у дверей кабинета, Ольга пробормотала извинение и отомкнула двери. Ничего уже не соображая, я шагнула в кабинет и, невзирая на своё невменяемое состояние, всё же отметила, как нахмурилась подчинённая Германа при виде Игнатьевой.
— Бумаги для Германа Александровича? — она указал взглядом на папки в руках посетительницы.
— Я сама отнесу, — Игнатьева было направилась к дверям его кабинета, но Ольга внезапно её осадила.
— Марина Олеговна, вам входить туда запрещено. Оставьте бумаги здесь, на столе. Я передам.
«Странно», — успело подуматься мне, прежде чем эту мысль вытеснила куда более актуальная.
— А разве?.. — я осмотрелась, будто только сейчас сообразила, что Ольга вообще-то одна. — А Герман Александрович…
Ольга метнула на меня потеплевший взгляд, задержала его на моих мокрых щеках, но на этот счёт промолчала.
— Его нет, Лиля Сергеевна. Его не было и сегодня не будет. Герман Александрович позвонил ранним утром и предупредил, что у него какие-то очень важные дела и в офисе он не появится. Ему, может, что-нибудь передать?
Игнатьева не стала дослушивать наш диалог и покинула кабинет. Охваченная паникой, я даже не удосужилась посмотреть, какой эффект на неё произвёл запрет, озвученный Ольгой.
Меня сейчас занимали только два вопроса — куда уехал мой муж и что он в это самое время творит?
И не будет ли слишком поздно что-то исправить, когда я наконец получу ответы на эти вопросы…
— Благодарен за вашу готовность сотрудничать, — Герман пожал руку своим собеседникам.
В офисе фирмы им выделили отдельную удобную комнату. В целом создали все условия для доверительного разговора.
— Без проблем. Рады, если сможем чем-то помочь, — Андрей и Олег заняли места за столом напротив и потягивали свой утренний кофе.
— Посменно работаете?
— Так точно.
В середине их неспешного, обстоятельного разговора Герман понял, откуда у них к нему такой кредит доверия. Не то чтобы его имя было в столице не на слуху. Не в этом всё-таки дело. Просто сразу у нескольких сотрудников фирмы родственники или друзья работали на охране предприятий холдинга Ахматова.
Надо же, как удачно всё складывалось.
Первое приятное и удобное совпадение в этой череде катастроф.
— …и все вели себя как обычно. Ну, в смысле, в рамках приличий, — Андрей поставил свой опустевший стаканчик из-под кофе на стол. — Никто не буянил. Никто ни к кому не приставал. Нас несколько раз пригашали угоститься, но сами понимаете — работа.
— Ну да, — он качнул головой. — У вас всё серьёзно.
— Репутация фирмы превыше всего, — поддакнул Олег. — В такие моменты — особенно. Мало ли кому чего может в голову взбрести. Но с клиентами из «Мира цветов» у нас никогда проблем не возникало.
На расспросы о поведении конкретных личностей парни сказать ничего вразумительного не смогли, но божились, что в общей зале, где проходило мероприятие, всё было стопроцентно достойно.
— Лиля… ну, ваша супруга… она вообще всегда ведёт себя очень скромно. Скажи, Олег.
Олег охотно закивал. Взгляд не отводил. Выглядел искренним.
— Те сабантуйчики, что выпадали на нашу смену… за них могу поручиться. Они со Светланой обычно вдвоём всегда держатся. Нет, ну, веселятся вместе со всеми, но… не более того.
— Да и в этот раз всё то же самое. Разве только…
Андрей запнулся, и его сердце невольно совершило кувырок.
— …на какое-то время она уходила из залы. Было дело. Вернулась в другом платье. Но это потому что… короче, там как-то так получилось, что на неё почти полный бокал шампанского опрокинулся. Я сам этот момент не застал. Только потом уже видел, что она оттереть его пыталась. Но как там ототрёшь, когда по всему платью…
Он усмехнулся, потом взглянул на Германа и замолчал. Видимо посчитал, что тот каким-то образом примет это на свой счёт. И Герман поспешил развеять его опасения:
— Понимаю. Да. Неприятная ситуация.
— А то, — согласился Олег. — Вам, может, ещё кофе?
Герман качнул головой:
— Нет. И, парни, благодарю за беседу. Я услышал то, что мне нужно. Надумаете сменить место работы — приходите.
Его собеседники заулыбались.
Ударили по рукам. Разошлись.
Теперь ему предстояло многое обдумать. Обдумать и скорректировать дальнейший порядок действий.
Ничто из показаний охранников, ровным счётом ничто не шло вразрез с тем, что рассказывала ему Лиля.
То же касалось и общей характеристики её поведения. Никто из сказанного ими не грешило против того, кем он её видел.
Он не заблуждался, не ошибался на её счёт. Он не затерялся в иллюзиях.
По всему выходило, что сбоить его картина мира начала именно после злосчастного корпоратива — когда он увидел её в этом чёртовым платье. Когда Марина ошарашила его новостями о том, что обзавелась каким-то шокирующим инсайдом, от которого он не мог запросто отмахнуться, потому что тот до боли точно совпадал с его личными подозрениями, щедро питал их, идеально их дополнял.
Но видео из коридора до сих пор требовало объяснений.
Только в салоне авто он позволил себе медленно выдохнуть, сложить руки на руле и опустить на них разгорячённый лоб. Поблизости не было заглядывавших ему в рот подчинённых, конкурентов, родни, друзей — никого, перед кем требовалось держать марку и выглядеть непоколебимой скалой.
Если так подумать, перед кем ему не приходилось напяливать маску?..
Перед ней. Перед ней не приходилось.
Ей всегда было откровенно плевать на его стремление блюсти репутацию прирождённого альфы.
Она шутила, что вовсе не на это купилась. А как раз на то, что при всей своей дикой статусности и суровости он был с ней нежен, почти раним.
Почти, потому что опасно, смертельно опасно было до конца открываться даже ей.
Ведь если бы она предала, то навсегда покалечила бы. Безвозвратно, без шанса на выздоровление.
И он так этого боялся, что запустил самосбывающееся пророчество, не иначе…
Просидев какое-то время в уютной тишине автомобильного салона и превозмогая внезапно накатившую усталость, он набрал Ильмина:
— В приоритете — поиски Алексеева. Отыщите мне его контакты — все, до каких дотянетесь. Из-под земли мне его достаньте.
И, кажется, самое время обстоятельно поговорить с Игнатьевой. Теперь, когда кое-какая информация собрана, им есть о чём поболтать.
И разговор этот очень ей не понравится.
Остаток дня и начало вечера он промотался по городу, решая дела, не требовавшие его присутствия в офисе. А вечером обнаружил себя на знакомом, до боли знакомом месте — у цветочного магазина, несколько лет назад разделившего его жизнь на до и после…
— Герман, не соизволишь в гости заглянуть? — голос матери
