проткнут и пикнуть не успеешь. А если с юга огибать, то там течение сильное. Если бы у нас была лодка побольше, да гребцы поумелее, может быть ещё и справились, а так унесёт в море и капец. Поэтому нам пришлось во-о-от такой крюк делать и с запада подбираться. Здесь и заход получше, и вообще. Короче, нас никто не заметил, — подытожил Марк.
— А из окон? — засомневалась Ника. — Из окон точно видели.
— А из окон сверху никого не различить, — засмеялся Марк. — Так что можешь успокоить своего Сашеньку.
Марк угадал точно — Ника и правда высказывала не столько свои опасения, сколько Сашкины.
Сашка ныл с самого начала всей затеи. И как они доберутся вниз, с верхних уровней на нижние, и как достанут лодку, и особенно как выберутся из самой башни — всё вызывало у него сомнения.
Ника же воспринимала происходящее, как весёлое приключение. Почти вся её жизнь проходила наверху: в просторной квартире надоблачного уровня — по выходным, и на шести этажах школьного интерната — по будням. И ещё пару десятков этажей вниз, куда можно было беспрепятственно добраться без риска напороться на какой-нибудь КПП, и где не было ничего интересного. Обычные жилые этажи, похожие друг на друга, словно серые унылые клоны. Школьные экскурсии, вроде той, к пирсам и рыбачьим артелям, были не в счёт.
Сегодня всё было по-другому.
Примерно пятьдесят этажей их компания преодолела пешком. Они хохотали и горланили, перепрыгивали через ступеньки, обгоняя друг друга. На первом же КПП их тормознули. Молодой парень-охранник, старше их на каких-то пару лет, весело подмигивал, отпуская несмешные шуточки, а второй, грузный мужик с потухшим взглядом, особо не вслушиваясь в сбивчивые объяснения Марка, устало замахал руками — проходите, мол, не задерживайте.
— Чего ты, Марк, им ещё втирал? На фига? — поморщился Сашка, когда они миновали охрану. — Достаточно было Нике свой пропуск показать и сказать, что она — Савельева. И нас бы всех пропустили безо всяких разговоров.
— Перестань, Саша, — Ника слегка нахмурилась. Пользоваться именем своего отца она не очень-то любила.
— Учись обходиться без протекции, — Марк похлопал Сашку по плечу. — К тому же на обычных жилых этажах КПП держат только для видимости. Надо, вот и наставили охрану по всей Башне. А вот ниже, там на каждом пропускном пункте не люди, а звери. Особенно на закрытых этажах.
— В смысле на закрытых? — округлила глаза Оленька.
— В прямом. Не знала что ли, что у нас в Башне есть пустые этажи?
И Оленька, и Вера разом помотали головами. Ника тоже помотала головой за компанию, хотя она о пустых этажах слышала от отца, но никогда не придавала этому особого внимания.
— Батя мне говорил, что ещё до Закона начали перекрывать этажи, а потом, когда Закон приняли ещё больше этажей позакрывали. За ненадобностью. Мы с пацанами однажды хотели на один проникнуть, ни фига не вышло, — Марк весело засмеялся, словно, в этом было что-то смешное, и Ника, не выдержав, прыснула вслед за ним.
— Да там нечего делать на этих этажах, — нахмурился Сашка. — Там электричество отключено и вентиляция тоже.
— Не, вентиляция не может быть отключена, — засомневался Лёнька Фоменко.
— Да какая разница, — перебил его Марк. — Всё равно туда не попасть. Там охрана — прямо звери, я вам говорю…
Со зверями им столкнуться не пришлось, потому что, не доходя до следующего КПП, они свернули к одному из грузовых лифтов, который довёз их прямиком до четырнадцатого этажа.
— С людьми надо уметь договариваться. Это тебе не над учебниками корпеть, — привычно поддел Марк Сашку, который, чем ниже они спускались, тем больше хмурился.
На четырнадцатом этаже, где находились выходы и спуски на воду с подъёмниками, размещались в основном судоремонтные цеха и ещё что-то (что, Ника не знала). Марк, ловко ориентируясь и здороваясь чуть ли не с каждым встречным, провёл всю компанию к каким-то складским помещениям с лодками, снастями, тросами и прочими причиндалами.
Потом они терпеливо ждали, пока Марк договаривается со «своим» человеком.
«Своим» человеком оказался крепкий старик с хитрыми бегающими глазками. Нике он не понравился. Старик называл мальчишек ребятушками, а девчонок — девчулями, и всё-то у него было такое ласкательно-округлое: лодочка, дверочка, вороточки, тросики, вёслушки — что, слушая его, становилось сладко и приторно во рту.
— Нормальный мужик, во такой! — уверял всех Марк.
Но у Ники были сомнения.
«Нормальный мужик» взял с них нехилую плату.
Уже в лодке Марк объявил, что с каждого причитается по две сотни.
— Отдадите потом, когда вернёмся, — сказал он.
— Две сотни! — возмутился Сашка. — Нехило так. За такую-то ржавую посудину.
Вера презрительно фыркнула.
— Сам ты ржавая посудина, — огрызнулся Марк. — Лодка — капец просто какая здоровская. Сто лет плавала и ещё столько же проплывёт.
— Так что, так можешь и передать своему Сашеньке, — ещё раз повторил Марк.
Ника хотела возразить, что никакой он не её Сашенька, но не успела. Сашка, словно подслушав, материализовался наверху.
— Ребята, вот вы где, мы вас везде и… — Сашка осёкся на полуслове.
Глаза его, прикованные к сидящей на самом краю платформы Нике, округлились.
— Ника! Отойди немедленно от края! Ты что, с ума сошла! — заорал Сашка. — А ты!
Он набросился на Марка. Его лицо покраснело — как и большинство блондинов Сашка краснел быстро, вспыхивал до корней волос, теряя разом половину своей привлекательности.
— А ты тоже хорош! Ты хоть понимаешь, как это опасно! Здесь вообще всё рушится прямо под ногами, а ты сам сюда припёрся и Нику притащил!
— Никто меня сюда не притаскивал! — попыталась встрять Ника, но напрасно.
Сашку уже было не остановить. Да и Марка тоже. Махнув рукой, Ника поднялась и стала спускаться вниз, пусть собачатся вдвоём, если им так хочется.
Обратно плыли молча. Марк и Сашка обиженно пыхтели, один на носу, другой на корме; братья Фоменки, шумно сопя, гребли; Вера делала вид, что Ники вообще не существует, и только Оленька безуспешно пыталась всех расшевелить.
А на входе в Башню их ожидал ещё один сюрприз.
Их куратор, Зоя Ивановна, собственной персоной. За спиной Зои Ивановны суетился «свой» человек.
Глава 2. Сашка
— Да-а-а, от тебя, Поляков, я такого не ожидала.
Зоя Ивановна буравила Сашку своим фирменным немигающим взглядом. Умела держать жертву, что и говорить. Из малышни мало кто выдерживал такую обработку — сдавали и себя, и товарищей с потрохами, но к старшим классам вырабатывался кое-какой опыт, и уже не всегда финальный счёт был в
