небольшая коробка… И доставил все это — курьер…
— И что, это нормально? — поинтересовался Алексеев, кивнув в сторону окна.
— Вадик, ты женщинам вообще цветы даришь или только нервы мотаешь? — поинтересовалась Евгения, не отвлекаясь от окна. Не была экспертом по ценам цветочных букетов, но вот в том, что за тот отдано не три копейки, сомнений не было.
— А их заслужить надо, — всё с тем же раздражением обронил Алексеев.
Вот на Коташову у него, по всей видимости, началась неизлечимая аллергия, — подумалось в тот момент Сергун. Теперь главным было на какое-то время развести их. Причем таким образом, чтобы даже случайных встреч не происходило. А для этого требовалось одну из личностей отправить в какую-нибудь командировку. Учитывая незатухающую пандемию, за пределы области — вряд ли получится. А вот в какое-нибудь соседнее учреждение, в целях оказания какой-нибудь, вопрос только — какой, учитывая желание Алексеева работать, помощи… Вот тут следовало подумать…
— С таким раскладом не удивительно, что тебя даже Коташова к черту послала, — усмехнувшись, обронила Сергун. — Ей не миллионы нужны, Вадик, да и не только ей, большинству из нас. А вот такое вот внимание. Букет цветов, коробка конфет, прогулки при луне и не только. Простое человеческое внимание. Знаешь, в чем проблема у вас, молодых?
— Ну-ка, интересно услышать от молодой старушки, — продолжал язвить Алексеев, хотя вот с кем, а с кадрами до сих пор старался жить дружно.
— Вы слишком сильно любите себя и свои деньги, — с уверенностью в правоте своих слов прозвучал ответ Сергун. — Женщина, не важно сколько ей лет, ничего вам не должна, ничем не обязана и ничего не должна у вас заслуживать. И если до вас, идиотов, это не доходит, то она, женщина, уходит к тому, кому очевидного объяснять не надо.
— То есть, это нормально, что она вот так продается…
— Дурак ты, Вадик. На месте Ритки я бы тебе еще и по физиономии съездила. Хотя… — на мгновение смолкнув, Евгения, пожав плечами, закончила, — Смысла не вижу. Ты все равно ничего не поймешь…
Она посторонилась, пропуская Коташову, поднимающуюся с улицы. В руках у той был розовый букет, перевитый жемчужной нитью и коробка конфет… Точно не из супермаркета…
— Подработала?.. — с неприкрытой издёвкой обронил ей в след Алексеев.
Резко остановившись, Рита медленно обернулась. Странно, но… вот сейчас не почувствовала никакой обиды или злости. Совершенно спокойно улыбнулась. Настолько спокойно, что Сергун даже испугалась за вероятность спокойного продолжения рабочего дня.
— Как ты угадал, — без тени раздражения, на столько спокойно, словно и не было выплеска эмоций с четверть часа назад, произнесла Коташова, добавив, — Сейчас подумаю: прямо сейчас позвонить, поблагодарит. Или пусть мучается до вечера, гадая — осталась я довольна или нет.
Сергун с трудом сдержала смех. Вряд ли Алексеев понял смысл сказанного. А вот она — поняла. И готова была поставить Коташовой пять баллов, если бы от этого хоть как-то зависела оплата труда. Начальник их делопроизводственной службы красиво поставила незадачливого кавалера на место и при этом сохранила собственное лицо.
А в действительности Ритка не знала, что делать. Казалось, с её проблемами и комплексами, человек давно должен бы отстать. Ну, было так несколько раз. Сама себя затем убеждала (и, почти, без труда), что так к лучшему. Зачем что-то менять, снова рисковать, когда жизнь, наконец, вошла в ровное русло и шла по течению…
С Константиновым легко ничего не получилось. Он действовал медленно, но методично, постепенно заставив её задуматься над происходящим в жизни. И, главное, устраивает ли её саму такая жизнь. Устраивала?.. Всё чаще самой себе отвечала — нет. И тут же делала внушительный шаг назад… Как вчера…
Установив цветы в вазу, с минуту задумчиво перебирала жемчужную нить. На фоне роз та напоминала капельки росы. У Константинова было чувство вкуса и меры. Ни один преподнесенный им букет не был перегружен…
А на телефон, за время отсутствия, пришло сообщение в один из мессенджеров: его фотография на фоне аэропорта с подписью «Позвоню при первой же возможности. На ответ очень надеюсь. Извиняюсь за спешный отлет…».
Они вчера непривычно долго расставались. Объятия в свете уличных фонарей, на мосту озера. Почти романтика. В какой-то момент губы Константинова коснулись её щеки. Замерла, в ожидании продолжения. Интересно стало, как далеко решит зайти. Один поцелуй был, помнила до сих пор. Второй… Прикосновение к уголку её губ. Улыбка. Чуть ироничная…
— Я вас не покусаю, Рита, — проговорил он совсем тихо, не выпуская её из плена рук…
Напомнив о своем существовании, снова исчез… И понять толком не успела, что это было. И о каких серьезных отношениях мог идти разговор, когда…
А вот хотела ли теперь, чтобы он исчез из её жизни совсем… Даже себе с большей долей вероятности готова ответить — нет! С ним спокойно, легко. Только уверенности в завтрашнем дне никак не прибавлялось. Слишком много проблем. У обоих. А у него еще и сын. И прекрасно понимала, если встанет выбор — она проиграет… Однажды нечто подобное было. Сейчас о том не жалела, но… Этого человека потерять будет очень больно…
2
Санкт-Петербург. Перелёт прошел без проблем. И взлет, и посадка — согласно расписания. Погода способствовала. В аэропорту встречал Димка. Несмотря на просьбу самого Константинова не срываться, бросая все дела, всё же приехал.
— Я же просил, — обронил Алексей, на ходу здороваясь с парнем. Хотя, вряд ли не был сейчас тому, в действительности, благодарен. Не придется до дома добираться на перекладных. Впрочем, было еще такси…
— А ты, смотрю, совсем провинциальным жителем становишься, на общественном транспорте сподручнее, — не удержался от иронии Константинов-младший.
В этих словах не было никакого подтекста или оскорбительной тональности. Скорее, действительно, ирония в адрес очередной рабочей командировки отца по городкам их огромной Родины. Впрочем, нет, был один момент. Дмитрий точно знал о городке, куда отец планировал заглянуть не только ради участия в съемках…
— Потише, молодой человек, личного транспорта там, уж поверь, не меньше, — проворчал Алексей, забросив дорожную сумку в багажник машины и занимая пассажирское место рядом с водительским. В качестве пассажира ездил не часто. Как-то более уверенно чувствовал себя за рулем. Дождавшись, пока выедут на проезжую часть, поинтересовался, — Дома как?
— Ты сейчас, извини, спрашиваешь о моем доме или о своем? — полюбопытствовал Дмитрий, на секунду отвлекаясь от дороги. Да, пытался иронизировать, хотя и чувствовал настрой отца. Не самый лучший настрой, что заметил с первых минут встречи.
— Мой дом пока в суде, — вновь без особого энтузиазма обронил Константинов, сосредоточенно наблюдая
