какую-то конструкцию для наших будущих тренировок. Чтобы прибавить эффект моему появлению, я на ходу извлек из футляра свой меч-кладенец и шагнул поближе к сенсею.
Дальше все как-то завертелось с бешеной скоростью, моя рука сама попыталась ткнуть кончиком клинка моего наставника под лопатку, но он, каким-то кошачьим движением успел вывернуться и даже невесть откуда взявшимся в руке палашом успел отбить очередной мой выпад. Я попытался сопротивляться желанию клинка наделать дырок в Иване, но мое желание никого тут не интересовало.
Отбив несколько очень опасных выпадов с моей стороны, Косолапов пустил в ход свою магию, набросив на меня что-то вроде полупрозрачной замедляющей сети. Я разом как будто в вязкое болото попал. Максимально быстро разорвав между нами дистанцию, сенсей, оглашая окрестности очень громкой одышкой, притворно ласково меня спросил:
— Ты где проклятый меч достал, душегубец?
Глава 13. Проклятье? Какое проклятье?
Попаданец
Мда, а слово «попаданец», оказывается, производное от слова «попа». И мне вот интересно, а почему не «жопа»? Ведь «жоподанец» звучит гораздо иначе. Блин, а ведь тут вообще другой смысл вырисовывается. Ну этот, который про глиномесов, которые к глине никакого отношения не имеют. Так, в сторону эти глупости!
Значит так, старикан, вот сука такая, подсунул мне проклятый клинок. Как объяснил мне Иван, после того как я ему поведал всю историю без утайки, такое оружие редкость, но не совсем дивность. Такое иногда случается. Как правило, последний в роду человек, владеющий фамильным зачарованным клинком, при определенных обстоятельствах сходит с ума. Жажда постоянной драки приводит его к тому, что он то и дело ввязывается в какие-нибудь опасные схватки. Доходит до того, что он вообще начинает бросаться на первых встречных. Жажда крови такова, что просто сводит человека с ума. И вот, когда человек умирает, его безумная душа вкрапляется в уже зачарованное оружие и добавляет ему свои свойства. Гремучая смесь получается. Поэтому такое оружие стараются сразу же уничтожить, как только оно распознается. Но не в моем случае. Лыков зачем-то выкупил и сохранил этот меч, который, кстати, называется скьявона.
И все бы ничего, только вот меня угораздило взять его в руки. Случилась так называемая привязка. Теперь у меня несколько вариантов. Вариант номер раз — сломать клинок и мгновенно, с небольшими последствиями, избавиться от проклятия. Вариант самый очевидный. Но не с точностью верный. Без этого меча мне никак не выполнить задание, если я на него все-таки соглашусь. Выходит плюс на минус. Ах, да, если я уничтожу свое новое оружие, Лыков за это с меня обязательно спросит. А это уже все десять минусов, как с куста.
Вариант номер два — я возвращаю скьявону Лыкову или закапываю куда-нибудь поглубже за амбаром. На какое-то время мне это поможет. Но постепенно, зов клинка станет усиливаться и, в конечном итоге, привет меня к нему и тому безумию, что он мне в будущем гарантирует. Тут минус-минус, что в итоге, как в родной математике, не дает плюс. Это вариант тоже сразу отбрасываем.
Вариант номер три. Оставить меч себе. Лишний раз не вынимать из футляра. Выполнить задание и усиленно искать способ его насильственной отвязки от моей бренной тушки.
— Слышь, барин, я тут подумал, — отвлек меня от раздумий Иван Косолапов. — С клинком вроде как можно совладать. На первое время. Не будешь же ты его в футляре все время носить. Случись чего, он, если его быстро вытащить, тебе жизнь может спасти.
— И что за способ? — Спросил я однорукого, мысленно прикинув, что ветеран пришел к тому же выводу что я, о том, что скьявону следует оставить.
— Сила воли нужна знатная. Да тренировки постоянные. Да только…
— Что «только»? Давай, говори уже! — Поторопил я собеседника.
— Тут кое-что не сходится. Пообщался я тут с местными, они все как один уверяют меня, что ты раньше был тюфяк тюфяком…
— Было такое. — Не стал отпираться я. — До контузии. Сейчас другое дело.
— Да это я заметил, что сейчас другое дело. Вот и не сходилась у меня картинка. Ну, хорошо. Значит, будем проводить экзерциции.
— Чего? — Не понял я.
— Обучение начнем. Вот, чего!
Рассекающий плоть
К тренировкам приступили практически сразу. Иван погонял меня сначала в плане физики, а потом мы приступили к упражнению с клинком. Скьявону он мне в руки брать запретил. Рано ишшо. А ну как сам себя ненароком порежу. От шпаги Никифорова тоже пришлось отказаться. Совершенно другой вид оружия. А мне уже сейчас надо привыкать к особенностям легкого меча. К его тяжести, ухватистости, двусторонней заточке. Нашли где-то в моих закромах отдаленно похожую, но жутко ржавую железяку и я начал с ней занятия.
Поначалу все шло из рук вон плохо. А потом я начал больше действовать на автомате. Тут уж сказались какие-никакие рефлекторные навыки прежнего хозяина тела. Так что потихоньку начал втягиваться. За первые полчаса занятий с меня семь потов сошло. Сказалась общая слабость организма. Но видя мой настрой, желание учиться и кое-какие особенности моего обучения из прошлой жизни, Иван остался доволен. После чего усилил нагрузку. Я чуть не взвыл. Но понимая, что без этого мне никак не выжить, старался изо всех сил.
Так прошла неделя. К концу шестого дня, Косолапов разрешил мне тренировку со скьявоной. К тому времени зуд в правой руке, который ничем нельзя было унять, достиг слишком высокого уровня. Меч сам просился в руку.
— Значит так, — раздавал указания сенсей. — Я сейчас отойду подальше и никого близко к тебе не буду подпускать. А ты вытащишь клинок из футляра, крепко возьмешься за рукоять и попытаешься взять контроль на себя. Будет не легко. Точнее, не так. Будет очень тяжело. Но ты должен справиться. Готов? Тогда приступай!
Выслушав наставления учителя, я раскрыл футляр и извлек скьявону. Еще даже не притронувшись к мечу, я почувствовал как от него пыхнула волна ненависти на все живое и дикая жажда крови. Странно. Раньше я этого не чувствовал. Неужели привязка усилилась?
Уверенным движением я взялся за рукоять и воздел меч к небу. Солнце тут же заиграло на его острых гранях, а меня мигом потащило в сторону Косолапова с однозначным намериением.
— Держи его крепче! Ты здесь хозяин! — Громко крикнул Иван и отскочил, на всякий случай, еще не несколько шагов.
Я собрал свою волю в кулак и остановился как вкопанный. Меч отчаянно сопротивлялся, но я не желал уступать. Я тянул его вниз, он отчаянно рвался вперед. Наша борьба продолжалась несколько минут и я
