было видно в камеру, но, похоже, сам мог видеть экран.
— Алекс, — зову тихо, и он, вздрогнув, поднимает на меня взгляд.
— Матвей… уже такой большой, — говорит хрипло.
От эмоций, мечущихся в глазах мужчины, мне становится не по себе.
Алексей
В первый раз в своей жизни задумываюсь — может, мне попить какие-то успокоительные? Ну что там бывает, даже не знаю… Капли какие или таблетки?
Мало того, что я почти не спал сегодня ночью — ещё бы, после того как чуть не за шкирку вытаскивал себя из спальни, где только что целовал свою женщину!
Потом эта встреча с непонятным козлом, который сидел с ангелом в нашем ресторане!
И последнее, что меня добивает — это мой сын на экране телефона. Стоя позади Маруси, жадно ловлю каждое сказанное мальчиком слово. Он, похоже, очень развит для своего возраста? До меня вдруг доходит, что я понятия не имею, каким должен быть шестилетний ребёнок. Чёрт, может, есть какие-то книги?
Этот вопрос я задаю Марусе, которая сначала хлопает на меня своими голубыми глазищами, а потом начинает смеяться.
— Ой, не могу… ты серьёзно? Книга, каким должен быть ребёнок? Может, тебе ещё инструкцию по применению?
— Откуда мне знать, — бурчу себе под нос, чувствуя себя круглым идиотом. — Я никогда не общался с детьми. Даже племянников или дальней родни — и то нет.
Ангел вытирает слёзы и внезапно ласково улыбается мне, да так, что перехватывает дыхание. Вот же бл… Я просто готов перед ней на колени упасть, дьявол меня побери!
— Ладно, поехали, пообедаем, — припечатывает меня контрольным в голову.
Ну и где у этих женщин логика? Честное слово, проще многомиллионную компанию по косточкам разобрать и прогноз составить, чем понять, что у них в головах!
Привожу Марусю в ресторан поблизости от офиса. Я, конечно, слегка обнаглел — посреди рабочего дня вот так уматывать на несколько часов. Но в принципе всё, что нужно, на этой неделе уже сделано, осталось только с Муромцевым встретиться — мы перенесли совещание на сегодня, и время у меня ещё есть, часа полтора. Для моего ангела это, конечно, мало, но я очень рассчитываю на воскресенье.
— Расскажи мне всё с самого начала? — прошу её после того, как мы делаем заказ.
Маруся заказала только салат и чай, сказав, что не голодная, а мне кусок в горло не лезет, так что, хоть и взял что-то там типа бифштекса, есть вряд ли смогу.
— С самого начала? — она слегка язвительно улыбается. — Сначала было Слово…
— Ангел, — говорю укоризненно, и Маруся тут же хмурится. — Прости, но… я всё время называю тебя так у себя в голове, — усмехаюсь, постучав по виску пальцем. — Так что хочешь-не хочешь, а буду сбиваться.
— Почему ангел? — вдруг спрашивает она, а у меня вдруг встаёт перед глазами картинка семилетней давности — светлые, почти белые волосы в лунном свете, льющемся из окна гостиничного номера, слабый румянец на бледной коже, хрупкое тело под моим…
Хватаю стакан с холодной водой и делаю пару глотков. Не помешало бы ещё на голову… ведро со льдом. Или два.
— Светловолосая, голубоглазая, белокожая, — перечисляю, упираясь взглядом в стол, чтобы отвлечься.
— Логики не вижу, — пожимает плечами Маруся. — Ну да ладно. С самого начала — это слишком расплывчато. Задавай вопросы, я отвечу.
Проблема в том, что я не очень-то понимаю, какие вопросы задавать.
— Матвей… родился здоровым? — спрашиваю первое, что вылезает на язык. — Когда у него день рождения?
— Да, здоровым, — Маруся кивает, задумчиво двигает туда-сюда чашку, видимо, погружаясь в воспоминания. — Беременность была тяжёлой, особенно последние недели. Я дохаживала с трудом, но Матвей родился в срок, рано утром, — называет дату, и я, вспомнив день нашей встречи и подсчитав в уме, понимаю — действительно, почти ровно девять месяцев.
— Каким он был? — меня опять накрывает чувством вины и раскаянием, как много я пропустил.
— Маленьким, красным и сморщенным, — фыркает Маруся, а затем слегка улыбается, — самым красивым ребёнком на свете.
— А когда он начал ходить и говорить?
Ангел подробно и обстоятельно отвечает на все вопросы, которые мне приходит в голову задать. Это странно, но интерес у меня не ослабевает, наоборот, хочется знать всё больше и больше. Вот только время, к сожалению, ограничено.
— Тебе пора? — Маруся замечает мой взгляд, кинутый на часы.
— Да, мне на совещание к Муромцеву, — киваю, смотрю на неё.
Ну надо же, мы умудрились разговаривать почти полтора часа и даже не переругались.
— Я возьму такси, — она копается в сумке, ищет мобильный, открывает приложение.
— Маруся, — протягиваю руку, осторожно касаюсь её пальцев своими, — спасибо, что согласилась пообедать со мной.
— Не за что, — она пожимает плечами, но не отталкивает и свою руку тоже не убирает.
— Я заеду за тобой в воскресенье пораньше? — уточняю напоследок.
— Хорошо, — кивок в мою сторону. — Только напиши предварительно. У меня, кстати, нет твоего номера.
— Напишу, — отодвигаю ей стул, помогая встать, и провожаю к подъехавшему такси. — До воскресенья.
Ангел опять кивает, бросает на меня внимательный взгляд и садится в машину. Смотрю, как она уезжает, и только потом сам еду в офис. Мы с Муромцевым обсуждаем основные детали стратегии компании, а когда уже заканчиваем и я встаю, собираясь идти, он сбивает меня с толку:
— Алексей Иванович, — смотрит оценивающе, — ещё один вопрос. Это касается Марии Кравцовой.
Я сразу же внутренне ощетиниваюсь. Мы с Муромцевым не друзья и даже не близкие приятели. Если сейчас он начнёт…
— Я не собираюсь лезть в ваши с Марусей отношения, — Илья Сергеевич поднимает руки ладонями кверху. — Но она одна из двух лучших подруг моей жены. И моя, в общем-то, тоже.
Он задумчиво улыбается, будто вспомнив что-то.
— Было дело, она мне здорово помогла, когда я… когда у нас с Мари только завязывались отношения.
Киваю, вспоминая девушку, которую он представил мне вчера здесь, в приёмной.
— Поэтому мне не хотелось бы, — Муромцев явно подбирает выражения, — чтобы Маруся огорчалась. В некоторых ситуациях личные отношения важнее, чем даже работа, надеюсь, вы понимаете, о чём я? — смотрит внимательно и с намёком.
Куда уж понятнее. Мне только что завуалированно сообщили, что меня уроют, если обижу девочку. Да только не собираюсь я её обижать…
— В этом мы с вами сходимся, — отвечаю со вздохом. — Я тоже не хочу, чтобы Маруся огорчалась.
Чёрт, даже разозлиться на него не получается. Он ведь, похоже, в самом деле о ней заботится. И ревности к нему тоже никакой нет. Видел я, как Муромцев на
