— Вот я и говорю — тетушка Чо обязательно решение найдет. — тут же кивает несносная девица: — вы же решительная и сможете сделать так, чтобы выполнить все приказы. Кто бы другой исполнил один, а второй — не исполнил. Так поступили бы все обычные слуги. Но вы, тетушка Чо, вы настолько выше нас, обычных домочадцев семьи Вон Ми, вы непременно найдете способ!
— Давайте я со стариком Вэем сама поговорю? — предлагает Сяо Тай: — все ему объясню. А потом и с юной госпожой Лилинг вечером.
— А не узнает. Кроме того, если что вы и не в курсе. Отвели, приказали высечь. Это к старому Вэю могут претензии быть. А я с ним поговорю.
— Иногда я смотрю на тебя, несносная Сяо Тай и поражаюсь, куда ты свой рыжий хвост прячешь. — говорит тетушка Чо: — пошли уже. Поговорим со стариком Вэйдуном.
Глава 5
Все эти дни Виктор прожил будто во сне, плывя по течению и стараясь восстановиться. Тело, в которое он угодил — действительно было девичье. Определить возраст тела было затруднительно по причине худобы и маленького роста. Вот кто его знает, сколько этому телу лет — то ли четырнадцать, то ли двадцать. Тем более, если азиатка. Тут внешний вид во многом даже не от возраста зависит, а от образа жизни. И пару раз он видел свое отражение в бронзовых зеркалах, качество которых оставляло желать лучшего. Ничего особенного, девчонка да девчонка.
Тем более становилось непонятно, зачем тогда старший Вон Ми, господин Баошу, — вызволил ее из колодок на площади. Темна вода в облацех… но сейчас Виктор жалел не о том, что не изучил мотивы поведения господина Баошу, не о том, что попал именно в это место и именно в это тело и даже не о том, что так невовремя попался на глаза младшей Лилинг. Он сожалел о том, что провел эту неделю как в тумане, не поставив перед собой цели и задачи, не сформулировав особенности социальных отношений и не выстроив план своей дальнейшей жизни. Он слишком расслабился, попав из колодок в место, где всегда есть еда и мягкая постель, слишком расслабился умерев и подсознательно посчитав это посмертием. Местом, где можно отдохнуть.
Все, надо собраться. Если он не хочет, чтобы ему шкуру спустили плеткой — надо что-то делать. Срочно. Анализ.
Предварительная информация — иногда слуг пороли за конюшней, на козлах для выделки шкур. Видел такое Виктор — как понурив голову идут слуги получать наказание, вслед за тетушкой Чо. Наказание обычно состояло в паре-другой ударов плетью. Двадцать — явный оверкил, слишком много даже для крепкого парня, а уж для этого худосочного тела и вовсе чуть ли не смертный приговор. Все серьезно. Вот почему тетушка Чо даже рот открыла, пытаясь возразить. Ладно с следами плетей на спине, но если Сяо Тай умрет — тетушке Чо совершенно точно не поздоровится, ведь сам старший Вон Ми, господин Баошу зачем-то ее выкупил, штраф за нее заплатил, обучать велел, значит какие-то планы на нее имеет в будущем, а тут раз и все. Засекли на конюшне до смерти. Местный менталитет в таком случае работает не так как в Европе, например, никому объективные обстоятельства не интересны. Было отдано распоряжение? Было. Выполнено? Нет? Значит косяк и никакие «я не мог/могла ничего сделать» — не меняют ничего. Вот потому-то тетушка Чо, полноватая женщина средних лет, — и беспокоится.
Тут мы с тетушкой Чо союзники, думает Виктор, идя вслед за ней за конюшню, я тоже не хочу плетей получать. Так, значит сейчас придется применить все что он только знает об искусстве ведения переговоров, на кону — его спина и двадцать плетей.
Он решительно ускоряет шаг, обгоняя тетушку Чо и едва ли не бежит, чувствуя что тело не до конца восстановилось, покачивает при беге.
— Почтенный Вэйдун! — кричит он и машет рукой: — как же радостно вас видеть!
— А? — седой старик в кожанном фартуке спереди, со все еще крепкой фигурой и переливающимися под загорелой кожей мускулами — поворачивается к ним, отрываясь от своего дела. Он разделывает тушу небольшого животного, снимая с нее шкуру.
— Почтенный Вэйдун! Меня зовут Сяо Тай! Я пришла с тетушкой Чо получить плетей! — весело продолжил Виктор. Это было важно. Обычно к мяснику Вэйдуну все шли понурые, кому плетей охота, еле плелись вслед за тетушкой Чо, нога за ногу, запинались, головы вниз, плечи сгорбленные, уже заранее страдая от боли. Нельзя так. Старик — местный палач, уж он навидался таких вот. Он подсознательно относится ко всем этим слугам, которых ему на порку приводят — как к скоту, не считая их равными себе. Тем более что здесь такие нравы, что своих слуг в высоких домах могут и казнить запросто. При этом — любым способом, каким захотят, кроме Тысячи Порезов, эту казнь только Императорские Палачи могут исполнять. Так что прозвище «Палач» у старика Вэйдуна не просто так, за красивые глазки. А палач к своим «клиентам» как к людям относиться не может, у него барьер в голове должен быть. Есть слуги, которые просто мясо, которых можно и пороть и за ребро подвесить, если прикажут. А есть он сам и несколько человек из «элиты» дома, они и общаются своим тесным кружком. Например, та же тетушка Чо и старший повар Линг. Или… еще вероятней, что нет никакого узкого кружка общения у старика Вэйдуна, одинок он.
Но не о том речь. Сейчас самое главное — выделиться из этой толпы слуг, которых обычно к нему приводят для наказания. Показать, что это не обычная ситуация, когда надо плеткой по спине вытянуть и всего делов.
Ведь как себя обычно ведут слуги, которых к нему привели? Глаза вниз, головы опущены, плечи подняты, спина сгорблена. При такой профессии старику обеспечена социальная дистанция и он наверняка от нее страдает, даже если не признается в этом. Вывод — надо сыграть на контрасте! Вести себя не так, максимально отличиться от всех этих бедняг. А что может быть контрастней улыбки и приветствия, которое начинается с признания, что она пришла, чтобы плетей
