— Как какой? Да тот, который продал вам это золото. Он сначала приносил его ко мне.
Но голос Томсона звучал испуганно:
— Я купил его вовсе не у шофера.
— А у кого же?
— Мне принес его знакомый священник. Он сказал, что это фамильная ценность неизвестного происхождения, что ему срочно нужны деньги и он готов взять за золото двести единиц, так как ему важно, чтобы об этой продаже знало как можно меньше людей. Я наполовину не поверил его рассказу, но, во всяком случае, решил, что вещь не краденая — иначе он не принес бы ее мне, а отнес бы кому-нибудь незнакомому. Я обрадовался, решив, что совершил выгодную сделку. Но, повидимому, золота нынче много, и оно идет из одного и того же источника. Где вы взяли ваш кирпич?
Скрывать не было смысла. Буккингэм рассказал нелепую историю с парашютом, а также сообщил о посещении шофера.
Томсон порывистым движением бросил лупу на столик.
— Погибли мои двести единиц, — сказал он. — Видимо, этого добра в городе не мало. Может-быть, хоть часть денег удастся вернуть. Я сейчас закрою мастерскую и поеду куда-нибудь в дальнюю часть города, попытаюсь продать эту штуку.
— И я с вами! — воскликнул Буккингэм, заворачивая свой брусок.
Томсон враждебно взглянул на него:
— Куда же вы со мной? — холодно сказал он. — Ведь, если мы будем предлагать сразу десять кило золота, то нам дадут еще дешевле. Нет уж, нам придется разойтись в разные стороны.
Буккингэму пришлось сознаться, что его собеседник был прав. Оставив его, он пошел по направлению к ближайшей станции метрополитена, обдумывая, куда бы отвезти свою дешевую драгоценность.
Пройдя в глубокой задумчивости несколько сот шагов, он наткнулся на громадную толпу, запрудившую улицу. Автомобили стояли плотной цепью, и затор увеличивался, — это была одна из оживленных улиц. Полисмены, выбиваясь из сил, старались водворить порядок, но это им плохо удавалось. Буккингэм стал расспрашивать о причине сборища, но никто ничего толком не мог об'яснить. Одни говорили, что автомобиль задавил женщину и ребенка. Другие — что какой-то мужчина, переходя улицу, вдруг упал и разбил себе череп. Третья версия испугала Буккингэма: будто бы два торговца-компаньона рано утром нашли кирпич из чистого золота громадного веса и цены. Они решили продать его и разделить пополам вырученные деньги. Но один из них пожадничал и скрылся от другого с золотом. Тот настиг его. Между ними завязалась драка, в пылу которой один из торговцев размозжил голову своему компаньону золотым кирпичом.
Опять это золото! Буккингэм страшно расстроился и отправился со своей ношей обратно к себе в магазин.
__________
Томсон со своим пакетом прибыл в Центр и завернул в первый попавшийся ювелирный магазин.]Может-быть, здесь еще не знают про изобилие золота. Он решил сделать вид, что ничего не произошло. В глубине магазина за конторкой стоял рыжеволосый плотный господин средних лет. Томсон направился к нему и, стараясь быть развязным, спросил:
— Золото в слитках покупаете? Почем грамм?
Ювелир насмешливо улыбнулся.
— Вы говорите о золоте так, как будто бы это каменный уголь. Если эти мерзавцы-горнорабочие продолжат начатую на прошлой неделе забастовку, то мы, действительно, скоро будем покупать его на граммы. Но золото? Ведь у вас его, наверное, не меньше пяти кило.
— Откуда вы знаете? — с ужасом произнес Томсон.
— Как же мне не знать, если до вас шестеро приносили мне такие штуки. Первый продал мне ее за десять денежных единиц. Негодяй! Я охотно разбил бы ему голову этой дрянью!
Рыжий вынул из-за прилавка и положил на конторку золотой брусок. Он ничем не отличался от того, который принадлежал Томсону. Томсон, с грустью думая о погибших двухстах единицах, направился к выходу.
— Эй, вы! — окликнул его рыжеволосый ювелир, когда он взялся уже за дверную ручку.
Томсон вопросительно обернулся.
— Отнесите ваш кирпич на какую-нибудь постройку. — со смехом сказал ему рыжий. — Да нет, его и там не возьмут: слишком тяжел. Глина гораздо лучший материал для кирпичей.
Томсон проворчал что-то не очень лестное для ювелира и выскочил на улицу. Он пошел без определенного направления и скоро набрел на необычайную картину.
