приравнены к наркотикам. И выбор — употреблять или нет — зависит лишь от самого живого. Здесь всё упирается в волю. Фениксам, порой, приходится на время заданий лунами пичкаться такой гадостью, чтобы выжить, что и подумать страшно, но почти никто не становится зависимым. А если и продолжает употреблять потом, то очень тщательно скрывает. Если это выплывет, то феникса могут отстранить от дел, а то и исключить из команды, что является позором худшим, чем смерть.
Но это всё касается взрослых со сформировавшейся психикой и волевыми качествами. А сианов до пятидесяти мы в намного большей степени подвержены всякой гадости. Не в полной мере, конечно, но Люцифэ и этого может хватить, особенно, если моё подозрение в его расовой принадлежности не является пустым звуком. А уж об объёмах, в которых он травится, я вообще молчу. Удивительно, что тёмный до сих пор жив и вменяем.
Нашли Люцифэ ближе к вечеру и не мы. На него наткнулась служанка, которая за чем-то пошла в дальний подвал. Повезло. Мы как раз вернулись к казармам, возле которых нас поселили, и услышали дикий визг девицы.
Люцифэ выглядел кошмарно. Белый, как известь, с расширенными зрачками и тяжелым дыханием, он производил неизгладимое впечатление. С трудом поднявшись на ноги, тёмный опалил меня взглядом и пошептал:
— Чтоб я ещё раз тебя спасал!..
— Не понял, — глянул на меня Райан. Люцифэ явственно поморщился и всё так же тихо произнёс:
— Пошли, поговорить надо.
Тёмный оттолкнулся от стены и с трудом преодолел три шага, отделяющие нас, после чего всей своей массой навалился на меня.
— Дори, помоги мне. Райан, объясни охранникам, что всё в относительном порядке и их вмешательства не требуется. Если понадобится лекарь или ещё кто — скажу.
Первоначально я подозревал, что у Люцифэ просто сильная кровопотеря. Однако какого Джера он забрался в дальний подвал? Помереть захотелось в гордом одиночестве?
— А вот и начальник караула, — выдохнул Дори. Райан зыркнул на меня и пружинистой походкой, когда у него появлялась почти всегда в моменты злости, направился наперерез потенциальному препятствию. Надеюсь, ему удастся уладить этот вопрос без лишнего шума. Впрочем, от объяснения с Дивом нам уже не отвертеться.
Добравшись до нашей комнаты и сгрузив пребывающего без сознания тёмного на кровать, я повернулся к одногруппнику:
— Дори, займись возможными посетителями.
— Ты уверен? — друг красноречиво покосился на сливающегося с простынями Люцифэ.
— Да. Понадобится помощь, позову.
Когда за обеспокоенно оглянувшимся напоследок Дори закрылась дверь, я присел на край кровати тёмного и потянулся к завязкам на его рубашке. Люцифэ, не открывая глаз, направил на меня мысленную волну, окрашенную злобой:
— Не трогай меня.
— Я просто хочу посмотреть, что с раной, — раздражённо отозвался я. Вот уж где недотрога! Прям как Дарк.
— Она уже затянулась.
— Тогда что с тобой?
— Игла была смазана смесью пыльцы финоги и яда чёрных гарпий. У меня все силы ушли, чтобы справиться с последствиями. И, между прочим, она предназначалась тебе!
— Я рад! — огрызнулся я, отнюдь не в восторге от перспективы всё увеличивающегося долга к тёмному. — Придётся всё же позвать лекаря, проверить на остаточные явления. К тому же, вскоре здесь будет Див. Почему ты сразу не занялся раной?
— Мне не нужен лекарь. И на наставников начхать. Мне нужно, чтобы ты вернул услугу.
Я собирался перебить тёмного, но замер с открытым ртом. Я не ослышался? Он попросил о помощи? Конечно, в такой интерпретации это слабо напоминает просьбу, но для Люцифэ даже это необычно. К тому же тёмный так ни разу и не открыл глаза и продолжал общаться через мыслесвязь. Я на всякий случай решил переспросить. Мало ли что? Вдруг он сейчас скажет, что ничего подобного не имел в виду. С него станется с его заносчивостью. Хотя сейчас не в том положении.
— Тебе нужна моя помощь?
— Да, — Люцифэ даже зубами скрипнул. Это от боли или того, что ему кажется унижением? — Мне срочно нужен стимулятор.
Приехали. Он, что, полный идиот?
— На реабилитацию тебе нужно, — жестко отрезал я. — Я сам свяжусь с Дивом, и тебя быстро отправят на восстановление. Вот уж не ожидал, что ты до подобного опустишься!
— Ты ничего не понимаешь! — Люцифэ схватил меня за запястье, не давая возможности встать. Несмотря на утверждаемую слабость, хватка тёмного была стальной. — Об этом никто не должен знать, особенно наставники.
— О том, что ты неуравновешенный наркоман, который скоро дойдёт до ручки? И ты думаешь, что никто не заметит?
— Никуда я не докачусь. Мне срочно нужно в Город, но сейчас я просто не в состоянии туда добраться. Деньги я тебе потом верну.
— Вот с Дивом и доберёшься.
— Дар, ты что, совсем тупой? Мне нужно сбежать отсюда до его прибытия.
— Ты собираешься бросать Академию ради какой-то дури?
— Да что ты прицепился к этим наркотикам! — рявкнул Люцифэ. — Мне энергия нужна. Много энергии. И срочно. — Тёмный отпустил меня и обессилено упал на кровать. — Поверь, это крайне важно.
— Но бросать Академию!
— Меня всё равно не будут учить, когда поймут, что я смухлевал на вступительных экзаменах.
За дверью послышался шум. Она хорошо глушит звуки, следовательно, там должна разворачиваться настоящая баталия.
— Хорошо, я подумаю.
— У меня нет времени на твои подумалки! Я тебе жизнь спас, теперь твоя очередь. — В мыслефоне появились рычащие нотки. Не дождавшись должной реакции, Люцифэ отвернулся к стене и подтянул колени к груди. Я только покачал головой и направился к двери.
Я не чувствую, чтобы он врал. Но в то же время у него нет мотивов сбегать. Во всяком случае, я их не вижу. Что ты думаешь об этом, Амореонэ?
«Даже и не знаю. Я вообще не понимаю линию поведения тёмного: тратить силы на выплёскивание эмоций, уговоры и тем паче мыслесвязь в его положении довольно глупо».
А если посмотреть с той позиции, что он прочно подсел на наркотики и у него сейчас нет денег? Ведь он сам в этом признался.
«Может, и так. А, может, ему и вправду нужна прорва энергии. Так или иначе, а «слёзы ангела» довольно сильный стимулятор, хоть и не в чистом виде».
Другой вопрос, почему она не нужна была ему раньше. Подозрительно это как-то.
Я наконец-то открыл дверь, за которой Райан и Дори спорили с начальником охраны и местным лекарем, причём двое последних всё больше ярились.
— Да что вы себе думаете? Я животом отвечаю, если с вами что-либо случится! — орал начальник охраны.
— Для внутренних вопросов у нас есть куратор, — спокойно отозвался я, закрывая за
