Ялтинский восход
Гуляет лето тёплое по Ялте,
И тонет небо в изумруде вод.
Наш город мал, но есть на каждой карте,
И как прекрасен ялтинский восход!
Вдыхают окна свежую прохладу,
И солнце, искупавшись в лоне волн,
Уже с утра целует Ореанду
Над морем пробегающим лучом.
И под фанфары перепевов птичьих
Из сумрака выходит горизонт.
И синим взглядом ясных глаз девичьих
Сливается над Ялтой небосвод.
Здесь берега украшены дворцами
И склонами зелёных крымских гор.
Сосновыми пахучими лесами
Укрылся ялтинский чарующий простор.
Нет светофоров в городе, поверьте,
И нет таких, наверно, городов:
Здесь по-другому как-то бьётся сердце,
Здесь по-другому чувствуешь любовь.
Дышит болью поле ратное,
Эхом взрыв летит в сердцах.
На граните все стандартное:
Очень скупо о бойцах.
Сын войны стоит пред глыбою,
Слёзы льются по щекам.
Он пришел сюда с обидою
К нынешним временщикам.
Канонады, запах пороха,
Бой гремит из прошлых лет.
В бронзе буквы веют холодом,
Отражая солнца свет.
Не затмят любви к Отечеству
Лицемерья голоса.
Не закрыть им человечеству
Ложью чёрною глаза.
Ветер гладит грань гранитную,
А душа болит в груди
За отцов и кровь пролитую,
Что не смоют здесь дожди.
Вновь играет в зале скрипка,
Режет душу голос струн,
Жизни тоненькая нитка
Под смычком рождает звук.
Звёздам слышен зов печали,
Что срывается сквозь тьму.
Струны скрипки зазвучали,
Разрывая тишину.
Облака накрыли крыши,
Слякоть, холод, дождь идёт,
Видно, Бог её как слышит —
Ненароком слёзы льёт.
Всё, что пережито нами,
Слышно в музыке такой,
Не рисуется словами
Скрипки голос неземной.
Утопивши сердце в небе,
На смычке душа висит,
Забывая всё на свете,
За мелодией летит.
То кружит над головами,
То взлетает к потолку,
А потом опять кругами —
Вальс танцуя на ходу.
Уймитесь, ангелы и черти…
Мы вечно плачем об ушедших,
Детей лелеем и растим,
Жалеем бедных, сумасшедших,
А жизни миг необратим.
Уходят близкие, родные,
И наша очередь грядёт.
Постойте, кони вороные,
Судьба сама свой путь найдёт.
Опять душа бунтует в теле
И пьёт, и курит, и грешит.
Всей жизни мало, в самом деле,
Как много лет в ней ни прожить.
Цветы у каменной могилы,
На камне выбит скромный крест.
И шепчет поп свои молитвы:
«Христос воистину воскрес…»
Не знаю, что там после смерти,
Какое царство и кого.
Уймитесь, ангелы и черти,
Нам там не надо ничего…
На Пушкинской нежно платаны
Сплетают прохладную тень,
Изящно танцуя, фонтаны
Сливаются в солнечный день.
И памятник вечно печальный
Стоит у ворчливой реки,
И слышит прохожий случайный,
Как в небо взлетают стихи.
Волнуется Чёрное море,
Вновь чеховский вспомнив рассказ,
И слышатся юной синьоре
Обрывки заманчивых фраз.
Вуалью прикрытые плечи,
Смеются открыто глаза…
Коль даму с собачкою встретишь,
Поверишь, что есть чудеса.
И если сольются вдруг взгляды,
А в сердце зажжётся звезда,
То тёплой и солнечной Ялты
Уже не забыть никогда.
Молчит скорбящая гитара,
Её покинул верный друг.
Душа весёлого гусара
Не тронет больше звонких струн.
Не будут петь они дуэтом
Под светом тёплых летних звёзд.
Он не считал себя поэтом,
Но песни трогали до слёз.
Луганский ветер пахнет дымом,
Зло, кровью светится закат.
Как зонт, печаль висит над Крымом.
И кто же в этом виноват?
Последний взгляд души невинной
Оставил в памяти печать.
Как жаль, пути назад не видно,
Чтоб песню новую начать.
И в шуме жизни проходящей
Звучит мелодия не та,
Висит с гитарою скорбящей
Его неспетая мечта…
Красное знамя алеет над памятью,
Семьдесят лет пролетело, как день.
Светит звезда над церковною папертью,
Майский рассвет украшает сирень.
