своей жизни хозяйка чему-то — я. И никто больше. Хозяйка себе, в конце концов.
Костя тоже долго принимал душ. Видимо, как и я пытался познать дзен и найти спокойствие под горячими струями.
Я успела прибрать на кухне, погасить везде свет, кроме напольной лампы у диванчика, и лечь в постель, приобняв уголок одеяла.
Дверь в ванной открылась, Костя погасил в ней свет и тихо прошёл в студию.
— Я не сплю, — произнесла я, чтобы Костя не вышагивал на цыпочках мимо меня. Он реально прошёл мимо. К дивану, на который, кажется, сел. Я тоже села в своей постели, но очень возмущенно. — Ты со вчерашнего дня усох? — поинтересовалась.
— В смысле?
— Хочешь сказать, что сегодня ты на этот диванчик влезешь? — я смотрела на него через полки стеллажа.
— Ну-у… госпожа не велела ложиться к ней, — усмехнулся Костя, чем вызвал улыбку и у меня.
— Значит, велит, — изрекла я деловито. — Не занимайся фигнёй. Ты всё равно там не влезешь. Иди сюда.
Сказав это, я снова легла и обняла угол одеяла.
Костя через несколько секунд зашевелился, встал с дивана и выключил напольную лампу — единственный источник света в квартире.
Я услышала его тихие и неторопливые шаги. Постель за спиной прогнулась.
Я смотрела в темную стену перед собой и, кажется забыв дышать, ждала, когда он устроиться поудобнее.
Костя прилёг, но вместо того, чтобы укрыться одеялом самому, поправил одеяло на мне, прикрыв спину.
— Ложись под одеяло. Замёрзнешь, — шептать я не планировала, но голос сам по себе вышел настолько тихим.
— Я подумал, что тебе будет комфортнее если одеяло останется только у тебя.
— Плохо ты обо мне подумал. Как я буду спать, зная, что ты там мёрзнешь?
Матрас подо мной вновь прогнулся. Костя забрался под одеяло, но остался на расстоянии от меня.
Снова укрыл мою спину и плечо. Будто выстроил между нами одеяльный барьер.
А затем я почувствовала, как он ненавязчиво уткнулся носом в мою макушку, чмокнул её и тихо шепнул:
— Спокойной ночи, Алён.
Не знаю, сколько, но, наверное, очень долго я лежала в темноте в широко раскрытыми глазами, чтобы решиться на следующее.
Не глядя, я вынула руку из-под одеяла, завела её спину и нащупала руку Кости, которая лежала на его боку и никого не трогала.
Дыхание Кости в моих волосах заметно изменилось, но, к моему облегчению, он не стал задавать вопросов о том, сошла ли я с ума.
Поэтому я совершенно беспрепятственно положила свою ладонь поверх его и переплела наши пальцы. А затем быстро, пока сама же не успела испугаться своей решительности, не размыкая пальцев, перенесла его руку на свою талию. Поверх одеяла.
Кажется, Костя на несколько секунд подзавис.
А я перестала дышать, ожидая момента, когда он одёрнет руку.
Но вместо этого Костя обнял меня крепче и притянул к своему торсу так легко, будто я плюшевый медвежонок в его руках.
И пусть между нами всё ещё была преграда в виде одеяла, я смогла расслабиться, чувствуя его тепло и надежность.
Я боялась, что свидания должны быть наполнены пафосом, манерами и… фальшью. Будто мы куклы из дорогого набора.
Но мы с Костей довольно быстро пришли к выводу, что нам нравятся свидания по-стариковски.
Нет, мы не проводим вечера тупо дома, где кушаем и сразу ложимся спать. Мы просто стали выбираться на улицу, гулять, держась за руки, и посещать выставки, кино, театр.
Всего неделя вечерних свиданий, а я поняла, что открыла ненавистный ранее мне город с другой стороны. До этого я не знала о наличия такого числа милых местечек для таких же влюбленных парочек, как мы с Костей.
Очень круто.
Я уж молчу о том, сколько волшебных мест, оказывается, есть за чертой города. Я будто только с Костей смогла разглядеть место, в котором живу с рождения.
Со второй работой у меня, наконец, получилось. Не совсем то, о чём я мечтала, но для дополнительного дохода и ненапряженного графика работа пешим курьером выглядит вполне сносно. К тому же сейчас весна, впереди лето, и, кто знает, может, за этой время подвернётся что-то более достойное.
И, всё-таки, первое, о чем спрашивает работодатель, — наличие высшего образования. Любого.
Костя был прав, что не дал мне просто бросить университет. За год я накоплю силы и деньги, чтобы получить необходимое для трудоустройства образование.
Всю эту неделю мы с Катей так же встречались у меня в квартире. С зарплаты от подработки я хочу купить ей телефон, чтобы иметь с ней связь в любое время дня и ночи, и не волноваться о том, узнала ли о нас мама, каждый раз, когда я провожаю сестру домой.
Я не говорила Косте о своих переживаниях, но, кажется, он умеет читать по глазам, в которых только одному ему прекрасно видны все мои душевные метания. Так, будто между делом, он сказал, что у меня всегда должен быть в рукаве козырь против таких, как моя мама.
И честно говоря, кроме того, чтобы поговорить с ней лично и незаметно снять её хамство и жестокость на камеру, я не придумала больше ничего. Эта съёмка может стать предметом шантажа, который позволит мне забрать Катю, или весомый доказательством в судебном разбирательстве, если до этого вдруг дойдёт.
В любом случае, мне пора начать действовать так же решительно, как было с отчимом. Обратного пути, как и в случае с ним, у меня нет.
Поэтому послезавтра — в единственный мамин выходной, в воскресенье — я планирую поговорить с ней и попробовать убедить отдать Катю мне. Хотя бы на несколько дней в неделю. А потом, может, удастся забрать её насовсем.
Она всё так же не выпускает мою сестру из комнаты и всё так же пьёт. Прошла ещё неделя, но она так не смягчилась и не поменялась. Стала даже хуже.
Сегодня вечером Костя не забрал меня со смены в магазине. К хорошему привыкаешь быстро…
Я не обиделась, нет. Подумала, что у него снова аврал на работе, и он просто приедет сразу ко мне домой, но, когда я позвонила ему, чтобы узнать, во сколько его ждать, его номер оказался недоступен.
На Костю не похоже.
Да и, по