Перед одним из банков стояла огромная очередь. Конные полисмены сдерживали напор толпы/ Томсону об'яснили, что банки осаждаются вкладчиками, требующими обратно свои вклады. Деньги с каждой минутой катастрофически падали в цене. Говорили, что город наводнен неизвестно откуда появившимся золотом. Все спешили превратить деньги в провизию и товары. В очередях к банкам приходилось дежурить часами, а цены на продукты и вещи росли с каждой секундой. В очередях разыгрывались трагические сцены.
Томсон бросился домой с целью захватить деньги и накупить продуктов. Но это было уже не так просто сделать. Метрополитен и трамвай не ходили. Такси исчезли. Те же немногие, которые попадались, требовали платы продуктами или вещами. Томсон поступил так, как если бы он тонул и ему мешала одежда. Он снял сюртук и предложил его одному из шоферов за то, чтобы тот отвез его домой. Шофер согласился, потребовав, однако, и шляпу. Томсон уселся в такси в одном жилете и с непокрытой головой, все еще держа свой злополучный сверток. Никто не обращал внимания на его необычайный вид. Жизнь города нарушилась. Невероятная паника охватила население. Магазины спешно запирались. Некоторые из них штурмовались толпой. Награбленные вещи уносились на глазах у всех. Полиция была бессильна остановить грабеж. Где-то невдалеке загремели выстрелы. Автомобиль с трудом пробирался в толпе и, наконец, совсем завяз. Рослый полисмен отворил дверцу и повелительно сказал Томсону:
— Выходите!
— Как? Зачем? — растерялся Томсон, — Но я заплатил шоферу сюртук и шляпу…
— Это меня не касается, — прервал его полисмен. — Автомобиль нужен для перевозки раненых. Потрудитесь освободить его немедленно,
Томсон вышел и хотел потребовать у шофера обратно свои вещи, но тот уже скрылся в густой толпе. В автомобиль стали класть наскоро перевязанных людей с огнестрельными ранами — среди них были женщины и дети.
— Я пришел предложить вам очень выгодное дело.
Оказалось, что доведенная до отчаяния толпа вкладчиков разгромила один из банков. Возбуждение и ярость толпы достигли такой степени, что ворвавшиеся в помещение банка люди избили служащих — говорили даже, что некоторые из них убиты. Был вызван отряд войска, — выстрелами в толпу ему удалось прекратить погром. Это и были те выстрелы, которые Томсон слышал. Но разогнать толпу не было никакой возможности. Казалось, в домах никто не оставался. Количество людей на улице все увеличивалось. Здесь было не только население ближайших домов: все учреждения и магазины закрылись и их служащие присоединились к массе народа, запрудившей ставшие тесными улицы. Напор рос, становилось трудно дышать. Где-то слышались стоны. Какая-то женщина визжала и просила ее пропустить, крича, что ее раздавят. Где-то плакал ребенок.
Томсон пробирался к толпе, поминутно увязая в ней, как в топком болоте. Он был без сюртука и шляпы, но никто не обращал на него внимания. Им овладело отчаяние. Он с ужасом думал о том, как попасть к своей семье. Купить за деньги уже ничего не удастся. Надо во что бы то ни стало добраться домой и обменять веши на продукты. Возможно, что скоро не останется в продаже продуктов. Все лихорадочно запасаются ими.
— Выходите! — Как? Зачем? Но я заплатил шоферу сюртук и шляпу…
Пятикилограммовый кусок золота измучил его своей бесполезной тяжестью. Он без всякого сожаления бросил его и продолжал свой медленный и настойчивый путь. Вдруг он услыхал позади себя истерический женский крик и почувствовал, как его схватили за руку. Он обернулся и увидел обезображенное яростью и ненавистью лицо женщины из простонародья. Одной рукой она вцепилась в его руку, а в другой держала его золотой брусок, освобожденный от бумаги.
— Держите его! Бейте его! — кричала женщина, задыхаясь от злобы. — Это один из подбрасывателей золота! Все видели!..
Томсон пробовал вырваться, но его держали уже десятки рук. Его окружило плотное кольцо лиц, дышавших звериной злобой. Сердце его упало, колени задрожали. Прыгающими и непослушными губами он начал было говорить, он хотел оправдаться. Его никто не слушал. Схватившая его женщина замахнулась. Прежде чем он успел понять в чем дело, страшный удар золотым кирпичом раскроил ему череп. Обезумевшая толпа долго терзала его труп.
Ночное небо было безоблачно, крупные синие звезды мерцали медленно и ритмично. Тонкий лунный серп четко вырезался в черном бархате неба.
Теплое и влажное дуновение шло с моря.
