перебирая варианты.
— Думай давай, Алёша, сильнее думай!
— Я пытаюсь, а ты меня отвлекаешь!
— Уже придумал?
— Нет.
— А сейчас?
— Да дай ты мне хоть пару секунд!
— Ну что, доволен? — зашипел ему на ухо Баламут. — Говорил я тебе, не надо ввязываться в такие дела, но нет, ты же у нас самый смелый и умный, ты же у нас умнее, чем птица вселенской мудрости. Всё, теперь сожрут нас, по твоей милости. Всё, спета наша песенка. А я ведь слишком молод и красив, чтобы быть съеденным. А я ведь тебе говорил. А я ведь тебя отговаривал, но ты же меня не слушал, ну что ты за человек такой?
Алексей щелкнул пальцами.
— Точно!
Подошёл к Сирин, светясь от гордости.
— Человек! — выкрикнул он.
— Угадал, — ответила птица. — Ваш черёд. Давайте последнюю загадку. Если я сумею ответить, съем вас, недосуг мне тут до ночи с вами возиться.
— Подожди-подожди, мы так не договаривались, — опешил княжич.
— Я птица мудрости, а не самых честных правил. Коли не нравится, можешь не загадывать, сразу тебя съем.
Она ощерила ряд длинных игольчатых зубов.
— Вот как, да? Ну, хорошо, — вступил Баламут, бледный и потный. — Есть у меня одна загадка. Тебе понравится, только слушай внимательно.
Птица заинтересованно посмотрела на него.
— Три крыла, четыре глаза, — начала Баламут нараспев, — воет волком, глаз медвежий. Птичьим скоком подойдёт, боль, усталость — вмиг пройдёт.
Лицо Сирин впервые замерло, как каменная маска. Брови поползли вверх, взгляд устремился в пустоту.
— Ну, — поторопил Баламут, — это же детская загадка. У нас в деревне её все малыши пятилетние знали. Неужто ты её в первый раз слышишь?
Сирин тряхнула головой, задумчиво закусила губу, нервно подергивая лапками, взрывая траву.
— Подождите, мне надо подумать.
Птица мудрости суетливо прошлась вперёд и назад, сердито похлопывая крыльями и бормоча себе под нос.
— Я… я не знаю, — наконец произнесла она с лицом, выражавшим вселенское удивление.
Баламут злорадно захохотал.
— Сдаёшься?
— Сдаюсь, — Сирин свела брови в одну линию.
— Уговор дороже денег, — сказал Баламут. — Выкладывай, куда отправляться нам, чтобы мудреца этого найти?
— Езжайте дальше на восток. Полсотни вёрст и увидите вы каменную башню, — раздражённо прошипела Сирин. — В каменной башне живёт мудрец. Он ответит на все ваши вопросы, что же приключилось с княжной несчастной. Если захочет, конечно.
Сирин взмахнула правым крылом и перед ней появилось яблоко. Взмахнула левым, и яблоко налилось золотом, стало подпрыгивать на месте, слово верный пёс в ожидании прогулки.
— Следуйте за ним, — сказала Сирин, — оно приведёт вас к месту, что вы ищете.
— Вот так бы сразу, — сказал Баламут, — расстались бы мы с тобой добрыми друзьями, без выкрутасов с предложением осмотреть твой желудок изнутри. Прощай, любезная, надеюсь, больше не повстречаемся.
— Постой, — одёрнула его встревоженная птица. — Так какой же ответ?
Баламут расплылся в наглой улыбке от уха до уха.
— А вот это, любезная моя пташка, уже другой вопрос. А ты и на мой прошлый ответить-то не смогла.
В человеческих глазах исполинской птицы вспыхнул огонь, на мгновение показалось, что взбешённая Сирин бросится на наглеца и растерзает, но она совладала со своим гневом.
Алексей поклонился.
— Спасибо тебе, добрая госпожа, ты уж не серчай на нас. Всего хорошего, до новых встреч.
Юноши залезли в сёдла, но Алексей на секунду остановился и призадумался.
— Ты чего? — спросил Баламут.
— Подожди, меня тут один вопрос обеспокоил.
Он повернулся к Сирин, которая всё ещё пылала от гнева.
— Скажи, о мудрейшая из мудрейших, а ведь мы могли же сразу у тебя спросить, где княжну Василису искать? Ты же знаешь ответ?
— Знаю, — ядовито ответила Сирин, — только вы же не догадались об этом сразу спросить, умные такие.
— Ладно, признаю, тут у нас с тобой ничья получилась.
Алексей покраснел, смущённо кашлянул, пристыженный, и юноши пустили коней вскачь, стараясь не потерять из виду рванувшее вперёд яблоко.
— Баламут, — крикнул княжич, стараясь перекрыть топот копыт.
— Что случилось опять?
— Так какой ответ-то был на твою загадку?
Баламут развёл руками.
— Не имею ни малейшего понятия. Но не хотелось бы мне лично повстречаться с той тварью, что я ей нарисовал.
— Ты что, обманул птицу мудрости?
— Можешь называть это обманом, лично я называю это военной хитростью. Но если тебе такое, как кость поперёк горла, можешь вернуться к Сирин и во всём покаяться, сам станешь костью посреди её горла.
— Ты жулик и врун, ты же знаешь?
Баламут радостно оскалился.
— Именно это ты во мне и ценишь, не так ли? Не отставай, надо узнать, приведет ли нас яблоко к цели...
Юноши, подгоняя коней, спешили за путеводным яблоком сквозь лес. Версту за верстой они миновали чащобы и буреломы, овраги и звериные тропы, когда внезапно яблоко резко остановилось, подскочило на месте и рассыпалось тысячей золотых искр.
— Здесь, — сказал Алексей.
Баламут задрал голову. То, что издалека можно было принять за гигантский дуб, сплошь покрытый мхом, вблизи оказалось каменной башней, увитой плющом сверху-донизу.
— Подходящее место, — сказал Баламут. — В таком вполне может жить мудрец. Я считаю, они должны выбирать себе места для жизни только наподобие такого. Сам подумай. Захочешь ты придти к мудрецу, совета дельного испросить, а он живёт в глиняной землянке, с соломенным полом, где тараканы бегают, сидит там, да белок сырых жрёт, причмокивая. Всё, сразу вся мудрость его коту под хвост. Никакие тебе советы от такого человека не нужны. То ли дело мудрец в башне. Вот это сила, вот это я понимаю. Сразу вызывает уважение. Нашёл же где-то столько камней, все их натаскал, сложил один на другой. Тут уметь надо, да чтобы котелок, под шапкой который, варил хоть немного. Никогда не слышал, чтобы в каменных башнях дураки какие-то жили.
— Что тебя прорвало-то? — спросил Алексей.
— Нервничаю я чего-то, — честно ответил Баламут. — Мудрецы опасные, колдуны они через одного. Не понравишься ты им и превратят тебя в лягушку. Сиди себе потом на болоте, жри комаров, да квакай, пока не расколдуют. Опасно.
— Будешь гадости и
