мой дом? Оно воняло, как твой инкуб, но он сидел в салоне.
— ЧТО? — вскричал Фрешит так, что вздрогнули все, включая волкодава.
Я закрыла лицо ладонями. Только не это. Не сейчас. Я ведь могу и глупостей наделать в таком состоянии.
— Ты что, совсем сбрендила⁉ — продолжал драть глотку Фрешит.
— Уймись.
Я с удивлением посмотрела на Седрика, Фрешит тоже застыл с открытым ртом. С тех пор, как болотник насильно побратался с полуволком, тот никогда не давал ему серьезного отпора, бессильно лаял, не более. Но сейчас…
Фрешит понял, что это бунт на корабле, и попытался сделать что-то, приводящее Седрика к покорности, наказать. Красивое хищное лицо бывшего главы города исказилось от боли, но взгляд он не отвел и даже произнес, тщательно подбирая слова:
— Раз Пати сделала это, значит, не было выбора. Она не дура. И у неё есть план, раз просила время до завтра.
Фрешит, понимая, что с позиции силы говорить не получается, решил сохранить лицо, перестав терзать Седрика и орать на меня.
— Надеюсь, ты прав. Иначе я сам возьмусь за решение проблем. И это никому, — тут он глянул на меня, — не понравится.
Развернувшись, он покинул поле боя, как победитель.
— Спасибо, Седрик, — тихо произнесла я, тот сполз по стене, не стесняясь показать слабость или не в силах её скрыть.
— Да не за что, Пати. Не хотел, чтобы он снова тебя довёл до какой-то гадости. Побратим, дышло ему в…
— А разве ему не должно быть больно? — тихо спросила Ники, удивив и меня, и Седрика тем, что осмелилась влезть в разговор. Всё-таки она ещё ребенок, взрослый бы продолжил сливаться с обстановкой до тех пор, пока Седрик снова не явил бы себя сильным и уверенным соправителем города. Свидетелей собственной слабости не прощают.
— Он замкнул свою боль на меня. Я отдуваюсь за нас двоих.
— Он жесток? — спросила я.
— Временами. Ему тяжело справляться с гневом, да и вообще с эмоциями. Ты ж знаешь, природники — рыбья кровь, а он получил от меня четверть волка.
Свет и Тень, а ведь это действительно проблема. Выдержит ли Фрешит неведомый ранее накал эмоций, ведь те напрямую связаны с vis? «Подумаю об этом завтра» — кажется, так говорила девушка из старого культового фильма. Неплохая мысль…
— Давай по порядку, — собралась с мыслями я. — Инкуба в бункер…
— Инкуба? Ещё одного…
— Шон не инкуб, как ты не поймёшь.
— Ну, если ты настаиваешь.
— Да пойми, Шон носил в себе запертый свет, он никогда не был нормальным инкубом. Он не деградировал все эти столетия, а развивался. И дорос.
— До звания твоего брата, — отчего-то горько заметил Седрик.
— Он принёс себя в жертву. Ради меня. Добровольно. Ты можешь попытаться это понять?
— На минуточку, я к тебе в слуги напросился.
— Мы оба знаем, почему ты это сделал. Это не жертва. Это сделка, и обоюдовыгодная.
Седрик промолчал.
И тут зазвонил мобильный. Седрик хлопнул себя по карману.
— Не мой.
Тони, виляя пушистым хвостом, побежал к лестнице. Это оказался его телефон, брошенный в разорванных джинсах. Он принёс в зубах трубку и подал мне. Я глянула на номер, и меня окатило жаркой волной самых противоречивых чувств… И я сама не заметила, как неярко вспыхнула белым vis.
— Кто это? — тут же спросил Седрик. Наверное, меня выдал изменившийся запах.
Вик…
— Седрик, оставь меня, пожалуйста, дай поговорить.
— Кто это, Пати? — крикнул он в каком-то отчаянии.
— А то ты не чуешь! — разозлилась я. — Нюх подводит?
— Источник? Это твой источник? — с надеждой спросил он.
— Да, — мой ответ сопроводило еле уловимое треньканье: ложь умолчанием.
Полуволк направился к лестнице, и я поскорее нажала на кнопку.
— Тони?
— Это я…
— Пати! Ты в порядке?
— Да.
— Точно? Ночью произошло что-то плохое.
— Да. Это позади.
— Точно? Пати, твой голос говорит обратное.
— Ты же знаешь, я не лгу.
— Я слышал, что по телефону вы можете…
— Я не лгу. Всё нормально. Не хорошо, но нормально.
— Где ты?
— Я… Я за городом.
— Где за городом? — насторожился он.
Я молчала, не зная, как ему сказать, что я у Седрика, он тут же понапридумывает всякого.
— Со мной Тони и Шон…
— Это хорошо. Где за городом?
— И Ники…
— Вы в плену? — тихо спросил он, холодея от страха.
— Нет-нет. Что ты? Я же сказала, что всё нормально. Мы в гостях. Нас никто не держит. Не волнуйся, пожалуйста.
— Не могу. Скажи где ты.
Я молчала.
— Пати…
— Только не выдумывай ничего. У меня всё действительно нормально. И я не одна. Я в резиденции Седрика.
— Седрика… — слово упало камнем.
Я молчала… Вик знал, что сделал полуволк, и он слишком человек, слишком мужчина, чтобы понять, как я смогла простить Седрика.
— Скажи что-нибудь, Пати.
— Что сказать, Вик? Мы соправители этого города: Фрешит, Седрик и я. Мы не можем не общаться.
Он молчал. На брюки упала капля, не успела она впитаться, как рядом упала другая. Я плакала…
— Я уже еду. Держись.
Я задохнулась от удивления, широко распахнув глаза.
— Вик…
— Я всё понимаю. Там куча оборотней. И этот… Но я твой источник, ты можешь потребовать, чтобы меня к тебе пропустили.
— Вик…
— Скажи, что… что хочешь меня увидеть. Скажи это, Пати!
— Да! Да, Вик. Я очень хочу тебя… увидеть. Я тебя… — я замолчала, оборвав себя.
— Держись.
И он положил трубку.
Какое-то время я сидела, уставившись на отключившийся телефон, без единой мысли погружённая в два абсолютно противоречивых чувства: радости от скорой встречи с Виком и безумной тревоги по поводу того, что может произойти, если он здесь появится. Как минимум сцепится с Седриком словесно, как максимум… Нет, не хочу об этом думать! А может, может, он удивит меня ещё раз и не будет лезть на рожон? Вик… Я вспыхнула… Снова? Свет и Тень, да ведь я вспыхиваю, пусть и не сильно, от одной мысли о нём… Обдумать это странное открытие мне не дали. Шон «постучал» по нашей связи, и
