воин, Шон?
Он смотрел на меня, и до него доходило.
— Я вдвойне подвёл тебя, — проронил он.
— Исправляй! Исправляй, Шон! Твоё самоистязание мне ничем не поможет.
Его взгляд стал потухать, как догорающая свеча.
— Ты сказала, что не убьёшь инкуба. Значит, именно я должен исправить свою ошибку, я должен убить его?
Глаза Шона стали почти мёртвыми…
— Если ты не найдёшь другого способа избавить нас от официальных обвинений и от войны, то да, тебе придётся его убить.
Тонкий змеиный зрачок встрепенулся, словно искра жизни.
— Другого способа?..
— Да. Думай, Шон. Я не требую убить инкуба. Я требую устранить угрозу официальных обвинений в разбое и краже.
Шон буквально впился взглядом в моё лицо, а я почувствовала сильнейшую усталость: внутренний мир — пустыня выпивал мои силы, уравновешивая пустой сосуд Шона и мой… опустошаемый.
— Пожалуйста, Шон, — это прозвучало устало и почти плаксиво. — Ты же был царём в первой жизни, ты столько лет интриговал и выкручивался. Придумай что-нибудь.
Он вспыхнул. Вдруг из ниоткуда появилось солнце и пошёл тёплый дождь. Шон прижал меня к себе и, целуя щёку и ушко, шептал: «Свет мой, Жизнь моя…» На какое-то время я отключилась, отдавшись ласковому теплу дождя vis, нежным губам и словам.
Дождь кончился, но солнце продолжило ласково сиять, я чуть отодвинулась, чтобы посмотреть в лицо… Огромные жёлтые глаза с вертикальными зрачками, трепетные эфа-образные прорези ноздрей и большой, чуткий рот… и узор шрамов…
— Ты такой красивый…
Никогда не устану поражаться этой странной, нечеловеческой красоте. Шон улыбнулся смущённо и чуть польщённо.
— Эль-Виси тоже так говорит, — вырвалось у него.
— Потому что это правда, — я провела рукой по шершавой бритой макушке. — У тебя мало времени на поиск, — напомнила я.
— Я знаю, что делать, но не знаю, какую цену могу заплатить, — ответил он. — Я видел в твоей памяти, что Страж — бог смерти и что он может забрать душу из тела. Будет достаточно, если душа не умрёт. Но я не знаю, что он может попросить взамен.
— Да, он может попросить как малость, так и твою душу. Ничего предположить нельзя, — откликнулась я.
— Если Страж запросит слишком много, я откажусь от сделки, разведу погребальный костер и сожгу этого нечастного. Может, огонь разрушит зло… хоть немного. Я не предам тебя, Свет мой, и не поставлю город под удар. Всё решится в ближайшую ночь.
— Хорошо.
Мы мягко вывалились в реальность. Похоже, ни Тони, ни Бромиас ничего не заметили. Переглянувшись, мы поменялись местами, и теперь я уютно свернулась калачиком, положив голову на колени Шону.
Опять молчание и шелест шин…
— Вы наполнились, как я погляжу, — раздался недовольный голос Бромиаса. — Так может, проверите ваше приобретение, может, хоть часть маяков с него снимете.
Шон встрепенулся, а Тони сбавил скорость, высматривая, где можно припарковаться.
Заехав на грунтовую дорогу, мы остановились почти в лесу. Из машины вышли все, даже прикидывавшийся подушкой Кения.
Открыли багажник и уставились на инкуба, а он на нас.
— Господин? — существо с надеждой и опасением обратилось к Шону.
— Мы хотим найти и обезвредить метки-маяки, — ответил он.
Инкуб споро выбрался из багажника и сбросил свое покрывало, представ перед нами абсолютно голым. Маленький и худенький… Но удивительно пропорциональное мускулистое тело было таким, чтобы в равной мере соблазнять и женщин, и мужчин. То есть он не был субтильной бесполой лолитой, скорее, там, где он жил и умер, маленький рост и длинные волосы были нормой у мужчин.
Тони сплюнул и пошёл к водительскому месту. Инкуб, провожая его взглядом, попытался зачаровать. Я щелкнула пальцами, и существо, вздрогнув, испуганно глянуло на меня. Я отрицательно покачала головой, и он всё понял.
Пока я отвлекалась, Шон принюхивался, а Бромиас смотрел vis-зрением.
— Как удачно, что все, кто его кусал, подохли, — под нос себе пробурчал грязнуля. — Метки рассасываются прямо на глазах.
— Господин убил вампиров? — спросил инкуб, преданно глядя в глаза Шону. Тот лишь отмахнулся, но поскольку ни я, ни Бромиас не заявили права на сей подвиг…
— Господин великий воин! — и, обхватив себя руками за плечи, инкуб бухнулся на колени и сложился пополам, прижимаясь щекой к обуви.
Я как-то отстранённо почувствовала мучительное смущение Шона и острое желание Бромиаса пнуть пресмыкающееся существо. Словно чтобы не поддаться соблазну, грязнуля отошёл на шаг, а Шон глянул на меня, ища поддержки.
— Встань, мы не закончили.
Инкуб тут же вскочил, и я принялась рассматривать его. На нём были широкие и плоские браслеты и такое же колье, похоже, из бронзы. Поверхность «украшений» покрывали знаки неизвестной мне письменности, а в vis-диапазоне было видно, что из них выходят нити силы, проходящие сквозь инкуба, контролирующие его.
— Ууу… — подал голос Бромиас.
— Что? — тут же с тревогой отозвался Шон.
— Оковы подчинения. Разве ты не знаком с ними?
— Нет.
— Ну, эта штука полностью приручает инкуба и делает безопасным для хозяина. Этот инкуб принадлежит навечно одному господину. Тот может сдать его в аренду, как бы продать, только вот если новый владелец без согласия старого захочет отдать инкуба кому-то третьему, то этот третий уже не будет защищен никак. Только приказы первого владельца, надевшего оковы, имеют нерушимую силу.
— А если он умер? — спросил Шон.
— Тогда бы оковы утратили силу, а они, как видишь… Да ты не видишь.
Инкуб зло глянул на того, кто посмел выказать презрение к его герою.
— Значит, неведомый хозяин может явиться за ним, и у нас нет гарантий, что инкуб не сожрёт Шона, — резюмировала я.
— Я послушный, — тут же заголосил инкуб. — Я очень послушный!
И он попытался опять бухнуться на колени, но Шон поймал его, схватив за голые плечи. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Мы с Бромиасом застыли тоже.
Три секунды, пять… десять.
— Может надо что-то сделать? — неуверенно произнёс грязнуля.
— Не стоит, — ответила я. — Думаю, Шон увёл его к себе.
— К себе?
Я не стала объяснять. Раз Бромиас не знает, что это такое, значит, не поймёт и объяснений.
— Вообще-то нас видно с дороги, — недовольно крикнул Тони с водительского сиденья, — если кто-нибудь проедет, то нам придется удирать от копов и рассказывать,
