К доске, — практически прорычал он, резко поднимаясь из-за стола.
Я инстинктивно сжалась.
Забавно, но я все еще боялась своего преподавателя.
Притихшие однокурсники, открыв рот, смотрели на нас с Горецким. До них, наконец-то, дошло, что нас связывало гораздо больше, чем экономика.
Пиздец.
Теперь мне точно не было места в этой отмороженной группе.
С трудом переставляя одеревеневшими ногами, я подошла к учительскому столу.
Руслан хотел треша?
Окей.
Он его получит.
Мне больше нечего терять.
— Тяжелая ночь? — наклонил голову Горецкий, внимательно разглядывая мое лицо.
Его губы исказила пренебрежительная усмешка.
Он думал, что я провела ночь с Марком?
Идиот…
— Да, — тонко улыбнулась я и откинула капюшон толстовки так, чтобы были видны следы от мужских пальцев.
Вместе с разбитой губой и проступающим сквозь тоналку синяком на скуле это выглядело весьма однозначно.
Кадык на шее Руслана дернулся.
Не обращая внимания на остальных, он сделал ко мне стремительный шаг.
— Понравилось? — с ненавистью процедил он, жадно разглядывая мои синяки.
Из-за расширенных зрачков его глаза казались почти черными.
Мороз пробежал по коже.
Черт, как же они с Марком похожи.
— Не так, как ваши пары, Руслан Александрович, — вскинула я подбородок.
Пальцы Горецкого судорожно сжались, будто он с трудом сдерживался, чтобы не влепить мне пощечину.
Но мужчина быстро взял себя в руки.
— Рад слышать, — опустив ресницы, холодно проронил Горецкий и, отступив к столу, скрестил руки на груди. — В таком случае порадуйте и вы нас, Аронова. Напишите на доске признаки рыночной и плановой экономик.
Я издала хриплый смешок.
Господин учитель, наконец-то, вспомнил, что мы находимся в стенах универа, и на нас, не дыша, пялятся двадцать студентов-придурков?
— На примере какой страны? — безучастно поинтересовалась я, беря в пальцы мел.
Я перегорела. Во мне больше не было жажды знаний и желания доказать всем, что я лучшая студентка и достойна блестящего будущего.
Потому что у меня больше не было будущего.
Я забрала у человека жизнь.
Я… Забрала… У человека… Жизнь…
Мел треснул и посыпался на пол.
Я застыла, тяжело дыша.
Сука, неужели именно сейчас меня накроет осознание того, что я натворила вчера?
— Ты справишься. Продолжай, — подойдя ко мне вплотную, тихо проговорил Горецкий.
Широкая грудь коснулась моего плеча. Теплое дыхание скользнуло по волосам.
Я замерла, застигнутая врасплох.
— Ну же… — мягко прошептал Руслан, накрывая мою ладонь своею и вкладывая в нее новый мел.
Это неожиданно придало мне сил.
Взяв новый мелок и убрав волосы за ухо, я начала писать. Чуть отстранившись, Горецкий молча наблюдал за тем, как доска заполняется ровными строчками.
Вся эта информация была в моей голове (спасибо долгим вечерам с учебником), и мне даже не пришлось напрягаться.
Закончив, я аккуратно положила мел и, помедлив, развернулась к Горецкому.
Скрестив руки на груди, тот удовлетворенно кивнул.
— А теперь проведи сравнительный анализ.
Горецкий снова превратился в занудного преподавателя, и я не знала, как к этому относиться.
Но в любом случае этот кусок обычной жизни ничем не примечательной студентки был подобен глотку свежего воздуха.
Натянув длинные рукава толстовки на пальцы, я перевела взгляд в окно и начала монотонно отвечать на вопрос. Негромко, спокойно, обстоятельно. Будто находилась в аудитории одна. Будто не было вчерашнего дня, сломавшего мою жизнь навсегда.
К концу ответа горло начало саднить, и голос стал севшим и охрипшим. Я закашлялась.
Горецкий, все это время не сводивший с меня глаз, оторвался от стола.
— Неплохо, Аронова. Сделаешь дополнительное задание и получишь за семинар «отлично».
Я исподлобья посмотрела на мужчину.
Какое еще, блин, задание?!
Заметив недоверие в моих глазах, Горецкий слегка усмехнулся и подошел ближе.
Я не сводила напряженного взгляда с его лица.
Твою мать, он ведь не станет делать ничего такого при всех?..
Но моему преподавателю было наплевать на обалдевших зрителей.
Медленно наклонившись, Горецкий приблизил губы к моему уху.
— Сегодня в полночь в «Эгоисте» ты будешь танцевать для меня, Веснушка.
От жаркого полушепота по спине пробежал озноб.
Твою мать, он вконец охренел?!
— Я станцую для тебя только на нашей свадьбе, дорогой, — моему ядовитому шипению позавидовала бы королевская кобра. — Поэтому приготовься встать передо мной на колено.
Не дожидаясь от улыбающегося Горецкого ответа, я резко отпихнула его и рванула к выходу.
Меня переполняла злость и что-то еще, чему я не смогла бы дать определения.
— До скорой встречи, Аронова, — насмешливо бросил Горецкий перед тем, как я оглушительно хлопнула дверью.
Виталина
Егор нашел меня в закутке в конце коридора. Я сидела на широком подоконнике, притянув ноги к груди, и отрешенно смотрела в окно.
— Я сложил в рюкзак все твои тетради и ручки, — улыбнулся парень, кладя сумку мне в ноги.
Я положила подбородок на острые колени и невесело улыбнулась в ответ.
— У тебя, наверное, есть ко мне вопросы.
Я не могла заставить себя идти на следующую пару, потому что прекрасно понимала, что одногруппники просто заклюют меня.
Уверена, теперь они считают меня любовницей Горецкого, причем не самой ошеломительной, учитывая, как мы ссорились прямо посреди урока.
— На самом деле только один, — хитро подмигнул Егор.
Я тяжело вздохнула.
— Валяй.
Этот парень был единственным из группы, кому я могла доверять.
Присев на край подоконника, Егор задумчиво потер подбородок.
— Скажи честно, Виталина…
Я напряглась.
— От твоего ответа зависит, сможем ли мы общаться дальше.
Мне стало совсем нехорошо.
Неужели Егор тоже отвернется от меня.
— Ты любишь «Сумерки»? — серьезно спросил парень, впиваясь в меня испытывающим взглядом.
Я замерла с открытым ртом.
Что?! Я не ослышалась?
— Я знаю наизусть каждую сцену, — медленно ответила я, подаваясь вперед. — И мечтаю, чтобы Голливуд снял новую часть.
И это была чистой правдой. Я пересматривала этот фильм секстиллионы раз, и каждый раз он был бальзамом на мою израненную душу.
Егор сверкнул ямочками на щеках.
— Ну слава богу, мне не придется добавлять тебя в черный список, — смахнул он невидимый пот со лба. — Ты мне нравишься, но, как понимаешь, на кону стояло слишком много.
Я с серьезным видом кивнула.
В этом вопросе я была с ним солидарна.
— Мы с друзьями устраиваем сегодня вечеринку в мини-кинотеатре, — откинув длинную челку, посмотрел на меня Егор. — Будем смотреть «Сумерки», поглощать пиццу с яблочным сидром и спорить до хрипоты, кто лучше — Эдвард или Джейкоб. Приходи, будет весело.
Я рассеянно улыбнулась.
Звучало, конечно, здорово. Уж точно лучше, чем «приглашение» Горецкого. Но, боюсь, я была не в том состоянии, чтобы идти на студенческую вечеринку.
— Просто отложи все свои
