перебрал восемь папок, которые положил подальше от остальной массы. – Этот подарочек в прокуратуру полетит! Эх, налетаться придётся от души!»
Стук или скрежет по оконному стеклу чего-то острого и когтистого обычно ничего особо хорошего с собой не приносит – пугающие звуки. Но… только не в этом случае!
Полное ошеломление, восторг, который не помещается в груди и прорывается вскриком, диковатые танцы вокруг шрёдера или костра, а то и около унитаза, неохотно глотающего подранные в мелкие клочки бумаги, или молчаливое, но такое полное счастье, ощущение свободы и всепоглощающее облегчение – всё это в той или иной степени присутствовало у получателей «особых посылочек».
Последним рейсом «соколиного экспресса» был доставлен подарочек на стол одного из руководителей прокуратуры. Филипп его знал лично – как-то консультировался с ним по роли.
«Порядочный мужик. Он, конечно, сильно удивится способу доставки – взяло и материализовалось на столе, но камеры я ему загодя отключил, так что пусть довольствуется тем, что в свёртке, – а там достаточно!» – рассуждал Соколовский.
Отправка денег в проверенные благотворительные фонды завершила работу по расчистке завалов его особой комнаты, и Соколовский уже было решил, что это всё, никаких сюрпризов от истории с Алуштиным больше можно не ожидать.
«Однако! Как-то я был слегка не прав!» – насмешливо думал он, приняв звонок от одной знакомой ему личности.
– Курьера из тайги примете? – голос Ивана Лисьева, а для близких знакомых и друзей Тявина, развеял иллюзии Соколовского.
– Примем, конечно, – радушно отозвался Филипп. – Ты в мою гостиницу или так… проездом.
– В отпуск. Я же теперь могу отлучаться от… сами знаете, от кого. И если позволите, хотел бы в вашу гостиницу – в обычных людей многовато, на мой вкус. Тем более что я сумочку тут везу… для Татьяны.
– А… даже так. Ну хорошо, приезжай!
Соколовский специально заехал в гостиницу, встретив у дверей Тявина, завёл его внутрь, строго приказав вдохновившимся было гусям гостя не жрать, и проводил его в свой кабинет вместе с багажом, с которым Тявин не расставался ни на секунду.
«Сумочка» представляла собой здоровенный и весьма увесистый баул, в котором сверху лежали какие-то вещи – явно для конспирации, а под ними…
– Рога в денежном эквиваленте за вычетом процентов – моего родича, ну и моих… за доставку, – объяснил Тявин.
Соколовский оценил баул и хмыкнул:
– Вот теперь и думай… не сбежал бы с работы мой ветеринар! Она же теперь может вообще о деньгах не беспокоиться.
– Может… но не думаю, что сбежит, – улыбнулся Тявин. – А! Вот ещё сувениры от родичей из Норильска, – он достал из рюкзака коробку. – Сами понимаете, там у нас кроме мехов особо везти нечего, а меха мы, по очевидным причинам, не дарим. Короче, они сильно призадумались, но всё-таки нашли, чем Таню одарить. Я могу ей всё передать?
– Можешь, конечно! Ты располагайся, вон комната удобная, а она скоро придёт. И, да… она спрашивала, как ты в натуральном виде выглядишь, – хмыкнул Соколовский.
Тявин настороженно покосился на него и уточнил:
– И как она среагировала?
– Нормально. Она уже много чего видела. Да ты и сам понимаешь, после Ххорша ты уже так… лёгкая разминка для воображения.
– Боюсь, таким образом меня ещё никто не… гм… не именовал, – отозвался Тявин.
Глава 14. Предвыходной вечер
– Не переживай, – обрадовал Тявина Соколовский. – То ли ещё будет!
Приятно, когда у тебя всё-таки появляется выходной день, и даже два! Целых два дня. А ещё приятнее, когда ты к ним даже не приступила, и они ещё в запасе!
Татьяна вечером в пятницу, которая по удивительному совпадению была её «предвыходной», наслаждалась жизнью на кухне.
– Шушана, а ты не знаешь, почему наслаждаться жизнью приятнее именно на кухне? – уточнила она у норуши, которая восседала рядом, используя как шезлонг складку Таниного пледа.
– Знаю, конечно! Потому что у тебя норный характер. Ты как я – самое приятное это дом, а самое приятное в доме – то место, где всего много, вкусно и кладовочка есть!
– А у нас есть кладовочка? – удивилась Таня.
– Несчастная! Да как же ты можешь полностью наслаждаться жизнью, не зная про кладовочку! – изумилась норушь. – Эх ты… Смотри!
Шушана махнула лапкой в сторону глухой стены слева от входа в кухню и там открыла дверь, которой за миг до этого не было.
– И как я забыла тебе её показать? – сама себе удивилась норушь. – Ладно, пошли, посмотришь!
Таня с любопытством заглянула в кладовку и ахнула – когда-то в детстве была у неё уютнейшая книга с картинками – подарок папиной двоюродной сестры, которую она и не помнила. А вот картинки книги до сих пор могла описать в мельчайших подробностях. И одна из картинок как раз что-то подобное и изображала – длинные узкие полки, а на них пакетики, мешочки, горшочки…
Правда, всё это маленькое, явно норушное, так… для заполнения пустоты.
– Вот видишь, какое всё правильное! – норушь ожидала законных комплиментов и восторгов.
– А теперь её наполнить надо, и будет у нас просто сказочная кладовочка! А поверху… хочу сушки повесить! Маленькие такие, помнишь, ты покупала.
Детское воспоминание о книжке подсказало, почему «сушки повесить», – там как раз была изображена связка сушек. Тут же Таня припомнила, что когда-то их такими вязками продавали, она об этом читала.
– Мы обязательно купим несколько пакетиков и нанижем их на верёвочку! – серьёзно пообещала Таня. Да, пусть она сама к сушкам относится спокойно, пусть не очень понимает, зачем вообще делать такие запасы – в магазинах всего навалом, но если Шушане так приятнее и спокойнее, то она с радостью купит ей сколько угодно сушек, круп и чего там ещё в кладовки складывают. Хотя…
– Я вот только про жучков думаю… а не заведутся? – спросила она.
– Ну что ты! Я же норушь из приличного рода! Мы можем хранить что хочешь как угодно долго! – горделиво выпрямилась она и тут же спохватилась, всплеснула лапками и заторопилась к выходу, возмущённо пискнув:
– Только не от этого бездонного кота! Терентий! Ты же только что спал у Врана в комнате! Откуда ты уже в Таниной тарелке?
– Оттуда! – Терентий махнул задней лапой, указывая то место в пространстве, где он только что обретался. – Я там был, был… а потом ощутил, что должен быть тут – у меня внутри ощутилась пустота, а для котов это недопустимо!
– А теперь пустота у Танечки в тарелке! А ведь там была котлета! – сердилась Шушана.
– Ну, правильно… КОТлета для кота, а для тарелки – пустота! – важно продекламировал Терентий. – И вообще, их у нас много. Котлет, в смысле, а я ещё не совсем наполнился…
Он намекающе покосился на Таню, но она покачала головой и показала на миску с кошачьим кормом.
– Вот женщина легированной стали! – Терентий прекрасно знал, насколько ему трудно в чём-то отказать, так что Таню за это, пожалуй, что даже уважал.
– Ты откуда про легированную сталь знаешь? – удивилась Татьяна.
– Ой, да мало ли бубнят
