Степа. У меня есть свои.
— Я это знаю. Но не знаю, в чем тогда проблема подписать контракт.
В том, что для меня предложение, свадьба — это про любовь и желание сделать женщину своей всеми возможными способами, про семью. А не про какие-то формальности и договора, заключенные чтоб обезопасить себя в будущем. Словно женишься уже планируя развестись…
Но это все про меня. Про мои взгляды на жизнь. Взгляды человека, который далек от бизнеса и от больших денег. Который эмоциями живет еще где-то в юности, в которой самое главное это чувства.
Перед мысленным взором всплыло лицо Демида. Кажется, я даже ощутила вкус мяты и кофе и давление твердых и холодных губ.
Ты фактически изменила Степе. Не важно, что это было секундное наваждение и ты вовремя взяла себя в руки. Это было.
— Сашенька, я люблю тебя. И хочу на тебе жениться. Хочу чтоб у нас была семья, дети. Да, я бываю полным болваном, знаю. Но все это потому, что я потерял голову просто… А знаешь, слушай, ну его этот контракт. Не будем ничего подписывать. Мне все равно без тебя ничего не надо…
Он притянул меня к себе и нашел губы. Стал их целовать, сминая мое тело и прижимая крепче. Просто давление. Тепло. Просто приятно. Но никакого огня. Никаких мурашек на коже.
Да что с тобой такое, Зорина?
— Нет, Степа. Я согласна на контракт. Но хочу его обсуждать вдвоем.
— Я же сказал, что…
— Нет, ты прав. Серьезно. Я не против.
— Я так люблю тебя, моя Сашенька…
— И я… Тебя, — почему-то слово “люблю” застряло в горле.
*******
— Саша, давай-ка я тебе убавлю, загонишь себя, — сказала Альбина, мой персональный тренер.
— Мне нормально, — отмахнулась я, продолжая бежать по беговой дорожке.
Именно бежать. Так, словно опаздываю на автобус. Ведь иначе, если не дать выход эмоциям через физическую нагрузку- я прям чувствовала это — просто взорвусь к чертям.
А ведь все было нормально аж целую неделю. Брачный контракт оказался в общем и целом простой формальностью, закрепляющей само собой разумеющийся факт — в случае развода я не получаю долю от Степиного бизнеса. Никакой обиды на него не было. В конце-концов, разве я иногда не думала, что вполне может так случиться, что мы когда-то разведемся, а значит моя работа это не только по любви, но и затем, чтоб не остаться без ничего лет в сорок-сорок пять.
Работа… Да…
Снова вспомнилась физиономия главврача и я почувствовала, как все внутри снова начало клокотать от ярости.
Вызвал меня к себе в кабинет ни с того ни с сего. То есть опять уточнить по какому-то отчетному документу.
— Саша, я знаю один неплохой ресторанчик неподалеку. Давайте сегодня поужинаем вместе? — буднично так, словно нет ничего необычного в том, чтоб звать на ужин чужую невесту.
— Дмитрий Денисович, не думаю, что это хорошая идея…
— Просто дружеский ужин, Саша.
Дружеский. Ага.
— Извините, Дмитрий Денисович, но нет. Если это все, то можно я пойду работать? У меня скоро пациент.
Маленькие глазки главврача сузились в тонюсенькие щелочки.
— Саша, я всегда стараюсь быть лояльным к сотрудникам, но делаю это недолго, если лояльность не обоюдна.
— Что вы имеете ввиду? Нечто похожее на дело Харви Вайнштейна, да? Нужно будет узнать у моего папы, были ли в его практике следователя дела о харассменте с участием ветеринарных врачей, или вы будете первым.
— Больная что ли? Что себе напридумывала?
— А, так я неправильно вас поняла, да? Тогда прошу прощения, Дмитрий Денисович. Пойду работать.
— Угу… Работай. Пока что, — пробормотал себе под нос главврач, когда я выходила за дверь его кабинета…
Испугался намека на папу-следователя? Кто его знает. В любом случае, учитывая, что у меня нет никаких доказательств, да и сам Резник не перешел, так сказать, от слов к делу, то скорее он найдет повод меня уволить, чем я его в чем-то обвинить.
Ну вот и что теперь? Может быть зря я так резко ответила? Стоило на жениха съехать? Но что бы это глобально изменило?
Степе о таком не расскажешь. Он сразу потребует чтоб увольнялась. Потому, что ему сам факт внимания ко мне, это всегда повод удалить меня подальше от того, кто это самое внимание проявил. Физически. Без вариантов. Он вообще только рад будет, если я уволюсь. Чем не шанс избавиться от моей ненавистной работы. Не то чтоб я не смогла найти новую, хотя, если с Резника станется разнести какие-то слухи либо уволить меня по статье…
Можно еще рассказать папе. Но такое уже было. И я помню, чем закончилось. Я так и так останусь без работы…
Что ж так не везет-то, а?
— Все, хватит, Саша. Восстанавливай дыхание и идем румынскую делать.
Мы перешли в другую часть зала и там Альбина повесила пару десяти килограммовых “блинов” на штангу.
— Давай. Спину не округлять, колени мягкие, тянемся бедрами, смотрим в зеркало.
И вот, как раз когда я опустила штангу чуть ниже колен, глядя в зеркало, в нем отразился… Никто иной, как Демид Власов.
В черной футболке, туго облегающей каждый рельеф его мускулистого тела и черных шортах, он так и просился на рекламу зала. Типа пашите здесь по четыре часа пять раз в неделю, платите бабки тренеру и может быть лет через пять вы будете выглядеть вот так же, как этот счастливый обладатель широченных плеч, кубиков на прессе, украшенных татуировками мощных предплечий с тугими жгутами вен и упругой пятой точки…
— Саша, чего зависла? — громко спросила Альбина.
И, конечно же, Демид повернул голову и увидел меня.
— Саша, ты какая-то невнимательная сегодня. В чем дело? — Альбина обвела взглядом зал и уперлась им в спину Демида, который, усевшись на тренажер, как раз ее и качал. Я прям видела, как ходуном ходят мышцы под черной футболкой, когда он плавно тянул вниз перекладину тренажера с весом скорее всего чуть ли не вдвое больше моего.
— Что это за мужчина? Ты его знаешь?
— Какой мужчина? — как мне показалось, я очень похоже изобразила удивление.
— В черном и в татуировках. Он глаз с тебя не сводит и ты то и дело на него посматриваешь, — девушка состроила заговорческую улыбку. — У Степы что нарисовался конкурент?
Конечно же, Альбина знает Степу. Конечно же, она явно присматривает за мной по его просьбе. Прямо это сказано не было, но ведь и так понятно. Как я к такому отношусь? Мне-то какая
