разница? Я люблю ходить в зал и тренироваться. Степа — нет. Его максимум — это несколько отжиманий утром под настроение, а потому в его тридцать один уже обрисовывается брюшко и наоборот не обрисовываются мышцы. С развитием наших отношений мои походы в зал вызывали у него все более серьезные приступы ревности. Такое ощущение, что мужики туда не тренироваться либо тренировать ходят, а знакомиться. Нет, конечно же прецеденты бывали, ну и что с того? Всегда можно сказать, что уже есть парень. Конечно же, Степе этого было мало. Потому он сам выбрал мне и зал, где “знает владельца и нет никакого беспредела”, и тренера. Женщину. Такой вот вышел компромисс.
— Не говори глупостей, — фыркнула я, снова усаживаясь на скамью и беря в руки гантели. — На меня многие пялятся, так что все они конкуренты Степы?
— Но не на всех ты.
— Альбин, у меня на работе проблемы! Вот, все время об этом думаю, потому и не отдаюсь тренировке.
— Что-то серьезное?
— Конфликт с новым начальником. Разберусь, — ну вот и зачем? Нельзя было соврать что-то побезопаснее? Беда в том, что я врать-то не умею и судя по подозрению на лице Альбины, уже начала сыпаться.
А вот конфликт с начальником вполне подходит. Не ложь, но и не вся правда, но это то уж точно по мне не видно.
Хоть бы Демид не вздумал подходить ко мне. Ну, пожалуйста, пожалуйста… Пусть бы и дальше тренировался, как делал это все сорок девять минут, что прошли с момента как наши взгляды встретились. Штангу свою жал, гигантское колесо переворачивал, канаты эти…
Если б умели рисовать, то смогла бы сейчас в деталях изобразить, как именно бугрились его мышцы, как горели глаза и играли желваки на скулах от натуги. Как менялось выражение его лица во время и после очередного подхода. Рисунков бы десять было. Или двадцать.
— На сегодня все, Саша.
— Угу. Спасибо. Пока.
Подхватив со скамейки воду, телефон и полотенце я очень стараясь не начать бежать, направилась к выходу из зала. Женская раздевалка. Ура. Все, я в домике. Душ. Никакого контрастного — холодный. Может быть в себя придешь… Хотя, что такого-то? Вон на всех плазмах тренирующиеся атлеты в разных ракурсах. А тут живой… Причем не напичканный химией перекач, а именно развитый, спортивный, накачанный…
А-а-а-а!
Выбравшись из душа я, стуча зубами, закуталась в полотенце. Ну ее, эту холодную воду. От нее ни капельки не легче. Только холодно. Простужусь еще. И что тогда, больничный? Хотя, это вариант. Не придется тогда какое-то время сталкиваться с Резником.
— Угу, детский сад, — пробормотала себе под нос и вышла из душевой.
И едва сдержалась чтоб не заверещать как резанная. Потому, что буквально носом к носу столкнулась с Демидом.
— Ты с ума сошел, это женская раздевалка! — выпалила я.
И словно самого факта присутствия этого мерзавца в непосредственной близости было мало, так еще и драпировка на моем полотенце развязалась из-за, видимо, слишком глубокого от негодования вздоха и оно сериально подчинилось силе земного притяжения. Нет, не свалилось к ногам. Я успела его подхватить и прижать к груди и животу. Но и Демид успел все что надо увидеть. Точнее, все, что не надо.
— Ух, как я удачно зашел, — от его хриплого голоса стало жарко.
— Выйди или я буду кричать, — я попятилась.
— Ну и что тогда, Саша? Все сбегутся, будет скандал и твой Мартышкин обо всем узнает. Не может же быть такого, чтоб он отпустил тебя в спортзал, полный счастливых обладателей рельефов в местах, где у него самого жиры, не приставив надзирателя. Хотя бы та грымза в кислотном прикиде…
Ну не вашу мать, а?
— Что ты хочешь? — надежнее прижав к груди полотенце, спросила я.
— Поужинать.
— Обойдешся.
— Ладно, — привалившись рельефным, как у греческой статуи, плечом к стене, протянул это гад, — Тогда я с места не сдвинусь. Можешь кричать.
Я застонала вголос. Это дорогой зал. И посетителей здесь негусто. Но они есть. Что будет, если зашедшая в раздевалку женщина застанет голую меня в компании мужика? Правильно, скандал. Ну, если только она слюной не захлебнется, увидев как тонкий черный синтетический материал облегает все и каждую мышцу на теле нарушителя порядка и как змеятся татуировки на мощных, словно выкованных из стали, предплечьях.
— Хорошо.
— Н-да? — он изогнул бровь.
— Жди меня на парковке, я приду через пятнадцать минут, — выпалила я, глядя в сторону.
— Если тебя там не будет…
— Я буду! Иди отсюда, я тебя прошу.
— Где-то я слышал, что мужчины не могут правильно расслышать эту женскую фразу, — не сдвинулся с места мерзавец. — Иди отсюда. Идиот, сюда. Ты что имеешь ввиду?
— Демид!
— Ладно-ладно, — он повернул руки ладонями вперед. — Ушел. Я тебя жду.
Он меня ждет.
Когда мужчина вышел, я прислонилась спиной к стене и закрыла лицо руками, придерживая локтями грозящее упасть полотенце. Что это такое было вообще, а? Я что секунду назад согласилась пойти с Демидом…Я в своем уме? Ну а какой был выход, учитывая сложившуюся ситуацию?
Может быть сбежать? Но моя машина на парковке, там же, где и его. Что я скажу Степе о причине, по которой ее оставила? Может быть, что сломалась? Ну или мне так показалось. А что, идея хорошая.
Подскочив к своему шкафчику, я достала из него вещи. Дрожащими руками натянула на все еще влажное тело нижнее белье, потом и свитер с джинсами. Обулась… Распустила собранные в узел волосы и прошлась по ним щеткой. Куртка, сумка… Все, можно идти.
То и дело озираясь как воришка, я вышла из раздевалки, втянув голову в плечи, словно Демид меня так не узнает, прошмыгнула к ресепшену. Отдала администратору ключ от шкафчика, забрала карту. Ну все, теперь только и осталось что дойти до выхода. А там такси и…
— Сбежать от меня решила? — донеслось откуда-то сбоку.
Я повернула голову. Демид сидел на одном из диванчиков в вестибюле и широко улыбался.
— Мы же договорились, — зашипела я, приблизившись к нему.
— Угу, — он поднялся и встал специально так, чтоб между нашими телами были считанные сантиметры. — Но ты решила нарушить договор, как я и предполагал. Потому его нарушил и я. Ну так что, будем здесь дальше стоять или все же пойдем?
Зашипев, я двинулась к выходу. Семимильными шагами, мол, хочешь — догоняй. Конечно же, Демид догнал в три прыжка. Как-никак между нами разница в росте сантиметров двадцать пять минимум.
— Слушай, тебе не кажется, что это как-то нездорово выглядит? — спросила я,
