Воины столетия. Наследие - Галина Черкасова

Я опустила лук. Аид и Арес отлично справлялись вдвоем.

— Меня больше интересует, что эта тварь говорила про наш мир. Как они собираются искать нас в нашем мире?

Гермес вскинул брови.

— Может, они хотят пробраться туда, как это сделал Зевс?

— Но он получил тело в Сближение.

— Ну? Какой вывод?

Мне стало не по себе. Нас так часто убеждали, что до Сближения далеко, что мы даже не думали об этом явлении. А, похоже, стоило.

— Полезли наверх! — услышала я крик Ареса. — Здесь чисто!

Едва последний воин преодолел край ямы, как перед нами опустилась сова и тут же, за одно мгновение, перекинулась в Афину.

— Я долго не могла вас найти. Что случилось?

— Мы только что убили Соглядатая, — ответил Арес. — Его послал Зевс?

— Не всегда Соглядатаи идут сюда по приказу. Особенно теперь, — она резко обернулась. За её спиной кружили два центуриона в образе грифонов. — Поторопимся. Мы потеряли много времени. Я должна закончить свой рассказ.

Она опустилась на землю, отложила копье и щит. Мы последовали её примеру. Гермес, как всегда, остался на страже. Афине он не доверял.

— Когда Зевс забрал меня в мир духов, я была раздавлена. Я приняла его дар, не раздумывая, не споря, смирившись со своей участью и отринув мир жестоких людей. Свои силы я возвращала, охотясь на духов. Моя жажда росла — слабые изгои не могли удовлетворить мой аппетит. Я стала нападать на центурионов, затем на Соглядатаев. Своих мыслей у меня почти не осталось. Когда я набралась сил, знаний, чужого опыта, когда собственный разум замолчал, Зевс получил в свое распоряжение нового фантома-полукровку. Под руководством отца и не без его помощи я уничтожила большую часть Сильнейших. Чаще их сознания пожирал он. И это очень меня злило. В одну из битв, когда он попытался отобрать мою добычу, я напала на него. Завязался бой… Я почти победила его, даже потянула сознания. Но не смогла довести дело до конца. Потому что среди чужих криков я услышала голоса матери и брата. Это Зевс убил их. Это он пожрал то, что было ими. И я испугалась, где-то на грани безумия осознав, что я всё же человек, который помнит о своих близких, любит их, и не может… Это сложно объяснить. Я не хотела впитывать их мысли, воспоминания, сны, мечты, стремления. И я ушла, скрылась среди скал пустого мира. Благодаря своей силе я собрала вокруг себя легионы духов. Зевс избегал меня — боялся проиграть. Он ждал Сближения. И тебя. Когда Сближение началось…

Я закрыла лицо ладонями. Вот и информация.

— Постой, — Афину оборвал Арес. — Что значит "началось"?

— Сближение длится не один десяток лет. То, что Зевс смог выйти в ваш мир — результат близости миров и размытия границ, — Афина оглядела нас. Сказать, что мы были в шоке, значило ничего не сказать.

— Почему… Почему ты не говорила об этом раньше? — ошеломленно спросил Аид. — Мы же… столько времени потеряли.

— Вы ничего не могли бы сделать. Здесь нельзя торопиться, — Афина пристально посмотрела на Ареса. — Не пугайся того, что я тебе скажу. Слушай меня и пойми. Ты — порождение Сближения, его результат и его камень преткновения. Ты либо уничтожишь Зевса, либо проведешь духов через Перехлестье в мир людей и ввергнешь его в хаос. Это война за тебя.

Тишина Перехлестья растекалась между нами. Было о чем помолчать.

— Почему именно я? — тихо спросил Арес, и в его вопросе звучала обреченность.

— С момента моего рождения я не знала и не чувствовала ни одного существа, подобного тебе. — Афина, как всегда начала издалека. — Даже мой брат был слабее. Твоё появление сотрясло мир духов. Я искала встречи с тобой, не осознавая зачем. Возможно, меня гнала жажда. Я не могу выйти в Перехлестье, а посему не могла понять, что ты и как с тобой справиться. Я пыталась забрать жезл Гермеса, который был создан мной, чтобы поглотить его силу и вернуть себе способность ходить между мирами, но в одно из сражений Артемида заставила меня проснуться.

Афина повернулась ко мне.

— Ты помнишь это?

Я кивнула. Мне не хотелось вести с ней беседу. Меня попросту задолбали её откровения.

— Жажда отступила. Я вспомнила, кто я есть. Увидела себя отдельно от своих фантомов и чужих сознаний. И теперь я готова помочь тебе убить нашего отца, — Афина поднялась и сверху вниз посмотрела на Ареса. — Зевс должен быть уничтожен.

— Я не знаю, как убить его, — Арес тоже поднялся. — Ты же понимаешь, что я — не дух? И не хочу стать таким…, - он осекся.

— Как я? — Афина запрокинула голову и раскинула руки, будто хотела обнять бесцветное небо Перехлестья. — Я не желаю, чтобы тебя постигла участь моего брата. Я не желаю, чтобы ты стал моим новым противником. Я сделаю всё, чтобы ты остался человеком. Иначе мы проиграем.

Я и Аид молча поднялись и не без напряжения наблюдали за Афиной. Она смотрела в небо широко открытыми глазами.

— Смотри, Арес. Это наш мир. Мир полукровок. Граница, где мы максимально сильны. Здесь наше оружие убивает духов, здесь оно освобождает людей, но там, там за гранью людей нет. Против Зевса твоё оружие бессильно. С ним ты должен сражаться как дух, — она начала водить ладонями по воздуху, будто поглаживая его. — Мне, чтобы ощутить и понять сущность духов потребовались сотни бесплотных жертв. Ты же должен принять ту часть себя, что не ведает границ. Помни, Арес, — она сжала ладони в кулаки. — Человеком ты не победишь Зевса. Но если забудешь, кто ты, проиграем мы все. Ты понимаешь меня?

— Да.

— Смотри, — Афина закрыла глаза. Очертания её фигуры поплыли. Сильнейшую будто окутывала серая мгла. Миг — и человеческая рука стала крылом.

— Здесь я — иллюзия, — продолжала говорить Афина. — Но и в мире духов мне ничего не стоит изменить форму. И ты можешь так. Ты должен ощутить, что свободен от тела. Что тебя, по сути, нет.

Она вскинула вторую руку и, развернувшись, совой взмыла в небо. Пролетела над нами, покружила. Арес хмуро смотрел на неё.

— Что-то я слабо представлю подобный фокус в твоем исполнении, — заметил Гермес.

— Я сам его не представляю, — тихо ответил Арес.

Он так и не смог измениться. В конечном итоге Афину позвали центурионы, и странная тренировка, свидетелями которой мы стали, закончилась.

— Это лишь начало. Тебе стоит только осознать собственную свободу — и ничего тебя больше не остановит, — ободрила