у меня перед глазами, и я вдруг понимаю, что не помню, чтобы видела главного хирурга улыбающимся или смеющимся.
— Я и не знала, что вам так идёт улыбка, — говорю вдруг. — Полгода с вами проработала, а не подозревала, что она может так вас менять.
Мужчина, смущённо кашлянув, наконец, убирает от меня руки и прячет их за спину.
— Ну, не такое уж я чудовище, — бурчит себе под нос.
— Никогда не считала вас чудовищем, — произношу рассеянно, прислушиваясь к шагам за дверью. — Требовательным, придирчивым, строгим… талантливым, — добавляю, следуя за своими мыслями и не думая, что говорю, но тут же запинаюсь, переведя взгляд на растерянно глядящего на меня Добрынина. — Извините!
— За что? — тихо произносит он.
Тут я, наконец, слышу то, чего ждала — поднимаю палец, чуть не касаясь губ мужчины, и обращаюсь в слух.
— Вера! — раздаётся Надин голос. — Ты совсем очумела?! Или сказать честно — охренела?! А ну, немедленно пошла отсюда — в биксе возьмёшь халат, и чтобы костюм вниз надела — штаны и рубашку, поняла меня?
— Надежда Константиновна… — начинает Вера, но Надю так просто с пути не свернёшь.
— Вера, — от этого её тона я поёживаюсь, — не испытывай моё терпение. Ты хочешь проблем? Я их тебе организую в таком масштабе, что проклянёшь тот день, когда сюда явилась работать! Вперёд! Быстро!
От последнего рявка мы с моим «сокамерником» вздрагиваем вместе. Мужчина ехидно шепчет мне на ухо:
— А вы говорите, я ору…
— Назад! — шиплю ему, потому что догадалась, что произойдёт следом.
— Что? — он недоумённо хмурится.
— Назад, я сказала! — повернувшись, со всей силы пихаю его в грудь, так что он чуть не теряет равновесие, вцепившись в металлический стеллаж, и на него сверху падает пара рулонов туалетной бумаги.
— Ну вот видите, Никита Сергеевич, — произношу громко, чувствуя, как за спиной открывается дверь, — а вы говорите, ничего страшного, что лампочка перегорела, можно и подождать. А как тут санитарка справится в темноте?
Свет загорается, и я, повернувшись, удивлённо вскрикиваю.
— Неужели работает?
На меня с двух сторон, раскрыв рты, смотрят зав отделением и старшая медсестра.
— А чего это вы тут делаете? — Надя, похоже, так растерялась, что задаёт самый дурацкий вопрос, какой только можно.
— Надежда Константиновна, что за проблемы с электричеством у нас здесь? — Добрынин сориентировался моментально и тут же проходит к выходу. — Вызовите электрика!
Начальство быстро сваливает, а Надя, проследив за ним взглядом, прищурившись, смотрит на меня.
— Лучше не спрашивай, — устало выдыхаю, предупреждая все её вопросы.
— Даже и не собиралась, — она пожимает плечами и отходит в сторону, пропуская меня. — Но ты будь осторожна. Я-то ладно, но сама знаешь, как у нас слухи распространяются.
— Кстати, о слухах, — я передумываю уходить и смотрю на Надежду, — мне нужно с тобой поговорить!
— Я не знаю, Ань, — Надя не смотрит на меня, задумчиво водя пальцем по столу. — Насчёт жены — не уверена, вроде что-то такое было, про ребёнка точно не слышала. Зачем ты вообще спрашиваешь? Вот уж кто-кто, а ты никогда всей этой ерундой и сплетнями не интересовалась. Я — ладно, мне по должности положено, — старшая медсестра весело улыбается, и я растягиваю губы в ответной улыбке.
Мы сидим в её кабинете, зашли поговорить — я рассказала Наде о том, что мне поведала Маргарита.
— Сама не понимаю, Надюш, — тру лицо, подпираю щёку рукой. — Мне просто очень уж не понравился этот разговор с Марго. Хочется понимать, чего ждать от неё.
— Ну от Марго-то известно, чего ждать, — фыркает Надежда, — гадости какой-нибудь. Вот уж на ком пробу ставить негде.
— Я подумала, может, она на нашего зава претендует? Но зачем мне-то всё это говорить, — качаю головой.
Надя смотрит на меня, и я не могу понять выражения её глаз.
— Анют, — вдруг ласково говорит женщина, — знаешь, вот ты удивительный человек. Всё видишь, всё замечаешь, а в некоторых моментах — ну как котёнок слепой.
— Ты о чём? — опускаю глаза. Неужели так заметно, что в последнее время я переменилась к… даже в мыслях не решаюсь закончить фразу.
— О чём, о чём — о вечном, — машет рукой Надя, но договорить не успевает.
— Нет, вы гляньте! — дверь распахивается, на пороге стоит Вовчик. — Я их ищу-ищу, а они тут сидят, трындят! Надеюсь, хотя бы меня обсуждаете?
— Господи, Вов, кого ж нам ещё обсуждать-то, как не тебя! — Надежда закатывает глаза.
— Ладно, пойду я, — поднимаюсь, решив выбросить всё лишнее из головы.
— Тебя Добрынин, кстати, спрашивал, — анестезиолог поворачивается ко мне.
— Когда? Я ж его минут двадцать назад видела! — в памяти моментально всплывают минуты, проведённые наедине с хирургом в тёмной каморке.
— Да вот только что.
— Ладно, пошла я тогда, предстану пред светлые очи нашего начальства. Чего ему снова не так? — неискренне бурчу уже себе под нос, выходя из кабинета.
На самом деле мне даже хочется опять его увидеть. Последние недели всё как-то изменили, я как будто увидела мужчину с другой стороны и не могу перестать думать о нём.
Подхожу к кабинету и, помедлив секунду, стучу в дверь.
— Никита Сергеевич, вы меня искали? — захожу внутрь после хрипловатого «войдите».
Добрынин полусидит на краю стола, длинные мускулистые ноги вытянуты и скрещены в лодыжках, руки тоже скрещены на груди, подчёркивают грудные мышцы. На секунду вдруг вспоминается, как он прижимал меня к себе. Между прочим, уже не один раз — в пьяном и в трезвом состоянии. В мысли вдруг лезут популярные психологические рассуждения про человеческие позы. Интересно, то, что он сейчас «закрыт», означает, что ему некомфортно? Или он не уверен в чём-то? Слегка тряхнув головой, пытаюсь выбросить из неё посторонние мысли.
Мужчина смотрит на меня, склонив голову, потом размыкает руки и упирается ладонями в край стола. «Открылся»? Да чёрт, Аня, хватит уже!
— Анна Николаевна, почему вы сейчас так сделали?
— Как — так? — непонимающе смотрю на него.
— Вот так головой, — он повторяет мой жест, — я заметил, что вы так делаете время от времени, как будто отгоняете что-то от лица.
— Не от лица, — улыбаюсь, — а из головы. Лишние мысли.
— И какие лишние мысли вам сейчас мешают? — Добрынин с любопытством смотрит на меня, а я чувствую, как начинают теплеть щёки.
— Это неважно, — неловко отвожу взгляд. — У вас ко мне какое-то дело?
— М-м, я хотел спросить, всё в порядке?
— Да, всё нормально, — свожу брови, задумавшись. — Нам нужно только обсудить график дежурств на ближайший месяц, там одна из медсестёр уходит в отпуск и…
— Я не про отделение
