еще куча вопросов, но начнем с малого.
— На самом деле всё просто, — пожал плечами Горецкий, плавным движением руки перестраивая мощную машину в соседнюю полосу. — Меня заебало, что каждая собака хочет спасти меня от одиночества и познакомить с какой-нибудь тёлкой.
Я закашлялась.
— А просто сказать «нет» не понравившейся телке не судьба? — не сдержала я сарказма в голосе.
Ни за что не поверю, что Горецкий, боясь обидеть девушек, встречался с каждой из них. Хотя если речь идет просто о сексе…
— Ты плохо знаешь моих друзей, — тяжело вздохнул Горецкий, резко газуя вперед. — Они готовы на всё, лишь бы испортить мне жизнь и свести с какой-нибудь пиявкой, высасывающей мозг.
Я закатила глаза. Странные у моего препода представления об отношениях.
— И ты готов привести на встречу с друзьями малолетку в домашних шортах, лишь бы они перестали знакомить тебя с роскошными красотками? — делая паузу после каждого слова, уточнила я.
По-моему, кто-то тут что-то не договаривает.
Горецкий окинул меня долгим взглядом.
— Аронова, я надеюсь, ты осознаешь, что заткнешь за пояс любую роскошную красотку? — медленно, с какой-то неохотой протянул он, играя желваками. — Даже в своих долбанных шортах.
Я во все глаза уставилась на Горецкого. Это он мне сейчас комплимент отвешал? Ох, не к добру это!
— Если ты еще надеешься на минет, то можешь даже не стараться, — поджала я губы. — Я не верю ни единому твоему слову!
Откинув голову, Горецкий рассмеялся.
— Аронова, пора что-то делать с твоей заниженной самооценкой, — мужская рука будто невзначай легла мне на колено. — Неужели твой отец не обращался с тобой, как с принцессой, и не говорил, что ты самая красивая?
О госссссподи!
— Убери свои руки, фрейд недоделанный, — процедила я, сбрасывая тяжелую ладонь.
Думать об отце мне сейчас хотелось меньше всего, а тем более о том, что он сдувал с меня пылинки ровно до моего шестнадцатилетия…
Усмехнувшись, Горецкий покачал головой и вернул руку на руль.
— Ты как маленький злой котенок, который постоянно обороняется, — улыбнулся он, глядя на дорогу. — Так и хочется схватить тебя за шкирку и насильно приласкать, чтобы ты, наконец-то, расслабилась и замурлыкала.
Фыркнув, я скрестила руки на груди и отвернулась к окну.
Горецкий довольно точно описал меня.
Но вот его желание насильно приласкать очень сильно напрягало. Это делало Горецкого похожим на тех мужчин, с которыми мне приходилось иметь дело.
И это расстраивало меня.
Хотя с самой нашей первой встречи я понимала, что мне нужно держаться от Горецкого как можно дальше, и что ничем хорошим наше странное общение не закончится.
Но почему-то ехала с ним в его роскошной тачке к его друзьям.
Что со мной не так?..
* * *
— О, черт, Рус, ты взял с собой племяшку?! — завидев нас, воскликнул молодой мужчина в ярко-розовых шортах и со здоровенной золотой цепью на бычьей шее (даже не знаю, что ослепило меня больше).
Я удивленно покосилась на невозмутимого Горецкого.
— Предупредил бы хоть, а то у нас из напитков только вискарь, — не унимался мужчина, спускаясь с крыльца к нам на встречу. — Да и похавать кроме мяса ничего нет.
Я вздернула брови. А я похожа на фею, которая только зефирками питается?
— Ну во-первых, эта девочка — моя невеста, — холодно проронил Горецкий, притягивая меня за талию к себе. — А во-вторых, она обожает мясо с кровью.
Мило улыбнувшись, я помахала растерявшемуся мужику. Судя по описанию я была той еще стервой.
— Охуееееееееть! — расплылся тот в широченной лыбе и, спохватившись, протянул мне раскрытую ладонь. — Олег.
Я пожала мужскую руку.
— Вита.
Держа мою ладонь в своей, тот смотрел меня, как на розового пони — с детским восторгом и недоверием.
— Она настоящая, братан! — воскликнул он Горецкому, разглядывая меня с головы до ног.
А я в очередной раз пожалела, что оделась, как беспризорница, да и в принципе, что приехала сюда.
Раздраженно вздохнув, Горецкий выдернул мою конечность из чужого рукопожатия и слегка задвинул меня к себе за спину.
— ХорОш вести себя, как животное, — процедил он. — Ты пугаешь мою невесту.
Сверкнув хитрой улыбкой, Олег поднял руки вверх.
— Понял, не дурак. Проходите на террасу, там уже все собрались. Будет весело.
После последней фразы я слегка напряглась. Подозреваю, что весело будет всем, кроме меня.
Не обращая внимания на мое замешательство, Горецкий взял меня за руку и уверенно повел в дом. Как-то очень быстро он вжился в роль моего жениха.
— Ты не говорил, что у тебя есть племянница, — выдернула я ладонь, когда мы оказались в просторной гостиной, выходящей на открытую террасу. Здесь никого не было, но уже можно было расслышать гул голосов и громкий мужской смех. Господи, что я тут делаю…
Остановившись, Горецкий посмотрел на меня. От его взгляда мороз пошел по коже.
— Это проблема? — слегка наклонил он голову.
Я судорожно вздохнула, внезапно осознав, что не знаю о Горецком НИ-ЧЕ-ГО! Вот вообще ничего! Ни о его семье, ни о том, чем он занимается в свободное время, ни о его слабостях…
Вроде как и на фиг оно мне надо. Но все же я не удержалась от вопроса:
— Сколько ей лет?
Горецкий внимательно посмотрел мне в глаза.
— Девятнадцать.
Я удивленно приподняла брови. Всего на год старше меня.
— А как ее зовут? Она учится в нашем универе? — продолжила я расспрос, пользуясь тем, что на короткое время Горецкий перестал вести себя как задница.
Но очень быстро этот мужчина вернул меня на землю.
Играя желваками, Горецкий резко наклонился к моему уху и угрожающе тихо прошептал:
— Прекрати делать это, Аронова.
Я сглотнула.
— Что именно? — вскинула я подбородок, удерживая тяжелый, как моя жизнь, взгляд.
— Пытаться пробраться в мою настоящую жизнь.
Виталина
— Так ты сам меня в нее затягиваешь, — холодно бросила я, расправляя плечи.
Кажется, пришла пора надевать защитную броню.
Усмехнувшись, Горецкий скользнул по мне оценивающим взглядом.
— Я всего лишь хочу затащить тебя в свою спальню, малыш, — с ленцой протянул он, поправляя растянутую майку на моем плече. — Но это не значит, что остальные двери для тебя открыты.
На мгновение опустив ресницы, я затаила дыхание. Черт, а почему так больно-то?! Как будто наждачкой со всей силы шоркнули по грудине изнутри.
— А знаешь, хрен тебе! — сделав шаг назад, улыбнулась я своей самой лучезарной улыбкой. Той, от которой у меня появлялась ямочка на правой щеке и загорались глаза. Не припомню, когда я последний раз так улыбалась. Но злость творит чудеса.
Горецкий замер.
— Если ты