Много сменилось за годы прошедшие.
Скорбно колышется Вечный огонь.
Хоть и гуляют ветра сумасшедшие,
Память святую раздором не тронь.
Можно простить все нелепости с глупостью —
Хитрость, нахальство, коварную ложь,
Даже невежество с пошлостью, с грубостью, —
Только лишь память враньём не тревожь.
Семьдесят лет отмечается городом,
Семьдесят лет отмечает страна.
Знаю, на мраморе солнечным золотом
В праздник проснутся бойцов имена.
Красное знамя алеет над памятью,
Помнит блокаду родной Ленинград.
Хоть упрекают пришедшею старостью,
Наши герои идут на парад.
Пусть озаряется праздник величием,
С гордостью бьются людские сердца.
Наши глаза не закрыть безразличием,
Правда возвысится силой Творца…
Чёрные глаза, седая чёлка,
За спиной увесистый рюкзак.
К сыну едет с горного посёлка
С искренним радушием смельчак.
Кто не помнит славного грузина
С добротой родительской в глазах,
Как Отец солдата до Берлина
Отшагал в солдатских сапогах.
Сладкое вино из винограда,
Вкусный сыр и жменя табака,
На груди солдатская награда,
А в душе отцовская тоска.
«Здравствуй, сын, любимый мой Годердзи!» —
«Здравствуй, дорогой, родной отец!»
Пробивались в этой круговерти
Переливы солнечных сердец.
И казалось, будем жить все в мире,
Что война забудется, как сон.
Будем поклоняться только лире
И святым с родительских икон…
Чёрные глаза, седая чёлка,
На ресницах горькая слеза.
И у дома горного посёлка
Зреет виноградная лоза…
Солнце село, в сердце потемнело,
Но за ночью тёмной жмётся день —
И вернётся утро в платье белом,
И в саду распустится сирень.
Пусть нельзя понять души открытой,
Отболит, забудется беда —
И зажжется искренней молитвой
Над церковным куполом звезда…
Мы с тобою из разных миров
Мы с тобою из разных миров,
Разделяют нас времени стены,
А за искрами звёздных костров
Поднимается голос со сцены.
Мы с тобою из разных миров,
Зашифрованы Ванги катрены,
С пролетающим шумом ветров
Не минуют земли перемены.
Замыкается жизненный круг,
И его нам никак не нарушить,
Только солнечный голоса звук —
Порывается сердце послушать.
И, поднявшись за птицами ввысь,
Я раскрою закрытые тайны,
Как же песни твои родились,
Что живыми иконами стали.
Хоть с тобой мы из разных миров,
Параллельных не может быть линий,
И по небу в потоках ветров
Пролетает клин журавлиный…
Высокий берег омывают волны,
Сжигает солнце крымские поля,
Летящий ветер, радостный и вольный,
Разносит терпкий запах миндаля.
Лежит в руинах древняя столица,
Дух Херсонеса ходит по камням,
Парит под небом гордая орлица,
Слетая тенью к древним алтарям.
А там внизу, где Красные пещеры,
Из щелей бьют целебных два ключа,
С водой живой и мёртвой есть примеры,
Что лечат лучше всякого врача.
Здесь пирамиды спрятали под землю
Свои секреты от сторонних глаз,
И там они себе спокойно дремлют,
Не выставляя тайны напоказ.
Тропою царской бродят ротозеи,
Всё изучают ялтинский ландшафт,
В дворцах давно открыли им музеи,
Они туда, наверное, спешат.
Таврида наши восхищает взгляды,
И янтарём сверкает виноград,
Одеты горы в яркие наряды
Под дружный стрекот полчища цикад…
Невод в море дед забросил,
Молвил рыбке золотой,
Что старушка очень просит
Дом с Ай-Петри высотой.
Надоело, мол, на лавке,
Словно нищенке, сидеть,
Ей на набережной в Ялте
Замок хочется иметь.
Пригласить детишек в гости,
Чаем сладким напоить,
Всем раздать конфет по горсти
И подарков надарить.
Может, так оно и будет,
Может, сбудутся мечты,
Если дед наш не забудет
Вынуть невод из воды…
Родился в 1988 году в Свердловске. Поэт, литературный критик, литературовед. Выпускник филологического факультета Уральского федерального университета им. Б.Н. Ельцина. Кандидат филологических наук (тема диссертации «Тек-стуализация телесности в послереволюционных поэмах В.В. Маяковского»).
