же не вспоминать про поход. Маме тоже не скажешь, тогда ведь пришлось бы выложить все от и до. И, строго говоря, ничего определенного, кроме ощущений, не было. До сегодняшнего утра.
Мама поднялась рано, по будильнику, ушла собираться на работу. Катя повернулась на другой бок, собираясь поспать еще пару часиков, но бросила взгляд в окно. Хотела зевнуть, но так и застыла с открытым ртом.
Существо стояло за окном, приблизившись к стеклу, и обшаривало взглядом комнату. Лицо было похоже на человеческое: и глаза имелись, и щеки, и рот, и нос, однако жуткая образина напоминала человека лишь отдаленно. Землистая кожа, рот полумесяцем, нос свиным пятаком, глаза с вертикальными зрачками хищника…
Заметив, что Катя на него смотрит, чудовище раздвинуло мокрые толстые губы в подобии улыбки. Показались частокол острых зубов и серый язык. Длинный и широкий, он высовывался все сильнее, затем лизнул стекло.
Катя уткнулась в подушку, стараясь заглушить вопль. Так и лежала, пока задыхаться не начала. А когда подняла голову, то увидела, что возле окна никого нет.
«Почудилось спросонок?»
Надежда растаяла, стоило Кате приглядеться к окошку. В том месте, где стекла коснулся язык чудища, блестела жирная коричневатая капля слюны.
Рома набрал малины, спрашивал Катю о чем-то, она машинально отвечала, думая, что ей делать.
Забыть? Забить? Ко врачу пойти?
Брат ушел в сад, Катя осталась одна. Есть не хотелось, и она выбросила недоеденную кашу в мусорное ведро. Показалось, что малина горчит, Катя отодвинула от себя тарелку. Взяла стакан, подошла к холодильнику, достала бутылку молока.
Отвинтила крышку.
«Что это?!»
В нос ударил густой металлический запах.
Мир вокруг опасно накренился, молочная рисовая каша и малина поднялись из желудка обратно к горлу. Из пластиковой бутылки выливалось молоко – но в стакане оказывалась кровь. Самая настоящая кровь!
– Откуда она здесь? – жалобно спросила Катя.
Словно в ответ на ее вопрос алая жижа начала бурлить, как будто закипая. На поверхность всплывали, лопались пузыри, цвет стал меняться. Теперь в стакане была не кровь, а что-то вроде болотной воды – бурая, вонючая, грязная жидкость.
Едва сдерживая тошноту, Катя выплеснула гадкую субстанцию в раковину, швырнула туда же стакан, поспешно включила воду. Хотела выбежать из кухни, но не смогла, так и стояла, смотрела, как текущая из крана вода смывает неизвестно откуда взявшуюся гадость в сливное отверстие. Когда последние капли пропали, Катя не выдержала и заплакала.
Глава вторая
Ян ехал на работу и спрашивал себя, как так вышло, что все пошло кувырком. Мир вывернулся наизнанку, обнажились грубые швы, которыми была сшита реальность.
Нет, на поверхности, как иногда говорят психологи из Интернета, на первом слое все было по-прежнему отлично. У Яна хорошая работа, которая ему нравится, отличная зарплата, ровные, даже дружеские отношения с коллегами. Он любит свою жену, и та отвечает взаимностью, и оба они рады пожить пару месяцев в прекрасном, живописном месте, на берегу озера. Впереди маячит перспектива отпуска, а потом они подумают и о продолжении рода… Полная чаша, короче.
Верно? Верно.
А еще вернее, так было до того момента, как их (хорошо, его, его, дурака!) угораздило собраться на пикник к водопаду, а вместо этого занесло в невероятное место, где с ними случилась такая дичь.
Ян не знал, как себя чувствует Лизавета, замечает ли она нечто необычное: они договорились не касаться этой темы, забыть. Жена была напугана, и Ян не намеревался усугублять ее состояние рассуждениями о том, что произошло в лесном доме.
Но сам Ян был встревожен. Чего уж там, напуган. То был детский страх, нерассуждающий, панический, от него нельзя заслониться логикой, прагматичными объяснениями и спасительным рационализмом взрослого человека, давно переставшего бояться темных углов и буки под кроватью.
Все началось в ночь с воскресенья на понедельник. Ян с женой вернулись, натолкнувшись возле дома на бабу Лену, хозяйку, которая стояла у забора. У нее был отдельный вход, обычно пересекались они редко. Баба Лена пришла откуда-то, на сгибе локтя болталась матерчатая сумка. Из магазина, наверное, вернулась.
Вид у нее был озабоченный и вместе с тем растерянный. Сдачу ей, что ли, неправильно дали, и вот она стоит, пытается сосчитать в уме, подумалось Яну. Старуха поглядела на постояльцев слегка ошалевшим взглядом, а когда они вылезли из машины и пошли к воротам, очнувшись, спросила:
– Вы где это были?
Прозвучало грубовато.
– Здравствуйте, баб Лена, – улыбнулась Лизавета. – На водопад с ночевкой ездили.
– Понравилось? – старуха пришла в себя, смягчилась. – Вы меня извините, я тут…
Что она «тут», баба Лена не уточнила, махнула рукой и, не дождавшись ответа, вошла во двор.
Яну с Лизаветой было не до старушечьих причуд. Они тоже отправились домой. Их ждали душ, обед и отдых.
Спать хотелось страшно, Ян еле на ногах стоял. Супруги выпили немного (жена – белого вина, он – коньяку), и потому, проснувшись среди ночи, Ян подумал, что ему из-за выпитого чудится. Выпил пару капель, но все же.
Он лежал на правом боку, с краю разложенного дивана (Лизавета всегда спала у стены). Проснулся и лежал с закрытыми глазами, намереваясь снова заснуть, но понял, что из сна его вырвал звук – и сейчас этот звук повторился.
Ян приоткрыл глаза и увидел, что у противоположной стены, возле шкафа, кто-то стоит. Луна светила ярко, и, хотя окно было зашторено, в комнате было вовсе не темно, наоборот, все хорошо видно. Темная фигура, склонившись над креслом, орудовала руками, что-то искала.
«Лизавета шарит у меня в карманах?!» – не столько разозлился, сколько удивился Ян. Неужели правда, что все женщины одинаковы, при каждом удобном случае…
Додумать он не успел.
Лизавета за его спиной вздохнула во сне и повернулась на другой бок.
Ян почувствовал, как холодеет в желудке. У шкафа не Лизавета. Тогда кто? Баба Лена? Но как она сюда попала, если они запирали дверь на задвижку, снаружи не откроешь? Да и зачем это пожилой женщине?
Значит, вор? А он как пробрался, если окна и дверь закрыты?
Собственно, воришка, конечно, мог забраться, они это умеют. Ян читал, стекла хитрым образом вырезают… Только вот ни на одно мгновение Ян не поверил, что это банальный взломщик.
На ум пришел черный дом среди леса. Крики Лизаветы. Пропавшая свеча, неизвестно кем зажженная в ночи. Никакой логикой это не объяснить, но он был уверен, что ночной визитер связан с их ночевкой в лесу. В комнате даже запахло, как в той старой избе: чем-то сухим, залежалым.
И холодно стало, как там…
Темная фигура разогнулась
