class="p1">— А этот не новый, что ли?
— Этот здесь уже двадцать лет висит. Ещё батя мой, царство ему небесное, повесил.
— И за двадцать лет никому не понадобился?
Хозяин насупился. Буркнул:
— Доставать, что ли? Не передумал? — Отвечать на вопрос ему определённо не хотелось.
— Доставай.
Хозяин придвинул к стене табурет — судя по виду, именно для этого и предназначенный. Встал на него ногами, дотянулся до меча и снял со стены. Подал мне.
Я взялся левой рукой за ножны, правой за рукоять. Потянул меч на себя. Выскользнул он легко, как будто ничего не весил. Рукоять легла в ладонь, как родная. А на душе у меня вдруг стало тепло — как бывает, когда встречаешь старого друга.
— Беру, — объявил я.
Посмотрел на хозяина. А тот во все глаза глядел на меня. Прошептал что-то и перекрестился.
— Ты чего? — удивился я.
— Как твоё имя, охотник?
— Владимир.
— Ишь ты…
Это было всё, что он сказал. Замолчал и продолжил таращиться на меня. Я потихоньку начал беситься.
— Я сказал «Владимир», а не «Гарри Поттер». Очнись уже! Почём меч?
— Двенадцать серебряных.
Вот это очнулся так очнулся.
— Ну охренеть — обдиралово! — возмутился я. — Сам сказал, он у тебя тут уже двадцать лет висит. Хочешь, чтобы дальше висел?.. Ну, забирай, я не против. — Сунул меч хозяину и повернулся к Захару. — Веди в другую лавку.
— Сколько дашь? — мгновенно изменил политику хозяин.
— За такое старьё? Восемь серебряных. И то много.
Хозяин всплеснул руками.
— Меч тебя признал! Неужто ты так просто уйдёшь? Неужто бросишь его?
— Признал? — переспросил я.
Хозяин потупился. Понял, видимо, что сболтнул лишнее.
— Ну⁈
— Другие этот меч из ножен едва вытягивали, — буркнул хозяин. — Я и сам, когда достаю его почистить, маюсь. Сто потов сойдёт, покуда управишься. Потому даже снимать со стены ленился, наперёд уж знаю, как будет. А ты — раз! И вот он. И будто вовсе без труда.
— Без труда, — подтвердил я. — То есть, что у нас получается? Получается, что к тебе пришёл уникальный клиент. Такой, которого в этой лавке ни разу за двадцать лет не видели и не факт, что в ближайшие двадцать увидят. А ты вместо того, чтобы этому клиенту скидку сделать, навариться на нём пытаешься?
Хозяин насуплено молчал.
— Жадность порождает бедность, — изрёк я. — Не благодари. И отдавай за семь. Пока я не передумал.
— Было ж восемь⁈
— Подешевело. За жадность надо платить.
— Да где ж это видано, чтобы семь! Я дешевле, чем за золотой, ни один меч не продавал! Батя мой покойный в гробу перевернётся!
— Ничего. Скажешь бате, что у тебя и таких клиентов, как я, никогда не было.
В итоге меч вместе с ножнами я забрал за семь серебряных рублей. Из лавки вышел довольным до смерти.
— В харчевню? — предложил Захар.
Он продолжал виться около меня. Прибухнуть на халяву рассчитывал, не иначе. А если повезёт, то и пожрать. Ну — в целом, правильно делал. Работа проводника — тоже работа. Без Захара чёрт знает, сколько бы я по городу крутился.
— Почти. На Воздвиженскую улицу.
Захар вздохнул.
— А там тебе чего?
— Там магазин готового платья. Можно туда, можно на Пироговку, если это ближе.
— Воздвиженская ближе. Только… — Захар с сомнением посмотрел на меня.
На покрытые пылью сапоги, крестьянские штаны, подпоясанные верёвкой, и измазанную в дорожной пыли рубаху.
— Чего? — спросил я.
— Да не, ничего. Идём.
Я догадывался, что в магазине будет фейс-контроль. И настроился заранее. Не ошибся.
— Что вам угодно, милейшие?
Голос управляющего явно был рассчитан на то, что мы с Захаром бросимся на выход от одного только его звучания. Сядем где-нибудь на другой стороне улицы и будем лить горькие слёзы стыда — из-за того, что позволили себе думать, будто такие голодранцы, как мы, имеют право переступать порог такого шикарного заведения.
— Пивка холодного принеси. И закусить чего-нибудь.
— Что-о⁈ — Дядька аж задохнулся от возмущения.
— Не расслышал?
Я прошагал мимо рядов с дамскими платьями в другую часть магазина, где висела одежда для мужчин.
Управляющий бросился ко мне.
— Должен вас предупредить, милейший, что…
Тут он увидел перчатку на моей руке. Перевёл взгляд на меч за плечами и кинжал на поясе. Осёкся.
— Что? — спросил я.
— Что если вы хотите обновить гардероб, то лучшего места, чем наш магазин, не отыщете, — мгновенно переобулся управляющий.
Захар за моей спиной заржал. А дядька даже бровью не повёл. Преданно смотрел на меня.
— Осмелюсь спросить — не вы ли тот храбрый охотник, который очистил Смоленский тракт от богомерзких тварей?
Охренеть, с какой скоростью тут слухи разносятся.
— Он, — важно сказал Захар. — Его зовут Владимир. — Парню определенно нравилось греться в лучах моей славы.
— Буду счастлив помочь вам с выбором, досточтимый Владимир! — Управляющий поклонился. — Вот, изволите ли обратить внимание…
Через полчаса я стоял перед огромным зеркалом. Наконец-то, кстати, рассмотрел в подробностях собственную внешность. До сих пор всё как-то времени не находилось.
Ну… Не утонченный аристократ, конечно. Без всяких там изысков. Серые глаза, русые волосы. Но всё же то, что принято называть породой, в лице определённо присутствовало. Упрямый взгляд, волевой подбородок. И костюм, в который меня одели, сидел отлично. Управляющий назвал его охотничьим.
Кожаные штаны — просторные сверху, узкие снизу, чтобы заправлять в сапоги. Широкий ремень, к которому одинаково удобно цеплялись и кинжал, и пистолет, и нож. Рубаха из тонкого, но прочного полотна. Камзол с высоким воротником, внутренними карманами и двумя рядами пуговиц.
Новенькая, отлично выделанная кожа хрустела и поскрипывала. Рубашка была белой, штаны и камзол — тёмно-зелёными, перехватывающие их ремни — коричневыми. Всё вместе смотрелось круто. С мечом за плечами и кинжалом на поясе — вообще отлично. Управляющий приволок ещё шляпу с пером — таким длинным, что оно едва не волочилось по полу, — но от этой приблуды я наотрез отказался.
— Ну, всё. Теперь все девки — твои, — глядя на меня, с завистью объявил Захар.
— Вам очень идёт, — подтвердил управляющий.
— Насколько мне это идёт, мы сейчас узнаем.
—
