Но не в «выкупе», конечно, чисто символическом, было дело. Шел жених официально в первый раз в дом родителей невесты. С опаской посматривал он на деревянную фляжку — плоску, украшенную затейливой резьбой, которая висела на боку у главного шафера. Там налито вино, которое он сам сделал.
А вот и дом невесты. У порога встречают компанию жениха будущие тесть и теща. Здесь, прямо у порога, состоится главное испытание для жениха. С нетерпением ждут этого момента ребятишки, повисшие на плетне, ждут старики, усмехаясь в усы, вспоминая свою молодость.
Булькает вино, тугой красной струей выливаясь из плоски в стакан. С поклоном передает его шафер родителям невесты. Те пьют молча, долго смакуют, смотрят друг на друга, словно советуются, а потом улыбаются. Отлегло у жениха от сердца — вино понравилось. Теперь очередь и родственников невесты попробовать, что у шафера в плоске, определить, как старательно жених ухаживал за виноградником, прилежный ли он работник.
Беда, если вино не понравится. Сейчас-то, как в старое время, от ворот поворот не дадут, но насмешек нерадивый жених не оберется. Главное — здесь и схитрить нельзя: у соседа хорошего вина из бочки налить, если свое не удалось. Быстро разоблачат. Все знают на вкус, у кого какое вино в бочках.
...Наша «Волга», раскатившись с горы, внезапно нырнула в широкий туннель, и мы въехали в подземный город, имя которому Криково.
Резкий переход от яркого солнечного света к радужному полумраку, который создают красные, синие, желтые и белые люминисцентные лампы, убегающие куда-то в глубь горы, словно переносит из действительности в сказочный мир. Не успеваешь прийти в себя, как машина останавливается перед массивной дубовой дверью, сделанной в сплошном камне. И невольно кажется, что сейчас оттуда выйдет Али-Баба, а за ним все сорок разбойников.
Несмотря на то, что из-за двери выходит Л. И. Голембовский — главный винодел Банковского винохранилища, ощущение, что находишься в сказке, не проходит. Взгляду открывается стена из гофрированного стекла, переходящая в решетку из двухметровых стеклянных колб, наполненных рубиново-красным, золотистым с зеленоватым оттенком, светло-соломенным, янтарным, розовым вином. А за решеткой теряются во мраке ряды огромных деревянных бутов, вмещающих более двадцати тысяч литров вина каждый, серебристых металлических цистерн и пузатых бочек, которые громоздятся друг на друга от пола до потолка.
На много километров под землей протянулись улицы этого города; они носят названия лучших вин Молдавии: «Фетяска», «Каберне», алея «Алиготе»... Раньше здесь были каменоломни. Да и сейчас еще добывают в Крикове камень, из которого строят дома в Кишиневе и других городах. Часть старых выработок превратили в крупнейшее хранилище вина. Условия для этого в подземных галереях идеальные: сухо, солнечные лучи не проникают, зимой и летом постоянная температура примерно 10—12 градусов.
Новичок сразу заблудится в лабиринтах Крикова, но у меня опытный проводник — заслуженный винодел Молдавской ССР Николай Степанович Тохмахчи. На машине — пешком их и за день не обойдешь — петляем по «улицам». Проезжаем цех марочных вин, за ним цех шампанских вин. Здесь Николай Степанович предлагает остановиться.
Длинные стеллажи с круглыми отверстиями. В них в два ряда кверху донышками наклонно стоят бутылки. За многие месяцы на пробку в горлышко осаждается муть. Человек в белом халате осторожно берет бутылку из гнезда, неуловимым движением вытаскивает пробку, выплескивает осадок и снова ставит пробку на место, ухитрившись вылить не больше пятидесяти граммов вина. Ровно столько, чтобы удалить всю муть. Теперь бутылку можно переворачивать — шампанское останется чистым.
После этой операции бутылку доливают и закладывают на выдержку, предварительно надев на пробку проволочный хомутик, который будет удерживать ее до тех пор, пока она не выстрелит в потолок за праздничным столом.
Снова машина петляет по катакомбам. Людей почти не видно. Под самым потолком, повторяя изгибы туннелей, извиваются толстые змеи трубопроводов, поблескивая прозрачными стеклянными боками. Рубиново-красные, зеленые и желтые, в зависимости от цвета вина, которое перекачивают по ним, они как будто сжимаются и разжимаются, когда внутри, в потоке вина, прокатывается колеблющийся воздушный пузырь.
Время возвращаться назад. Мой проводник спешит: он должен принять участие в заседании дегустационной комиссии.
