Но бывшая королева этого не заметила.
— Не. Смей. Говорить. Так. О нем, — прошипела она, чеканя каждое слово.
И с каждым словом Виралия подходила ближе и ближе к старшему сыну, пока не оказалась совсем рядом. Виктор был выше матери на голову, однако она ткнула его в грудь, украшенным перстнем, указательным пальцем и продолжила:
— Твой отец был смелым, добрым и справедливым. До последнего верным себе и народу Терра Вива. Он погиб в результате несчастного случая. И не хотел бы, чтобы ты вырос, считая жестокость основой власти.
— Какая теперь разница, чего бы он хотел? Кому был верен? Если его больше нет, а при жизни он не был верен тебе!
Мама тяжело выдохнула, но ее запал защищать отца не иссяк даже после слов Виктора, которые ее ранили.
— Наши личные отношения касались только нас двоих, Виктор. И даже после его смерти я остаюсь его женой. Так и ты, будь добр, оставайся его сыном!
Обстановка в столовой накалилась до предела, казалось, что каждый из нас готов взорваться от закипающих эмоций. Даже Ксандр потерял привычную невозмутимость, а слуги, вошедшие, чтобы убрать посуду со стола, предусмотрительно вышли, чтобы не попасть никому из королевской семьи под горячую руку.
И в установившейся напряженной тишине, мы все уставились на Виктора, глаза которого вдруг широко раскрылись то ли от неверия, то ли от удивления.
Резким движением король поднес правую руку к груди и сначала мне показалось, что от избытка эмоций ему стало нехорошо.
Он глубоко вдохнул, водя ладонью по грудной клетке и то и дело, сжимая кулак.
— Вик? — Обеспокоенно спросила мама.
Старший брат выглядел так, как выглядел бы любой человек, которому неожиданно стало плохо с сердцем. Вот только он не был обычным человеком. Он был драконоборцем и дар не позволил бы ему погибнуть столь нелепым образом.
И только тогда я догадалась, что там, на груди, под расшитой серебром тканью его темно-синего камзола, прятался парный родовой артефакт из кости, выточенной в форме клыка. Внутренности скрутило тугим узлом нарастающей тревоги.
Подтверждая мою страшную догадку, Вик произнес охрипшим от эмоций голосом.
— Я больше не чувствую Блэйда.
Ахнула мама.
Ксандр провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него невидимую липкую паутину.
А у меня внутри словно что-то оборвалось.
Елеазар с портрета продолжал снисходительно смотреть на нас сверху вниз. Его ободряющая улыбка говорила, что неразрешимых проблем нет и все обязательно будет хорошо. Но теперь она казалась как никогда неуместной.
«Нет, пап, кажется, все хорошо теперь уже точно никогда не будет», — в отчаянии, готовом волной захлестнуть меня, подумала я.
Дэймос Кеннинг Блэйд Вива
Терра Арссе. Сарн-Атрад
♫Two Steps from Hell — Lonely are the brawe
Мне спалось подозрительно хорошо.
Точная причина этого так и осталась для меня неизвестной.
Может, всему виной был вкусный ужин, тепло и безопасность подземного грота. Кроме меня о нем вряд ли кто-то знал, да и Прада не пропустила бы внутрь чужаков.
Может знание того, что завтра либо, наконец, доберусь до меча, либо погибну, привнесло в мою жизнь непривычную доселе определенность?
А может дело в присутствии рядом Пятой Следующей, запахе смородины и груши, разговорах до полуночи и обретении ею новых воспоминаний обо мне, взамен утраченных?
Пусть это так и останется для меня неразгаданной загадкой.
Тэт уснула прямо в середине нашего разговора, не закончив одну из начатых фраз, как умеют засыпать только люди, излишне доверяющие окружающим.
А я еще какое-то время лежал рядом на подстилке из засохшего елового лапника, разглядывая в темноте ее спокойное и умиротворенное лицо, гладя по каштановым, напоминающим окрас вивианских лис, волосам.
За этот вечер, проведенный вместе, я сделал для себя несколько, связанных между собой, открытий.
Первым таким озарением стало то, что мне не обязательно было быть одному, как я привык. И дело даже не в помощи, поскольку я мог справиться с любыми проблемами самостоятельно. Дело в поддержке, которая помогает почувствовать себя непобедимым и сметает любые преграды на своем пути.
Второе — я смог понять своих родителей и перестал осуждать так яростно, как прежде. Каждый из них, делая тот или иной выбор, руководствовался тем, что имел. И я в своих решениях недалеко от них ушел, поступая порой не самым рациональным образом.
Третье — мои чувства к Тэтрилин не были связаны с кольцом. Возможно, оно и притянуло нас друг к другу, но без взаимной симпатии это притяжение ни к чему бы не привело.
И теперь, когда коварный артефакт был прикреплен к кожаному шнурку на моей шее, я понимал это как никогда ясно. Нам просто было хорошо вместе. Вовсе не из-за кольца я не хотел с ней расставаться, ощущал эйфорию от ее прикосновений, а сердце стучало в груди быстрее, чем раньше. И когда наши взгляды встречались, по ее расширенным зрачкам и румянцу на сияющем лице, видел, что Пятая Следующая чувствовала то же самое.
С некоторых пор запрещал себе мечтать о чем-либо, кроме заветного меча, но, несмотря на это, позволил надежде на то, что мы с Тэт будем вместе, проскользнуть в мою голову и прочно обосноваться там.
Мы обязательно выживем, а потом я все-таки вернусь в Терра Вива, но вернусь вместе с ней. Справлюсь с Виктором, что бы он не предпринял, чтобы мне помешать
На этой мысли я уснул, кажется, даже с улыбкой. Вместо того чтобы, как обычно, разложить рядом кинжалы на случай, если кто-нибудь решит напасть на меня во сне.
Эта полезная привычка привязалась ко мне еще со времен жизни в вивианском королевском дворце, когда Виктор только и ждал момента, чтобы застать меня врасплох, избить, отобрать что-то, что я считал важным. Впоследствии она не раз выручала меня во время странствий. И сейчас я ей пренебрег. Кажется, я становился чересчур беспечным и уязвимым.
Проснулся, когда первые солнечные луч просочились в грот и упали на замшелые каменные стены. Примятые еловые ветки рядом со мной были пусты.
Приподнялся на локтях и тревожно огляделся, но тут же выдохнул — Тэт обнаружилась у потухшего костра, безуспешно пытающейся высечь искры при помощи огнива. Она успела одеться в платье, высохшее на камнях за ночь и неаккуратно связать волосы лентой. Некоторое время, понаблюдав и послушав характерный треск, я усмехнулся и бесшумно подошел к ней со спины.
— Доброе утро, лисичка, — поздоровался я, заставив Следующую подпрыгнуть от неожиданности и выронить кремний, с грохотом
