то тут всё валерьянкой и кошками провоняет!
И пока бабуля размахивала зонтиком, лупя мускулистых охранников и успевая делать им замечания по поводу плохой осанки, собрание по вопросу войны продолжалось в более спокойном русле.
До тех пор, пока не зазвонил телефон, и граф насторожился. На экране появился побледневший Тарас, один из капитанов гвардии. Радугин вывел изображение на большой экран и спросил:
— Что там у тебя? Какие новости?
— Ваш… ваш племянник, господин…
— Какой ещё племянник? У меня их много… — поторопил капитана граф, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.
— Станислав Радугин вызвал на дуэль Добрыню Добрынина прямо в академии, — выпалил капитан.
В зале поднялся довольный гул. Отец Стаса засиял, как начищенный самовар, и с гордостью ударил себя в грудь.
— Вот это я понимаю — достойный представитель нашего Рода! — его голос звенел от радости. — Мой сын решил нашу главную проблему! Молодой, дерзкий, умный! Яблоко от яблони!
— Вообще-то… Стас мёртв. Добрынин его на дуэли… эээ… победил, — уточнил капитан и поспешно отключился.
И вовремя: граф в ярости разломал телефон и метнул его в стену с такой силой, что тот разлетелся на тысячу мелких кусков.
На мгновение в зале повисла гробовая тишина, нарушаемая только приглушёнными стонами охранников за дверью. Но вскоре все опомнились и принялись обсуждать планы мести. Отец Стаса кричал, что собственными руками придушит Добрыню, и всё яростнее колотил кулаком по столу, который уже начал жалобно скрипеть.
— Вон отсюда! Все вон! — взревел граф, смахнув со стола всё, что на нём было. Чернильницы разбились о пол, разливая тёмные лужи. — Оставьте меня одного! Мне надо подумать!
Родня замерла, но потом нехотя начала протискиваться к выходу сквозь оцепеневшую охрану. Только отец Стаса стоял, как вкопанный, и твердил:
— Мой сын… Мой сын…
— Я сказал, оставить меня одного! — голос графа был холоднее зимнего ветра, и брат подчинился.
Проводив его свирепым взглядом, Радугин заметил в коридоре тёщу среди гвардейцев, и приказал её не впускать. Охранники поспешно захлопнули дверь, сквозь которую донёсся только её крик:
— Ах ты, шакал плешивый! — завопила бабуля.
Оставшись один, граф метался по залу, как тигр в тесной клетке, крушил всё подряд: срывал картины, разбивал вазы, превращал мебель в щепки. Бесило до белого каления, что весь его гениальный план полетел к чертям.
Втайне от всех он договорился со Стасом: тот должен был спровоцировать Добрынина на дуэль и отправить его на тот свет раз и навсегда. Всё казалось таким простым, а теперь Стас Радугин мёртв, а младший Добрынин жив-здоров и, наверняка, смеётся над ними.
Задыхаясь от ярости, граф огляделся по сторонам: ломать было почти нечего, разве что собственную голову об стену. Но злость его не отпускала. Более того, накатывало отчаяние: если брат или кто-то из своих узнает о его интригах, проблем не оберёшься. Все будут показывать на него пальцем и шептаться за спиной.
Попытавшись взять себя в руки, граф пригладил растрёпанные волосы, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Медленный вдох через нос… задержка… медленный выдох…
— Да чтоб тебя, сука! — взревел Руслан и пнул обломок стула. — Как так-то⁈ — ничего не помогает.
Его разрывало от ярости, что Стасик умудрился проиграть какому-то там Добрынину. Сама смерть племянника казалась теперь досадной мелочью. Граф не понимал, как он мог так облажаться? Ведь этот Добрыня — полный ноль! Все считали его слабаком, Стас сам ему об этом говорил.
Он заорал, чтобы ему принесли водки. Война затягивается, хотя всё должно было решиться в два счёта.
— Ничего, сейчас пропущу стаканчик и придумаю, как со всем этим бардаком разобраться, — задумчиво пробормотал граф.
* * *
— Всё поняли? Если да, можете идти, — сказал препод по трансфигурации. Пятая пара, а я уже мысленно отбиваю чечётку в клубе, собираясь отметить победу на дуэли.
Хотя, честно говоря, и отмечать-то особо не тянуло: ну, сдох Радугин и черт с ним. Мир лучше не стал, солнце ярче не засияло. Но Гришаня уже всё пронюхал, и от него не отвяжешься. Решил закатить тусовку, ещё и других знакомых аристо подтянул. Компания намечалась знатная. В принципе, можно развеяться, ведь дальше будет не до веселья. И главное, Маша перестала меня донимать своими восхищёнными охами и ахами о победе. А то только и слышал, как я геройственно махал мечом.
— Простите, вы забыли задать домашку, — поднял руку зубрила Потников с первой парты, сверкая своими круглыми очками.
Жалко мне этого Потникова: зря он напомнил Юлию про параграфы и конспекты. После пары одногруппники сделают из него боксерскую грушу. Но на мою помощь пусть не рассчитывает: очкарик уже не первый раз так лажает, видимо, мазохист со стажем.
Закинул я вещи в рюкзак после того, как раздали задания, быстро смешался с толпой и направился на следующую пару в другой корпус. Но Маша меня догнала:
— Добрыня, чего молчишь весь день? С папой опять сцепился? — сдула она локон со лба, глядя на меня.
— Он со мной не общается, — закатил я глаза. — После дуэли сразу заявил, что у него больше нет сына. Я прикинулся дурачком и спросил: какого именно?
Мелкая задумалась, потом ухмыльнулась и расхохоталась.
— А ты, наверное, рад?
— Ещё бы, — кивнул я. — Тишина лучше его вечных нравоучений.
И хоть стало спокойнее от его молчания, но всё равно паршиво на душе. Обстановка накаляется из-за войны, а он нашёл время обижаться. Но на парах хотя бы всё было стабильно: скучно и уныло. Если не считать последней: на ней наш юный журналист Артемий получил молнией прямо в своё дупло. И разгневанный Один или неудачно спущенные штаны тут ни при чём. У Артемия они вообще не сползают: он же подтяжки носит, как старичок. Я про настоящее дупло: ему по почте пришёл сувенир в виде дерева с дыркой. Не знаю, зачем ему понадобилось дерево с дырой. Но Артемий таскал его весь день и ставил на стол на каждой паре, как будто это его талисман. На последнем занятии он умудрился выбесить препода по скоростным атакам, и его деревяшка пострадала. Не смог ответить, как действовать в закрытом помещении, если ты один, а против тебя трое с клинками.
Честно говоря, я тоже не знал, что сказать, и радовался, что спрашивали не меня. Вариантов, ведь чертовски много… Кажется, препод просто
