... Эта двойная насыпь и сегодня очень ясно видна, когда пролетаешь на самолете над южной частью Ангкор-Вата перед посадкой на аэродром. Различные остатки укреплений, мостовые и прасат, относящиеся к эпохе Бакхенга, были позже вновь найдены при расчистке от джунглей подступов к холму и подтвердили высказанную гипотезу.
Впоследствии Голубев занимался самим городом Ангкор-Томом, где он обнаружил целую систему каналов, которая показала, что этот город был как бы дальневосточной Венецией, а один канал, продолжавшийся внутрь крепостных стен города, соответствовал первому поясу укреплений.
Очень интересными оказались и попытки привлечения авиации для решения археологических проблем. Еще в первую мировую войну Голубев имел возможность наблюдать землю с самолета. И вот во время полетов вместе с офицерами военно-воздушных сил Индокитая над развалинами Ангкора ему удалось увидеть то, чего не было заметно с земли: складки местности, дамбы, улицы, которые давали представление о старых городских развалинах и укрепленных позициях. Об использовании авиации и полученных с ее помощью результатах Виктор Викторович также писал в своих научных исследованиях.
За все эти археологические работы в 1935 году Виктору Викторовичу Голубеву была присуждена премия французской Академией надписей и художественной литературы.
В архивах Петербурга и Парижа
Чем больше материала о жизни и деятельности В.В.Голубева удавалось мне найти во Вьетнаме, тем яснее становилось, что необходимо обращаться в Париж, в саму Французскую школу Дальнего Востока. На письмо, отправленное в Школу, мне ответил новый директор ее библиотеки, Марсель Труляй. Именно ему я обязан тем, что в моем архиве, касающемся Голубева, появились новые сведения об этом ученом.
Оказалось, что в архиве Школы, находящемся в Париже, хранятся многие документы, касающиеся Виктора Викторовича, его фотографии и записные книжки. Более того, кроме этих сведений, М.Труляй прислал мне две статьи Луи Маллере, в которых жизнь и деятельность В.В.Голубева описаны наиболее полно и подробно. Кроме этого направления поиска, я решил попытаться что-нибудь узнать о В.В.Голубеве и в наших архивах: ведь в Санкт-Петербурге он родился, учился... Известно, какое сложное дело работать в архивах. Но Наталия Александровна Чекмарева из ЦГИА Ленинграда и Серафима Игоревна Варехова из ЦГИА СССР облегчили мне эту работу, насколько это было в их силах. Благодаря им удалось разыскать личные дела и самого Виктора Викторовича в период его учебы в университете, и дело его отца.
Личная трагедия
О личной жизни В.Голубева мало что известно. Как мог, он скрывал ее не только от посторонних, но и от своих близких и друзей. В одном из писем он просит даже журналиста, собиравшегося писать о его работах, касающихся археологических открытий в Ангкоре, не упоминать ни о его русском происхождении, ни о его связях с Россией и с царской семьей. «Для широкой публики я доктор Виктор Голубев, член Французской школы Дальнего Востока, археолог и искусствовед. И это все!»— писал он.
Тем не менее Луи Маллере, перу которого принадлежит наиболее полная биография Виктора Голубева, сообщает некоторые сведения и об этой стороне его жизни.
В сентябре 1900 года в Киеве состоялась свадьба Виктора Голубева и дочери киевского губернатора Наталии Кросс — красавицы из рода, как полагают, кавказских князей, которой в ту пору было 18 лет. До наших дней дошли и описание, и изображения Наталии парижского периода жизни Голубевых. Очаровательная «молодая женщина, очень высокая, очень бледная, очень белокурая, одетая в шиншиллу, с фигурой кошки, с высокими скулами, восходящими под треугольные светлые глаза» — так описывает ее в своих «Воспоминаниях» графиня де Грамон.
Близким другом семьи в Париже стал Огюст Роден, проявлявший, как и Виктор Голубев, живой интерес к искусству Азии. В его мастерской, на Университетской улице, Наталия подолгу позировала великому скульптору для бюста из мрамора, а чтобы скоротать время и развлечь и его, и себя — пела песни Шуберта. Мраморный бюст впоследствии пропал, но сохранился бронзовый бюст работы Родена.
Но это было позже. А после свадьбы молодожены уехали в Германию, где Голубев собирался продолжить свое образование. В первый же год их пребывания там у молодых супругов родился первенец, которого в честь деда назвали Виктором. В 1905 году, 15 декабря, когда Виктор и Наталия Голубевы уже прочно обосновались в Париже, у них родился второй сын — Иван. Впоследствии старший их сын вернулся в Россию со своей бабушкой, матерью Наталии. А следы младшего сына обнаруживаются во время войны в Испании, где он служил на Балеарских островах в ВМФ Франко.
