так феерично грохнулась на Баринова, который устроил мне ловушку. На что наделся? Ради чего залепил замочную скважину? Я не понимала и не стремилась понять. Просто ненавидела Никиту и хотела огреть мажора по голове чем-то наводящим порядок в его черепной коробке. Сейчас слово «стыд» приняло другие размеры. Более масштабные с визуальной картинкой и последствиями своих же поступков. Ситуации хуже для самопоедания и придумать нельзя.
— Вась, — теть Соня внимательно смотрела на меня и орудовала в это время ножом и вилкой, — что произошло утром? Можешь хоть слово сказать?
Стремительно краснею от повтора ее вопроса. Тетушка уже третий раз интересуется тем, что между нами произошло. Я упорно молчу, потому что ябедничать нет желания, и Баринов сидит неподалеку, развесив свои прекрасные уши.
— Я не смогла открыть дверь.
Выдыхаю и откладываю вилку в сторону и без аппетита изучаю содержимое тарелки. Ужин. Все в сборе. Столовая забита полностью. Нет ни одного свободного места. Еще пару минут назад за нашим столиком сидела Нина Михайловна, что спасало меня от допроса, но библиотекарь ушла, не оставив мне вариантов.
— Поэтому полезла через окно?
Брови теть Сони взлетают вверх, а к моим щекам повторно приливает кровь. Звучит бредово, но в тот момент я не могла подумать, как все будет выглядеть со стороны.
— Я тебе звонила.
— Василиса, — тетя слегка улыбается, пока я говорю полушепотом, на автомате бросая взгляд в сторону столика, за которым сидел мажор, — я не собираюсь тебя отчитывать. Всего лишь хочу разобраться в том, что случилось. — Она снова принимается за еду, пока я во всех красках наслаждаюсь стыдом. — Вроде взрослые ребята, а повели себя не лучше семилеток. Ты точно не поранилась?
— Точно.
— Хорошо, — тетушка выдыхает, пока я тянусь к кружке с чаем, одновременно натыкаясь на взгляд Никиты, который почему-то хмурится, держа телефон в руке, — от вас подробностей не добьешься.
— От вас?
Переспрашиваю, следя за тем, как Баринов покидает столовую. Дышать становится легче, но едкое чувство в груди никуда не исчезает, наоборот, его масштабы разрастаются, как тлеющие угли, которые пожирают все вокруг себя.
— Никита у нас любитель шуток и острот, — тетя кривится, отпивая из кружки немного чая, и показывает этим действием, что мажор ей тоже не особо нравится, — от него я ничего не узнала, но, — она шумно выдыхает и улыбается со злорадством в глазах, — надеюсь, мэр ему доходчиво все объяснит.
— Ты… — Тихо шевелю губами, понимая, что тетя позвонила отцу Баринова и все рассказала, и замолкаю, так и не задав вопроса, ведь и так все становится на свои места, кроме одного нюанса. — А где он был целый день?
— Отрабатывал наказание вместе с Ильясом и Славиком.
Тетушка спокойно принимается за хрустящие овсяные печеньки с шоколадом, а я даже к чаю не прикасаюсь.
— Наказание?
— Да, Василиса, наказание. — Теть Соня, не теряя аппетита, поглощает пищу, пока я слежу за тем, как двигаются ее губы и челюсти. — Есть плохой поступок, и есть последствия, которые он вызвал. У меня полно забот. Столько детей, за которых я несу ответственность, — она обводит глазами столовую, — а тут один взрослый ребенок решил привлечь к себе внимание. У меня нет на него времени. Если не получается достучаться словами и цивильными методами, то…
— Софья Николаевна, там вас зовут.
Нас прерывает женщина средних лет, имени которой я не знаю. Работает здесь уборщицей. Тетя вытирает рот салфеткой, поднимается и уходит, оставляя меня в гордом одиночестве с привкусом стыда на языке. И вроде я должна быть рада, что мои обидчики наказаны за проступки, но вместе этого на душе остается неприятный осадок. Убираю практически нетронутый ужин на поднос и несу его к столу, где оставляют грязную посуду. Когда разворачиваюсь, чтобы уйти, сталкиваюсь с Викой.
— Смотри, куда идешь!
Шипит на меня девушка, вызывая недоумение, которое, видимо, слишком очевидно проявляется на лице.
— Извини, но у меня на спине нет глаз.
Бурчу в ответ и хочу уйти, но она преграждает мне путь, смотря так, словно я украла у нее пять тысяч минимум.
— Он со мной.
Вика гордо поднимает голову, пока я хмурюсь, не улавливая сути слов.
— Что…
— Я с Никитой прекрасно провела время, и если бы не твои подопечные, то мы бы удачно продолжили.
Она произносит это с гордостью, вызывая во мне смешанные чувства. С одной стороны накатывает раздражение, а с другой под ребра пихают что-то колючее, что я списываю на злость.
— Очень за вас рада, а теперь, будь так добра, дай мне пройти.
Вика фыркает, продолжая гипнотизировать меня взглядом, словно я попыталась украсть у нее игрушку, но отступает, освобождая дорогу.
— Будешь мешаться, — она останавливает меня, взяв за локоть, — в долгу не останусь.
— Подавись своим Бариновым. Мне он не нужен.
Отлепляю ее противные пальцы и с грохочущим сердцем иду к выходу, где сталкиваюсь с виновником «торжества».
— О, Васян! — Никита широко улыбается, чем вызывает у меня приступ праведного гнева. — Куда…
— Пошел к черту!
Выпаливаю, не дав ему договорить, и быстро прохожу мимо, пока тот зависает с открытым ртом. Хватит с меня на сегодня мажора и его поклонниц!
Барин
План с треском провалился. Хотел разом убить двух зайцев, и по ходу перепутал приклад с дулом, выстрелив в собственные стальные. Вместо долгожданного гоу хоум получил пыльным мешком по голове, иначе батино появление нельзя было назвать. Мадам-кокон, судя по увиденному, застала мэра врасплох, потому что прибыл он в неформальном виде — футболке, шортах и кедах. То еще зрелище для любопытных зевак. Ракетки в руке не хватало для полноты общей картины. Половину разговора я пропустил мимо ушей, и то больше по привычке, ведь рано или поздно нервы у предка все равно не выдержат, и он отправит за мной верного прислужника. Попытка меня перевоспитать накроется медным тазом, и я спокойно вернусь к прежней жизни. Только что-то в любимом лагере пошло не так. Батя со злостью смотрел на меня весь промежуток времени, пока Софья Николаевна тараторила о моих «заслугах».
Вещали обо мне в третьем лице и уйти не позволили, когда ноги сами двинулись в направлении столовой. Отец резко дернул за футболку, возвращая на место, причем чуть не порвал ее, напомнив о том, что произошло утром. Пошутить над Васяном хотел, а получилось эпичное зрелище, о котором теперь говорили на каждом углу. Не в лицо, нет. За спиной шушукались. Васька, кажется, и не подозревала о том, что о ней ведут переговоры. С
