не планировал. Предстояли очередные съемки. Проехать придется практически по всей области. На всё про всё отводилось где-то с неделю. Правда, непосредственно с его участием — всего три дня. На пару дней раньше основного состава, занятого в съемках, прилетел по другим причинам. Личным. Суть которых раскрывать не собирался.
Еще пол часа назад спокойно изучал афишу театра, когда к нему подошел представительный мужчина, представившийся, как:
— Тофинский Семен Федорович, директор данного культурного заведения.
— Очень приятно, — отвечая на рукопожатие, которое постепенно стало возвращаться в обиход после ковидных страшилок, добавил, — Константинов Алексей Петрович, можно без отчества.
— Я знаю, кто вы, — признался Тофинский, определенно нервничая. — И нам очень нужна ваша помощь, если, конечно, согласитесь.
В том, что нему подошли целенаправленно, уже готовые к предстоящему разговору, сомнений не было. И уж точно не спроста директор театра вышел лично…
Случилось ЧП. Серьезное ЧП для сегодняшнего дня — не вышел один из актёров предстоящего спектакля. Попал в серьезное ДТП. Слава Богу, — как сказал сам директор сего культурного заведения, — без серьезных травм, но на ближайшие спектакли точно не попадает. Заменить его некем. Да, можно, да и допустимо отменить представление. И в другое время, наверняка, так и сделали бы, вернув людям стоимость билетов. Но сейчас нехорошо получится. Театр еще в полную силу не работает. Заполняемость зала в половину идет. Всех желающих принять не могут. А люди соскучились по культурным мероприятиям…
— Так, я, кажется, понимаю ход ваших мыслей, но говорю сразу — нет… — прозвучал категоричный ответ Константинова. Вот рисковать своей репутацией точно не собирался. Даже ради спасения ситуации со спектаклем.
— Алексей Петрович, мы не столичные театры и предложить вам гонорар, соответствующий вашему статусу, конечно не можем…
— Не в гонораре дело, — вновь возразил Константинов, при этом над чем-то серьезно размышляя. — Труппа сыграна с другим актером. И вы прекрасно понимаете, что как бы я хорошо не играл, подножка может оказаться самой неожиданной и в самом неподходящем месте, — а вот своей репутацией, наработанной годами, дорожил и идти на необдуманный риск не собирался чего, в принципе, никогда не скрывал. — Тем более, постановка исключительно ваша, нигде больше не идет и тут даже аудио суфлер не спасет. У меня другое предложение. Вы слышали про постановку «А через век шел тихо человек»?
В данном случае тоже был риск. Без репетиции, не зная сцены, без привычного реквизита и прочей составляющей… Но вот тут у него, по крайней мере, был свой практически до автоматизма отработанный материал. Да и с импровизацией, случись непредвиденное, проблем не возникнет. Это было целиком и полностью его детище!
— Я был на ней, — тут же сообщил Тофинский, признавшись, — Сильно. Восхищён и игрой, и сценарием. Не каждый возьмется за Мандельштама тридцатых годов.
— Я дам её здесь, на вашей сцене, — и предложение было, по его мнению, куда разумнее, чем устраивать замену актера. — Гонорар не надо, направьте его на помощь своему коллеге. Если мое предложение вас устраивает, то мне нужна гримерка. Из реквизита: диван — два кресла, журнальный столик, трюмо и телефонный аппарат, стилизованный под тридцатые годы прошлого века. Да, и максимально теплая вода вместо чая на случай, если внутри прохладно. И план сцены, покажу, как расставить реквизит. Звукооператор, способный быстро ориентироваться в записях. Что делать и временные рамки объясню и покажу. Пол часа хватит?
У него на сегодняшний вечер были несколько иные планы. Но спасти ситуацию — в его силах. Люди, действительно, устали от бесконечных ограничений. В театры, как, впрочем, и в другие культурные заведения, попасть было проблематично. Наполняемость залов жестко регламентировалась по количеству людей. Радовались, конечно, и этому, хотя бы какие-то послабления и возможность работать. Но если сейчас людям объявить об отмене спектакля… Испорчен будет пятничный вечер…
…Вот в таком напряжении перед выходом на сцену, как сегодня — не оказывался давно. Слишком мало времени на подготовку. Без репетиции, без контрольного прогона… Ничего подобного себе до сих пор не позволял. Какая нелегкая сегодня дёрнула… И ведь, в действительности, постановка достаточно сложна в воспроизведении…
Не смотря на сложность тематики, постановка смотрелась на одном дыхании. Когда был объявлен антракт, Коташова не сразу вернулась в реальность. Человек, находившийся на сцене целых сорок минут, не просто играл. Он жил своей ролью. Эмоциональность постановки зашкаливала. У самой появилось ощущение, что находится не в двадцатых годах двадцать первого века, а в начале двадцатого, в страшные для советской страны тридцатые…
Константинов только зашел в гримерку и собирался просто посидеть (вторая часть была самой сложной в эмоциональном плане, требовалось настроиться), когда неожиданно «проснулся» телефон, сообщив о доставке сообщения. Ввиду того, что было не до переписки, собирался только глянуть, кому вдруг могла понадобиться его персона…
А в другое мгновение уже «открывал» текст, несущий в себе достаточно эмоциональную составляющую: «Браво! Впечатляюще! Мандельштам — это сильно! Не ожидала. С нетерпением жду второго акта».
Она была здесь. Сейчас. Вот уж, действительно, неожиданность. На какое-то мгновение даже оказался в растерянности. А затем родилось короткое: «Готов дать автограф, если дождетесь». А вот в последнем уверенности не было. И она ответила не сразу. Возможно, тоже принимала какое-то очередное, архиважное для себя, решение… А затем пришло максимально краткое: «Дождусь».
Выходя на сцену после антракта, поймал себя на мысли, что… Ищет взглядом в зале её! Это уже никуда не годилось… Не имел права из-за каких-то личных моментов начать халтурить. Непрофессионально… Далеко непрофессионально…
Не смотря на пару сбоев, которых всё же не получилось избежать (правда зритель, кажется, этого не заметил), в целом постановка прошла успешно. Или уж, точно, до провала было далеко… Вот в этом спектакле всегда выкладывался по полной и физически, и эмоционально. Особенно — эмоционально. А сегодня… Сегодня выступал не только для зрителя в зале. Сегодня выступал для Риты, маленькой хрупкой женщины из небольшого провинциального городка! И это ощущение было необъяснимо… Оказалось важным, чтобы постановка понравилась именно ей, чтобы оставила то же эмоциональное восприятие, что и первый акт…
2
Самый запад России. — Рита…
Негромко прозвучавший за спиной знакомый мужской голос заставил Коташову на мгновение замерев, медленно обернуться. Константинов с небольшим, но, наверняка идеально оформленным букетом, стоял всего в нескольких шагах от лестницы, ведущей в здание театра. Успела уловить его взгляд, скользнувший по её фигурке… Откровенно оценивающий, но не пошлый…
Выглядела она… Как однажды сказал: каждый раз разная. Вроде и сегодня — ничего особенного: плащ, скрывающий юбку (или платье, что на ней там сейчас было), на ногах
