и испугано уставились на фургон. Машина по-прежнему блеяла и ритмично фыркала, но вскоре задрожала и замерла. Бруно, что чуть ранее упал на ягодицы, смотрел на грузовичок с разинутым ртом и с совершенным непониманием происходящего. Он посмотрел на своих союзников, а потом на Дэвида. Тот, не менее удивленный, в ответ отрицательно и медленно замотал головой. Бандиты выпрямились и стали осторожно подходить к фургону, доставая на ходу оружия. Вдруг машина снова ожила.
В ней что-то щёлкнуло и дверцы фургона со скрипом открылись, выпуская наружу ярко- розовый дым с запахом ванили, фисташек и пороха с капелькой машинного масла. В этот же момент, изнутри грузовичка прозвучал весёлый и высокий голос:
— Всем кто не хочет превратиться в кровавую кашу и просто жизнь дорога! Бегите, иначе мы не отвечаем за последствия, твою ж налево. А ты, Дэвид Шепард! Хватит зенки давить и живо прыгай в фургон!
Дэвид, к своему ужасу, догадался: внутри этой машины находились его безликие охранники. Ужас заключался в том, что Шепард почувствовал всем своим нутром, что эти двое на голову отбитые и то, что вот-вот произойдёт, ни к чему хорошему ни приведёт. И как только дым разошёлся, предположение стало истиной.
Из полумрака фургона, в ошмётках дыма, треща и звякая, выдвинулась платформа. На ней располагалось что-то продолговатое, металлическое, а сбоку, на кожаном кресле, сидел высокий толстяк в сером комбинезоне и головой, покрытой волнистыми лохами, на которую, задом наперёд, была нахлобучена дурацкая фиолетовая кепка. Толстяк с неприкрытым наслаждением осмотрел людей, вновь впавших в лёгкую прострацию, своими гетерохромными глазками, а затем оскалился и зычно произнёс:
— Кому цветомузыку?
Люди Бруно переглянулись и вдруг поняли, что продолговатый предмет — оружие. То ли пулемёт, то ли, что ещё похуже. Военные взвели автоматы, бандиты врассыпную. Дэвид быстро оглянулся на Бруно.
Он был зол. Его лицо искривила маска ненависти, но шок и удивление, от неожиданного появления странного фургона, всё ещё не сошли, придавая лощёной внешности Бруно чрезмерную карикатурность. Он как-то по-детски взвизгнул и навёл пистолет на Шепарда, но Дэвид лишь усмехнулся и дал деру, стараясь не угодить под обстрел с обеих сторон, который вот-вот должен был начаться.
Толстяк, не дождавшись ответа, что-то нажал, и цилиндр оружия завертелся, порождая из своих недр искрящиеся чёрно-фиолетовые шары, размером с теннисный мячик. Сферы со странной медлительностью разлетелись в разные стороны. Солдаты, удивились, приободрились и, усмехнувшись, начали обстреливать толстяка. Но что-то было не так.
Пули будто бы не долетали до фургона каких-нибудь полметра и, расплющиваясь, падали на землю. Часть из них попадали в сферы. Исчезая в них, они вспыхивали чёрными молниями, оставляя после себя лёгкие марево.
Заместитель Блонди, сообразив быстрее остальных, за мгновение до безумия, крикнул своим людям что-то нецензурное и отдал сигнал к отступлению, а сам схватил под руку невменяемого Бруно, и с большим трудом утащил его восвояси.
Солдаты, услышав приказ, начали отступать, но было поздно. Сферы будто бы преодолели какой-то невидимый барьер, чуть сплющились и с бешеной скоростью, вразброс, со звуком «блюм», начали пожирать всё, до чего дотрагивались. Началась паника.
Сферы пожирали машины. Те, болезненно скрипя, загорались и исчезали во чревах ненасытных кратко живущих снарядов. Сферы поедали землю, дерево и камни. Они погружались в рыхлый асфальт, гнилые доски, хлипкие стены, вспыхивая и оставляя после себя идеальные выемки, раза в четыре больше себя. Местность превратилась в макет ада, созданного бездарным сюрреалистом, где на вздутые и искривлённые контуры нового мира широкими мазками наносился узор кровью, ибо сферы поедали и людей.
Люди кричали и пытались убежать. Кто-то слепо стрелял в сферы. Кто-то пытался спрятаться. Но это было бесполезно: оружия, пули, укрытия, всё исчезало после встречи со сгустками тёмно-фиолетовой энергии. Сферы поглощали людскую плоть жадно и быстро, оставляя после себя пустоту, брызги крови и случайные останки.
Бруно и командира наёмников не было видно. Большинство бандитов и малая часть солдат успели вовремя скрыться, но остальных настигла страшная и быстрая смерть.
Когда Дэвид добрался до фургона и влез в него, наступила гнетущая тишина, источавшая запах гари, воска и раскалённого железа.
Артобстрел прекратился. Толстяк достал из-за плеча миниатюрный гранатомёт и выстрелил. Вылетавшая ракета, чуть запетляв, врезалась в сплетение покорёженного металла, медленно чадящих ошмётков людей и деформированного асфальта и глухо взорвалась, выпустив на свободу густое облако дыма. За долю секунд всю площадь заволокла непросветная завеса.
Изрыгатель сфер, скрепя, въехал обратно, и дверцы фургона закрылись, погружая пространство в давящий полумрак. Машина ожила, задрожала и, заскрипев шинами, нервно виляя корпусом, отправилась восвояси.
Дэвида кидало из стороны в сторону при каждом новом повороте грузовика. У него кружилась голова. Он ушиб плечо и набил множество шишек. Шепард мало, что разбирал в полумраке, кроме нечётких очертаний толстяка, что теперь ритмично выбивал ладонями на коленях какую-то простенькую мелодию, одновременно с этим насвистывая. При очередном резком торможении, Дэвида бросило в сторону соседа и тот, как бы только сейчас, о нём вспомнил.
— Фу ты, ну ты! — пророкотал толстяк. — Извини уж, Шепард, за такие неудобства. Щяс устроим!
Он взял Дэвида за шиворот и поставил на ноги, а потом слегка толкнул назад. Шепард подумал, что он снова упадёт, но вместо этого угодил в мягкое кресло. Толстяк указал пальцем чуть выше плеча Дэвида и, широко улыбаясь, пробасил:
— Нажми вон на ту кнопку, чтобы вызвать ремни.
Дэвид покосился в ту сторону, увидел маленькую белую кнопку и нажал на неё. Шепарда змеями обвили ремни безопасности и как раз вовремя. Так как машина резко затормозила, да так, что зад фургона на мгновение приподнялся на приличные полметра и вернулся обратно с сильным грохотом.
— Эй, Эн, ты чего так грубо? — несколько раздражённо к кому-то обратился толстяк, потирая ушибленный затылок. Он покосился в сторону водительской кабины. — И чего это ты вдруг остановился?
— Что-что, мать твоя жаба?! — со стороны водителя, раздался высокий голос, что совсем недавно призывал Дэвида «не давить зенки». — Ты, что совсем отупел, твою ж налево?! Маскировку я не смогу сменить в движении, если что. И это, кстати, полностью твоя вина, ленивая ты жопа!
— Вообще-то, у меня на это не было времени, если ты вдруг забыл, — обиженно пробубнил толстяк. — И я тебя предупреждал, что брать с собой эту модель, не доведённую до ума, чревато последствиями.
— Ну да, ну да, — едко пропел Эн и больше ничего не ответил.
Что-то несколько раз щёлкнуло, раздалось пара коротких звуков, и машина вновь задрожала.
