милая. Он частенько пропадает по ночам. Это в его духе. Но все же, иногда я переживаю за него. Особенно в последнее время. Раньше они с братом присматривали друг за другом, но после того, как Дэймон…
На столе оживает ее мобильный, так не вовремя обрывая рассказ. С досадой прикусываю губу. У меня была такая прекрасная возможность узнать причину ссоры братьев-близнецов! Агнесс слушает молча и лишь в конце коротко отвечает.
— Я поняла — и отключает звонок. Как по мановению волшебной палочки ее беззаботная болтовня стихает. Она молча ставит передо мной тарелку, на которой дымится яичница с беконом. Истинный завтрак в духе дядюшки Сэма. Молчание угнетает, и я пытаюсь снова нащупать ниточку упущенного рассказа.
— Спасибо большое! Выглядит превосходно.
— Пожалуйста.
Я беру вилку и начинаю есть, как бы между прочим возобновляя разговор.
— Агнесс, а разве Дэймон живет здесь ни с Йеном?
Украдкой наблюдаю, как тяжело дается женщине молчание. Однако очевидно рекомендации, полученные по телефону, не позволяют ей что-либо говорить.
— Нет, мисс. Мистер Рэй живет один. Кстати, вот и он.
В этот момент в гостиную заходит Дэймон. На его лице следы бессонной ночи, волосы растрёпаны, а одежда помята и выглядит несвежей. Он бросает мимолетный взгляд на меня и обращается к женщине.
— Положи мне завтрак и можешь быть свободна, Агнесс. Пока твоя помощь больше не нужна. — он чеканит каждое слово и на ходу скидывая куртку, говорит через плечо.
— Я в душ. Буду через десять минут.
В воздухе повисает напряженная пауза, нарушаемая лишь звоном посуды, пока Агнесс накладывает еду для Дэймона.
— Почему он такой…такой…грубый — мне хочется как-то подбодрить женщину, сама не понимаю почему, но чувствую вину за холодность Рэя к человеку, который ради него прилетел на другой материк.
Агнесс натянуто улыбается.
— Нет, он не грубый, милая. Он просто… несчастный.
На этой ноте она вежливо прощается со мной, кладет снятый фартук на стол и уходит.
Я остаюсь в одиночестве, задумчиво ковыряя вилкой яичницу.
— Почему ты не ешь? — вздрагиваю от неожиданности. За собственными размышлениями не замечаю, что Дэймон вышел из душа и уже спускается по лестнице вниз. Невольно задерживаюсь на нем восхищенным взглядом. С мокрых волос капает вода, оставляя на обнаженной груди влажную дорожку. Он одет лишь в полотенце, которое неприлично сексуально обнажает косые мышцы живота и заставляет пошлые мысли галопом носится в голове. Я даже забываю, что минуту назад сердилась на него.
— Мия, ешь! — его приказной тон возвращает меня из мира грез в реальность.
— Я уже наелась.
— Когда твоя тарелка будет пуста, тогда я разрешу тебе закончить завтрак.
Ну это уже наглость. Я демонстративно отодвигаю от себя тарелку и с вызовом смотрю на него.
— Да неужели? Ты знаешь, что крепостное право отменили в 1861 году. Так что извини, твое разрешение мне не требуется.
— Мия!
Я жестом останавливаю его.
— А если ты будешь продолжать попытки контролировать меня, то я сейчас же собираюсь и еду домой.
Дэймон стискивает зубы, но примирительно добавляет.
— Это не контроль, а забота.
— Мне так не кажется, — последнее, на что я соглашусь, раз я все же нахожусь на его территории — это еще и подчиняться его требованиям.
Я убираю свою тарелку в мойку и включаю воду.
— Что ты делаешь? Там внизу есть посудомойка, ее загружает Агнесс
— Я в состоянии убрать за собой сама.
Дэймон раздраженно фыркает.
— Ты специально это делаешь?
Выключаю воду и поворачиваюсь к нему, сложив руки на груди.
— Что?
— Сопротивляешься мне. Споришь, противоречишь, подначиваешь.
— Я понятия не имею, о чем ты.
Дэймон сидит ко мне спиной, но после моих слов разворачивается на стуле в мою сторону.
— Ты все время споришь. Кстати — он указывает на меня рукой — Почему ты не воспользовалась вещами, которые я тебе купил.
— Ха! — мой смех выходит более нервозным, чем следовало.
— Твои подборки эротического белья не соответствуют моему дресс-коду.
— А мое белье значит соответствует?
— Более чем.
— Вот видишь! — Дэймон раздражен — Даже здесь ты поступаешь в своем стиле.
Я не собираюсь так легко сдаваться. Злодей он, а не я.
— А каков твой стиль, Дэймон?
— О чем ты? — он возвращается к своему завтраку.
— Ты привозишь меня к себе, а сам исчезаешь, оставив меня одну на всю ночь.
Дэймон хмыкает.
— Я сделал это для твоего же блага.
Его недомолвки бесят меня все больше и больше. Обхожу барную стойку и сажусь напротив него, чтобы смотреть прямо в глаза.
— Твое благородство какого-то сомнительного происхождения. Я сразу и не поняла, что ночь в одиночестве, в чужом доме — подарок.
Дэймон отодвигает пустую тарелку и поднимает голову. Наши взгляды встречаются. Чувствую, что он насмехается надо мной.
— Если бы я остался этой ночью с тобой, ты бы не выспалась. А я обещал, что ты отдохнешь.
Поверить не могу, что он серьезно.
— А ты спросил у меня, хочу ли я этого?
Дэймон хмурится, не спеша встает со своего места и подходит ко мне.
— Неужели? Тебе не понравилось спать на огромной кровати? — он подходит вплотную и смотрит на меня сверху вниз. Мышцы на обнаженной груди напряжены, он до неприличия красив. Я стараюсь держаться непринужденно, хоть и понимаю, что самообладание стремительно покидает меня.
— Нет, там было слишком холодно… и пусто.
Он опускает руку мне на плечо и спускает рубашку вниз. Потом касается губами шеи и начинает спускаться вниз, слегка прикусывая кожу зубами.
Это последняя капля моего терпения. Я выгибаюсь всем телом ему на встречу и откидываю голову назад, предоставляя полную свободу действия.
Губы Дэймона скользят к груди и обратно, пальцы торопливо расстегивают пуговицы рубашки.
— Знаешь, — он на секунду отстраняется и окидывает меня затуманенным взглядом.
— Я беру свои слова обратно. Ты чертовски сексуально выглядишь в моей одежде. Но снимать ее — слишком долго. Он одним быстрым движением разрывает ворот рубашки, пуговицы сыплются на пол, но он не обращает внимания. И вот я перед ним обнаженная по пояс.
— Теперь мы на равных, — он поднимает меня и сажает на стол, раздвигая ноги в стороны и устраиваясь между. — хотя нет. Под полотенцем у меня ничего нет, а ты все еще в моих трусах.
— Твои шутки сейчас не уместны.
Я ощущаю легкое смущение, когда он откровенно меня разглядывает, и пытаюсь интуитивно закрыться.
— Что ты делаешь? — Дэймон убирает мои руки, поднимает их над головой и опускает меня на спину назад, прямо на стол, аккуратно придерживая за талию, и одновременно подтягивает ближе к себе.
— Никогда не
