получить? Обаяние юной девушки, непосредственность и наивность.
— Что? — старик Вэйдун утирает пот со лба предплечьем, откладывает нож в сторону: — плетей? Госпожа Чо?
— Так и есть. — вздыхает тетушка Чо: — ты не ослышался, Вэйдун.
— Но у нас есть проблема. — грустно заявляет Виктор. Притворятся нельзя, он все равно не маленькая девочка, кокетничать не умеет, но и ладно. Серьезные заявления из уст такой девочки сами по себе звучат комически. На то и расчет.
— Что еще за проблема? — хмурится мясник-палач Вэйдун, вытирая руки какой-то тряпкой. Виктор тем временем успевает увидеть плеть, которая висит тут же, под навесом и глаза его округляются. Это ж не плеть! Это кнут. Самый настоящий боевой кнут, только без свинцового грузика на конце, таким можно у змеи голову оторвать, если наловчиться кончиком орудовать! Такой вокруг тела обвивается и на самом конце кинетическая волна такой силы достигает, что кожа лопается под ним! Он выдохнул. Нельзя сейчас бояться. Сейчас время переговоров. Самого главного он уже добился. Нет, даже двух важных вещей. Первое — он выделился в глазах старика Вэйдуна из бесконечной череды поротых спин. Он — особенный и с ним можно говорить. Заинтересовал старика. Обозначил себя как субъект. Это важно, невероятно важно. С субъектом — можно разговаривать. С объектом — никто не ведет переговоры. Это первый шаг. Невероятно важный первый шаг. Без этого — никаких переговоров, ты просто мясо. Объект.
И второе — за такой короткий срок он не только сумел обозначить себя как субъект, но и сделал себя равным субъектом. Было два утверждения — первое о том, что они пришлю сюда, чтобы ее, Сяо Тай выпороть. И второе — что у них проблема. Оба этих утверждения он сумел высказать раньше тетушки Чо, а это значит, что он уже является субъектом разговора. Если бы он молчал в тряпочку, а говорила только тетушка Чо, как и положено — то мясник попросту не воспринял эту молодую девчонку. Не обратил бы внимания. Не больше, чем на крики тех, кого он тут порет кнутом. Кричат и кричат.
— Как есть проблема, — вздыхает тетушка Чо и Виктор — немного расслабляется. Самое важное уже достигнуто. Сейчас тетушка Чо подтвердит его слова, а значит — фактически поставит его на одну доску, на один уровень с ними. И сейчас, здесь, пусть на какую-то минуту, уже не будет главной над слугами, семейного палача и жертвы из служанок, на какое-то время они все — равны.
Он следит за происходящим, стараясь получить больше информации. Когда ты уже являешься субъектом переговоров и при этом вы ведете диалог на равных, следующий шаг — согласие. Конечно, надо было собирать информацию раньше, но тут уж как получилось. Что он видит? Мясник-палач Вэйдун, возраст — где-то лет пятьдесят-шестьдесят… он простолюдин и культивацией молодости не занимается. Что вокруг? Его рабочее место, навес под которым большая деревянная чурка для разрубания туш, стол с инструментами — в основном ножи и крючья. На столе — туша козы, с которой практически снята шкура. На стене висит тот самый кнут, при одном взгляде на него неуютно становится. Шкура снята практически без крови, никаких лишних надрезов, да и когда они пришли — руки у старого Вэйдуна были чистыми. Значит — любит порядок. Что еще? Кожаный фартук надет на голое тело. Понятно, что тепло, лето на дворе, однако тут царит полный пуританизм и запрет на то, чтобы лодыжку показать из-под платья, а тут — мужик с голым торсом, только фартук спереди. Мышцы у старика бугрятся под бронзовой от загара кожи, он явно этим гордится. Аккуратный, любит порядок, неравнодушен к похвале. Надо попробовать…
— Какие у вас могучие мышцы, почтенный Вэйдун! — как будто вырвалось само собой, перебивая тетушку Чо и делая неловкую паузу в разговоре. Старшие тут же замолчали, тетушка Чо повернулась с явным желанием подзатыльник вкатить и что-то вроде «не смей лезть, когда взрослые разговаривают!», однако…
— Кхм. — сказал семейный палач Вэйдун и пригладил свою окладистую бороду: — что ты говоришь, девочка?
— Такие мышцы! Я себе тоже такие хочу. — тут же признается Виктор и это — чистая правда. Когда ты хочешь наладить контакт с человеком и говоришь ему что-то приятное, то ты должен верить в это всем сердцем. Мышцы у старика и в самом деле были что надо и уж чего-чего в этом дохлом женском теле не хватало, так это таких вот мускулов.
— Ну… это не так просто, девочка, — медленно говорит Вэйдун, поворачивая свою седую голову и приглаживая бороду, пропуская ее между своими узловатыми пальцами: — я всегда был таким. Много физического труда, а еще я ел мясо. Много мяса. Вряд ли у тебя что получится.
— Жаль. — он покачал головой: — несправедливо, почтенный Вэйдун. У кого-то есть мускулы и борода, а у кого-то ни того, ни другого.
— О, ты и бороду завести себе хочешь? — тут старик Вэйдун прищурился: — это ты так пытаешься от плетей избавиться, юная девушка?
— Нет. — мотает он головой: — положено двадцать плетей, так положено. Вы же не со зла будете меня бить. Работа у вас такая, а если работа — что поделаешь. Порядок должен быть обеспечен. — он говорил как раз такие слова, какие в ином случае сказал бы сам Вэйдун, привязывая ее к столбу и раскручивая свой кнут. Ничего личного, просто работа. И самое главное — должен быть порядок. Судя по порядку, царившему под навесом у старика, тот был аккуратистом и педантом.
— Вот как! — качает головой мясник-палач: — в первый раз слышу такие разумные слова от столь юного создания. Надеюсь ты не переменишь своего мнения после…
— Двадцати плетей. — подсказывает Виктор и видит, что лицо у старика — меняется. Слегка, чуть-чуть, но меняется. Двадцать плетей. Уж, кто-кто, а этот старик знает, что такое двадцать плетей.
— И при этом — чтобы следов не осталось? — переспрашивает он у тетушки Чо и та вздыхает и руками разводит. Всем хороша тетушка Чо, исполнительная, аккуратная, все запомнит и все проконтролирует, всех по именам знает и кто где и чем занимается — тоже. Идеальный менеджер. Почти. Но есть у нее недостаток — боится она решения самостоятельно принимать. Исполнять чужие — всегда пожалуйста. Но вот самой решение принять — тут у нее ступор и начинается. Потому и
