остановки. Я скидываю звонки, не глядя. Дэймон оставляет с десяток голосовых сообщений, но у меня нет желания из слушать. Я просто хочу отдохнуть. С момента как Дэймон ушел, проходит несколько часов. В палату приносят обед, и я заставляю себя немного поесть. В голове роятся сотни мыслей, но ни на одной из них я так и не могу сконцентрироваться. Решаю немного поспать и открываю глаза лишь, когда на часах далеко за полночь. Наверное, я действительно измотана больше, чем думаю. Мой сон похож на глубокие провалы. Я не вижу снов и совсем не чувствую облегчения, просыпаясь. Просто словно перестаю существовать на некоторое время, а после пробуждения чувствую себя еще более разбитой, чем была.
Беру телефон. 4 пропущенных от Дэймона и 2 новых сообщения.
«Почему ты игнорируешь меня!» написано в первом и «Мне нужно с тобой поговорить» во втором. Не знаю зачем, но пальцы сами нажимают вызов. Знакомый голос отзывается в теле непроизвольным трепетом.
— Мия? Почему ты не спишь? — Дэймон суров.
— Мне не спится. Я тебя разбудила? — мне хочется просто слышать его голос, просто наслаждаться бархатными переливами, и на миг забыть о той боли, которую он причинил мне.
— Нет, не разбудила. Я ещё работаю.
— Так поздно?
— Все равно мысли не дают спокойно заснуть.
Я пытаюсь представить его в этот момент, но образ ускользает, будто расплывается в сознании.
— Мне тоже.
— Тебе нужно больше отдыхать, если хочешь, чтобы мы поехали домой.
— Что? — надеюсь, мне послышалось.
— Я разговаривал с врачом, и через пару дней тебя выпишут, — спокойно отвечает он.
— Нет, я, верно, ослышалась? Ты хотел сказать — чтобы Я поехала домой?
— Нет, Мия, — я понимаю, что он улыбается на том конце провода.
— Я собираюсь забрать тебя и отвести к себе домой.
— Ха! — у меня вырывается истерический смешок.
— Не вижу поводов для смеха. Неужели ты думала, что ты останешься одна? Кто-то должен за тобой приглядывать. Хотя бы первое время.
— Ну уж нет! — мысль о Дэймоне в роли сиделки не вызывает во мне восторга.
— Я не собираюсь жить у тебя, Дэймон. Ни дня. Это глупо. Есть телефон для связи, в крайнем случае, ты можешь приехать, если вдруг сильно озаботишься моим здоровьем.
— Я всегда озабочен твоим здоровьем. Теперь особенно.
Я не собираюсь это больше обсуждать.
— Спасибо, еще раз. Но нет. Я поеду к себе в квартиру и буду добросовестно исполнять все рекомендации врачей, обещаю.
Дэймон хмыкает.
— Как будто у тебя есть выбор. Если, конечно, не хочешь, чтобы я отшлепал тебя.
Повисает пауза. Кажется, он понимает, что опять затронул «ту самую» тему.
— Прости…
— Не страшно, — вру я, чувствуя, как меня обдает жаром. Дэймон еще немного медлит
— Я не хочу, чтобы этот разговор состоялся по телефону. Я приеду, и мы поговорим… спокойно.
— А тебя пустят после…после сегодняшнего?
Дэймон смеется и я невольно улыбаюсь вместе с ним.
— Поверь мне. Я плачу им столько, что они предложат еще и задержаться.
И снова мне становится неловко.
— Дэймон, это неправильно. Сколько я должна тебе за лечение?
В его голосе не остается былого веселья.
— Не задавай глупых вопросов. Отдыхай. И не о чем не думай. До завтра, детка… — от этих слов по коже пробегает дрожь. Низ живота заполняет какая-то томная теплота.
— Мия?
— Да?
— Остынь, детка… — снова эти нотки смеха в голосе. Он знает, какое действие оказывает на меня, и я раздраженно отключаю телефон. Поверить не могу, что стала так зависима от него. Я пытаюсь убедить себя, что мне стоит ненавидеть его, но я сама снова и снова возвращаюсь к исходной точке. Он свет, а я глупый мотылек, который находит его таким заманчивым, что не осознает несущую им погибель.
Я пытаюсь заснуть, но снова и снова прокручиваю в голове его голос, пытаюсь воссоздать в мыслях черты его лица, тщетно. От этого мне почему-то становится страшно. Будто, Дэймон может оказаться нереальным, исчезнуть из моей жизни. Отчаянно гоню эти мысли. Внезапно осознание его потери вызывает во мне такую паническую атаку, что я сажусь на кровати и обхватываю колени руками. Пытаюсь глубоко дышать, но не могу совладать с этим страхом. Я так нуждаюсь в нем, что кажется, необходимость кислорода сейчас менее важна, чем он. Что это? Неужели такое происходит со мной? Где-то далеко, внутренний голос язвительно отвечает «только не говори, что ты решила влюбиться в него!»
Я просыпаюсь от стука в дверь. В палату заходит доктор и доброжелательно улыбается.
— Доброе утро, Мия! Выглядишь намного лучше. И румянец появился.
— Да? — я смущенно киваю. Знал бы он от чего появился этот румянец… Впервые за долгое время, сегодня ночью я видела сон. Мало того, что Дэймон занимает все мои мысли днем, теперь он делает это еще и ночью. В такой «грубой форме», и в таких «позах», что мне становится стыдно даже перед самой собой. Я, наверное, действительно схожу с ума.
— Что же, все очень даже неплохо. Динамика улучшается, это бесспорно. Сегодня еще раз возьмем анализы, и, если показатели будут в норме, завтра мы тебя выпишем.
— Спасибо! — мне действительно не хочется здесь больше оставаться.
Приносят завтрак, а после него я снова ненадолго засыпаю.
Очередной стук в дверь, и я приподнимаюсь на подушках. Вижу знакомое лицо и невольно вздыхаю.
— Здравствуй, — Йен улыбается своей холодной улыбкой.
— Здравствуй, — кажется, он успевает заметить мой разочарованный взгляд.
Йен одет в непривычный для него темно-серый кардиган и синие джинсы, на плечи накинут белый халат. Лицо как всегда чисто выбрито, волосы зачесаны назад. Его образ безупречен, если не считать ссадины на одной скуле и желто-синего кровоподтека на другой.
Он садится на край кровати.
— Боже, Йен! — не могу поверить, что это сделал Дэймон.
— Бывает, — он небрежно пожимает плечами.
— Тебя было не так-то легко найти. Как ты себя чувствуешь? Доктор говорит, что лучше.
— Значит, так и есть.
— Завтра тебя выписывают, может мне помочь?
Только не это. Не хватало мне еще одной сцены. Я и так достаточно сталкиваю их с братом.
— Нет, не нужно.
Лицо Йена становится непроницаемым. Интересно, о чем он думает? Знает ли он подробности наших встреч с Дэймоном. Хотелось бы думать, что нет, иначе мне следует провалиться под землю от стыда. Я согласилась пойти на свидание с Йеном, дав ненужные надежды, чтобы потом их жестоко обмануть в объятиях Дэймона. Я невольно морщусь, насколько противно сейчас себя ощущаю.
— Что-то не так? — Йен наклоняется ближе,