То, что я увидел в дегустационном зале Крикова, напоминало одновременно военный совет и работу судей на соревнованиях по фигурному катанию.
После того как члены комиссии опробовали серию образцов, выставив каждый в свой листочек раздельные оценки — за прозрачность вина, его цвет, вкус, букет, типичность и, наконец, общий балл, — началось обсуждение. Как и у военных, его начинает младший по должности, чтобы над ним не довлело мнение начальства. Совпадение в оценках у всех членов комиссии, которые, не обмениваясь ни единым словом, внимательно рассматривали вино на свет, взбалтывали и долго принюхивались к нему, прежде чем сделать небольшой глоток, оказалось просто поразительным. Разница составляла не более одной-двух десятых балла — в этом они даже превзошли спортивных судей на ледяной арене Дворца спорта. Во время очередного обсуждения, когда дошли до образца под № 79, все вдруг дружно начали возмущаться. Оказывается, вместо «Алиготе» урожая 1968 года на пирбу дали «Алиготе» 1967 года. Причем, все не только сразу распознали «чужака», но и выдали точный адрес, где было произведено вино, образец которого по ошибке попал на стол.
Вкусовая память опытного дегустатора — это нечто феноменальное. Она хранит самые тонкие нюансы букета н вкуса многих и многих вин, которые ему приходилось пробовать. Хранит все это долгие годы.
Мне рассказывали любопытную историю. Однажды в королевских дворцах Англии и Голландии за обедом не оказалось обязательного для стола их величества темно-рубинового молдавского вина «Негру де Пуркар» — «Черного пуркарского». Высочайшие особы были очень опечалены, узнав, что старые запасы кончились, а новых поступлений не будет, так как секрет изготовления этого вина утерян. Произошло такое в двадцатые годы.
После Великой Отечественной войны известный, ныне покойный, винодел Охременко решил восстановить утраченный секрет. Жаль было терять чудесное вино, созданное народными умельцами. К сожалению, к тому времени не сохранилось даже образцов «Негру де Пуркар», с которыми можно было бы сравнить вина, которые создавал Охременко из комбинаций трех сортов винограда: Каберне, Саперави и Рара-нягра.
Были перепробованы тысячи комбинаций, но память дегустатора говорила: «Нет — это не «Негру де Пуркар». В конце концов искусство винодела, помноженное на бесконечное терпение, победило. Секрет создания «Черного пуркарского» снова был найден. Подтвердили и другие авторитетные виноделы, что вино, которое благодаря замечательному мастеру сейчас можно купить в любом магазине Кишинева, действительно «то самое» «Негру де Пуркар» — изумительное вино с неповторимым букетом, напоминающим черную смородину.
Дедушка Василий, или мош Василий, как зовут его и ребятишки и взрослые в селе Карпинены, задумавшись, шел по тропинке. Знакомая стежка привела его к винограднику, куда ходил он долгие годы. Опустился он на колени у виноградной лозы, и потекли у него по щекам слезы. Горько было старику прощаться с виноградником — в этом году уже не будет он здесь весной работать. Ничего не поделаешь — восемьдесят шесть лет стукнуло, руки с трудом поднимают тяпку.
Тяжелая работа на винограднике. Но любовь к виноградарству у настоящего человека — любовь на всю жизнь. Поэтому и плакал мош Василий, прощаясь с виноградной лозой. А вокруг шумел в весеннем молдавском воздухе праздник вина.
В апреле в Молдавии уже жарко светит солнце, но холодная струя воды, окатившая тебя пз-за плетня, все же заставляет поежиться. Не успел ты рассердиться, а над плетнем появляются смеющиеся лица. А потом замечаешь, что навстречу тебе попадаются прохожие, которых тоже искупали., А они идут н улыбаются и не стараются уберечься от холодного душа.
Лей воду, лей! Лей воду, чтобы летом дожди напоили землю влагой! Лей воду и веселись, потому что сегодня празднуют начало полевых работ. Долго будут разноситься песни над селом. До рассвета будет водить хороводы молодежь в задорной «Молдаванеске» и огненном «Жоке». А если вам повезет, то сможете увидеть старинный танец «Скурсул винулуй» — «Выжимание вина».
У всех танцоров рты завязаны платками. Это «рабы», которые, перебирая ногами, давят виноград. Рты завязаны, чтобы ни одна капля вина не попала на губы даже случайно. Раб не имел права на то, что он создавал. Ослушнику грозила смертная казнь. Не зная сюжета танца, трудно догадаться, что в его основу положена такая грустная тема. Очень уж задорно пляшут.
