ибо моя жизнь сейчас не имела особой стабильности, и я с трудом мог представить себе завтрашний день, не говоря уже о более отдаленных по времени сроках. Собственное бессилие раздражало и грызло изнутри не хуже вивианских волков, заставляя бесцельно бродить по пыльному помещению в безуспешных поисках решения навалившихся проблем.
Ночь наступила беззвездная и темная. В моей заброшенной башне, во дворце и за его пределами зависла гробовая тишина. Это было затишье перед бурей. Молчание, перед завтрашними криками тех, кого Таламур собирался казнить.
И погрязнув в размышлениях о драконах, Следующих и роковом пророчестве я, накрывшись плащом, уснул, рассчитывая, что после подобных сказок на ночь, мне приснятся крылатые ящеры. Механические или живые.
А вместо этого мне снилось, льющееся рекой, красное вино, которое я пил с незнакомым вивианцем.
Не то чтобы у меня были знакомые вивианцы, но этого я точно нигде ранее не встречал. Более того, мы не только пили, но и много разговаривали, смеялись и вспоминали детство, а когда я открыл глаза, за окнами уже занимался рассвет.
Поднялся с ящиков, протер глаза и пригладил растрепавшиеся после сна волосы. Задумчиво поскреб короткую щетину на подбородке.
Откуда-то доносился незнакомый, но очень притягательный аромат. Пытаясь дать ему определение, я идентифицировал его, как запах жасмина и ванили и даже заглянул в несколько ящиков, чтобы выяснить, что в заброшенной башне может так интересно пахнуть, но так ничего и не нашел.
Отряхнув одежду от пыли и паутины, я, не торопясь, доел сырные лепешки, которые вчера позаимствовал на дворцовой кухне. После этого захотелось пить, но воды я почему-то прихватить не догадался.
Подошел к одному из узких окон, откуда открывался отличный вид на, пустую пока, дворцовую площадь, половину столицы и Инглот, через который вивианцы зачем-то строили переправу.
Она сильно уступала в размерах разрушенному много лет назад, мосту и строилась, кажется, из дерева, а не из камня. Чтобы воспроизвести прошлую ширину и высоту, пришлось бы привлечь магов, которых почти не осталось и драконов, которых столетиями никто не видел. Теперь строителями были обычные люди.
Однако работа спорилась. Вивианские строители, судя по всему, работали днем и ночью, потому что до соединения переправы с каменным остовом моста оставалось всего несколько метров.
Вряд ли узкого деревянного перехода будет достаточно для того, чтобы воинственные соседи могли напасть. Скорее всего, они просто решили возобновить между нашими королевствами сообщение или наладить торговлю. Как бы там ни было, это теперь должно было волновать нового арссийского короля, а не меня.
Дворцовая площадь выглядела пустой и безжизненной, но уже готовой к встрече гостей. В самом центре был установлен постамент с пятью плахами.
Почему именно пятью? Ведь Таламур собирался казнить, как минимум, шестерых, при том, что содержал в темнице только двоих из них. Да уж, странная у новоявленного монарха была арифметика, но, вероятно, он знал, что делал. Или планировал импровизировать в процессе.
Пользуясь отсутствием на площади людей, осторожно открыл одну из оконных створок и втянул носом свежий морозный воздух, который пах приближающейся зимой и почему-то тоже жасмином и ванилью. Может, этот аромат долетал до окон башни с улицы?
По брусчатке на площади стелился белый прохладный туман, делая ее похожей на заснеженное поле. Наверное, скоро и правда должен выпасть снег. Судя по тяжелым темно-серым тучам, первые снежинки посыпятся с неба через считанные часы. Дороги развезет, а сбежать станет еще тяжелее.
Решено. Я узнаю, кого именно казнит Таламур и постараюсь вернуться в Галатилион. Пока не думал, в каком качестве, но был уверен, что в родном городе будет проще.
Возможно, Сарн-Атрад, и правда, красивее, больше и величественнее. Повсюду белый мрамор и ярко-красные черепичные крыши, фонтаны и статуи, фрески и позолота. Вот только мне здесь было неуютно и плохо. И хотелось вернуться в свой кабинет, где пахло старой бумагой и машинным маслом, где в воздухе кружились пылинки и металлическая стружка, скакал механический заяц и тикали, усовершенствованные мной часы.
По мере того, как тусклый солнечный диск поднимался все выше над темнеющим вдалеке хребтом Бара-Райд, на площадь стекались люди.
Сначала лоточники с товаром и скромно одетые крестьяне, спешащие занять места получше, потом купцы в ярких одеждах, а позже — заносчивая местная знать.
С площади доносились чьи-то окрики, цокот лошадиных копыт и смех. А у меня внутри все сжималось от беспокойства и неприятного предчувствия. Может, я просто не считал казнь радостным и занимательным зрелищем?
Вот на площадь выкатили три огромных барабана и, установив их в разных концах, барабанщики синхронно ударили по натянутой коже, заполнив пространство низкими звуками пианиссимо, приглашающими оставшихся зрителей, напоминая, что до представления осталось совсем немного.
Бу-бум. Бу-бум.
Я достал из кармана брюк монокль с увеличением, который всегда носил с собой. Обычно он помогал мне копаться в мелких деталях разных механизмов, но сейчас, стеклышко в металлической оправе давало мне возможность рассмотреть тех, кто стекался на площадь в предвкушении незабываемого зрелища.
Лица в толпе были, оказались по большей части, возбужденно-радостными. Кто-то грыз фрукты и орехи в карамели, упакованные в яркие бумажные пакеты. Кто-то привел с собой детей. Кто-то размахивал флажками с королевским гербом. Ах да, сегодня же, помимо казни, еще и коронация была запланирована.
Я снова взглянул на толпу сквозь стеклышко монокля.
Хотелось разглядеть там хоть одно знакомое лицо. Велика была вероятность, что Тиал и Тори останутся в Сарн-Атраде после побега, или вернутся к сегодняшнему дню, ведь коронация нового монарха — последняя возможность заявить о своих претензиях на корону, а эти двое вряд ли готовы были от них отказаться.
Бу-бум. Бу-бум.
Вот пятеро палачей в черных колпаках, закрывающих лицо, с огромными топорами наперевес, заняли свои места у плах на деревянном эшафоте.
Вот строго промаршировал, занимая свои места, отряд лучников из королевской стражи.
Зрители разместились не только на площади, но и на окнах и крышах, расположенных по ее периметру, домов, рискуя разбиться, свалившись вниз.
Бу-бум.
Вот на самом краю дворцовой площади какая-то сумасшедшая пара застыла в поцелуе. Хорошо, что рядом не оказалось гвардейского патруля. Страсть страстью, но всему должно быть свое время и место. Еще бы на эшафот взобрались!
Но, когда с парня слетел капюшон, я присмотрелся к нему повнимательнее, потому что волосы у него оказались светлыми. Не пепельно белыми, как у короля Елеазара на старых книжных портретах, а русыми вперемешку с более светлыми прядями. Но даже этого хватало, чтобы он выделялся светлым пятном на фоне толпы моих темноволосых соотечественников, которые