Крепкое положение в обществе, любовь Виктора к своей жене, увлечение своей работой — ничто не предвещало резкого поворота жизни. Частые поездки в Италию были вызваны увлеченностью Виктора Голубева венецианским кватроченто. Будучи в Риме со своими детьми, 8 марта 1908 года Виктор и Наталия были представлены известному итальянскому писателю 45-летнему Габриэле Д"Аннунцио. Дата эта стала концом семейного счастья Виктора Голубева. Молодая женщина была очарована поэтом, и «из Венеции, куда она затем поехала, непреодолимая сила, в которой можно угадать древнюю силу рока, повлекла ее, как пяденицу, во Флоренцию, в небольшое местечко Сеттиньяно, еще все пропитанное воспоминаниями о детстве Микеланджело, где жил автор «Огня», но только в октябре она уступила своим терзаниям». Так пишет Луи Маллере.
Эта история стала широко известна французской публике после выхода в 1922 году французского перевода одной из сказок Д"Аннунцио, сюжет которой был выдуман автором, но в героине легко угадывались типичные черты Наталии. Литературная жизнь этой истории продолжалась и много позже, уже после смерти и писателя, и самой Наталии.
Конец Наталии был ужасен. Она умерла в 1941 году в холоде и нужде, в грязном отеле пригорода Парижа Медона. Хромая калека, одетая как нищенка, она питалась черствым хлебом и простоквашей. Когда бывало немного денег, она заходила в русский трактир на набережной Жавель, тратила там жалкие гроши на сигареты. Иногда, лишенная всего, отправлялась пешком по дороге из Медона в Париж, погруженная в свои воспоминания о славных днях молодости.
В.Голубев тяжело переживал уход Наталии к Габриэле Д"Аннунцио. И хотя никому ничего не говорил, продолжал любить ее, хранил слепок правой руки Наталии и по мере возможностей пытался помогать бывшей супруге. Говорят, что вся эта история была и одной из причин того, что Голубев отправился во Вьетнам — подальше от личных переживаний. А Италия с тех пор стала для него закрытой страной, и он даже не дописал третий том к уже вышедшим двум о рисунках Джакопо Беллини.
Кончина Голу
Луи Маллере, который побывал у Голубева незадолго до его кончины в Ханое, в одной из своих статей пишет, что на столике около кровати Виктора Викторовича стояла фотография белого дома в тени парка. Это был его дом на берегу Черного моря, в Сочи. Голубев хранил теплые воспоминания о своей родине, хотя декретом от 4 сентября 1925 года ему были предоставлены права французского гражданина.
После очередных конференций, лекций и встреч в Европе летом 1939 года Голубев вновь прибыл во Французский Индокитай, в Хайфон, и уже не покидал его. Началась вторая мировая война, и Индокитай оказался изолирован от Франции. Не имея возможности выбраться из Ханоя в Европу, с тревогой следил он за боевыми действиями немцев на восточном фронте. Сын его друга Николая Константиновича Рериха, Юрий, и Б.Н.Вампилов, авторы одной из публикаций, посвященных Голубеву в России, пишут, что «всю свою жизнь В.В.Голубев оставался патриотом. Сослуживцы В.В.Голубева передавали пишущим эти строки, что он особенно проникновенно говорил о победах советского оружия на полях минувшей Великой Отечественной войны и гордился участием членов своей семьи в рядах защитников родины».
В ноябре 1944 года у Виктора Викторовича обострилась болезнь почек, и ему пришлось лечь в клинику Святого Павла в Ханое. Она расположена буквально напротив советского посольства, и я проходил много раз мимо нее, даже не подозревая, что именно здесь прошли самые тяжелые месяцы жизни Виктора Викторовича.
До последнего момента он сохранял ясность ума и хорошее настроение. Генри Маршалу, написавшему некролог на смерть Голубева, главная сестра клиники, которая ухаживала за Виктором Викторовичем, рассказывала, что его моральный дух оставался крепким и он очень мужественно и с полным сознанием воспринял приближение своего конца.
У В.В.Голубева оставались книги, статьи, рукописи, наброски незавершенных статей, посвященных историко-этнографическому исследованию Индии, Китая, Французского Индокитая. Говорят, все это он завещал вьетнамскому народу. Но где это все теперь — в нашей стране до сих пор никому не известно. Нет сомнения, что очень многое находится во Французской школе Дальнего Востока, как я смог убедиться после переписки с Марселем Труляем. Но нет сомнения и в том, что многое осталось и у нас в стране. И, главное, есть попытки восстановить утраченное для России имя: Русским Географическим обществом намечено проведение конференции, посвященной Виктору Викторовичу Голубеву.
