признаться, что видела говорящих разумных животных! И не просто видела, а даже сама что-то такое произносила, кстати, гораздо менее осмысленное, чем они. Как такое сказать кому-то?
Когда до неё дошла эта истина, Антонина Сергеевна разумно решила сделать единственно возможную вещь – отступить, прихватив за локоть всё ещё слегка деморализованного сына.
На прощанье ей хотелось сказать что-то такое… веское, существенно-убедительное, но Таня понимающе покачала головой и сказала:
Дима попытался было вывернуться из материнского любящего захвата, но Таня и для него нашла слова:
– Не надо тебе возвращаться – никогда не знаешь, с чем или с кем ты можешь у меня встретиться и с каким результатом всё это закончится, так что не рискуй больше! Уходи!
Закрывшаяся дверь скрыла от неё уходящее вниз по лестнице прошлое, Таня немного постояла, ощущая, что она просто-напросто счастлива, а потом отправилась в кухню, обнаружив там не только Врана и Шушану, но и лису с Терентием. Вся расчудесная компания хохотала, обсуждая недавний визит гостьюшек ненаглядных – век бы не глядеть, Терентий непринуждённо зажёвывал сыр, воспользовавшись тем, что Вран отвлёкся, а лиса невзначай отодвигалась от пустой тарелки из-под колбасы.
– Ну и где наш завтрак, а? – чуть ли не хором заявила эта спевшаяся парочка.
Глава 18. Хочу – творю, хочу – вытворяю
Дима торопился за мамой по лестнице, пытаясь понять, почему она так странно себя ведёт – словно сильно нервничает с того самого момента, как выскочила из Танькиной кухни.
На памяти Димы мама нервничала крайне редко, предпочитая перекладывать эти эмоции на окружающих!
– Мам… что случилось? Мам! Тебя ворон напугал? Он и на тебя налетел?
Антонина Сергеевна не оборачивалась, пока не распахнула тяжеленную подъездную дверь и не вышла в палисадник, неожиданно густо заросший деревьями и кустами.
– Дима, я категорически запрещаю тебе сюда возвращаться! – она мотнула головой на Танин дом.
– Но мам… Я же хотел…
Над ними раздалось многоголосое карканье, и Дима рефлекторно присел, закрывая голову руками.
– Дима! Я запрещаю! Вы разведётесь, и ты найдёшь кого-то получше этой… слышишь?
Антонина Сергеевна торопливо шагала к машине, оставленной на парковке, Дима, выслушивая её приказы, плёлся за матерью, старательно борясь с желанием или прикрыть голову, или шугануть чем-то привязавшихся к ним серых ворон.
– Словно смеются, вот гады! – бормотал Дима, не подозревая, насколько он близок к истине.
Он, конечно, был вполне себе послушным сыном, но когда ехал домой, ему попалась на глаза красочная реклама нового фильма с Соколовским, и Дима обозлился:
«Да вот ещё! Мать приказала, Таня велела не возвращаться… Да что они понимают? Мужик я или нет?» – припомнился тот самый коридор, раззявленный клюв здоровенного ворона, летящего на него, по загривку прошёлся натуральный холодок, но проклятый Соколовский насмешливо ухмылялся с бока автобуса, едущего параллельно Диминой машине, и…
«Решено! Я никого не собираюсь слушаться – только себя! Завтра же, нет, сегодня же я пойду… только не к Таньке домой, а в эту её дурацкую клинику. Пойду, уточню её график работы, а дальше уже буду планировать, как и что делать!»
***
Таня, вернувшись на кухню, только руками развела:
– Граждане, а что это вы тут все делаете, а?
– Вот! Вот она людская благодарность! – с превеликим апломбом начал кот. – Мы тут старались, трудились, всяких-разных от тебя отгоняли, а ты?
– А я намекаю на то, что завтрак у вас там! – Таня кивнула на стену, за которой начинались владения Соколовского.
Она решила проигнорировать зияющую пустоту тарелок на собственном столе – всё равно поздно убирать неполезную для кота и лисы колбасу – она уже надёжно упрятана в известное, но недосягаемое место.
– Это-то да, но тут-то приятнее… – парировал кот.
– Действительно, – поддержала его лисица. – В хорошей компании и поесть вкуснее!
– И стащить чего-нибудь, – в тон ей добавила Таня.
– И это тоже, – с превеликим самообладанием подтвердила лиса. – Короче, может, ты сходишь за нашим завтраком, а? А мы пока тут побудем…
– Нет уж! Вы побудете ТАМ! – Таня просекла хитрый взгляд кота на её холодильник, поэтому решила эту компанию тут не оставлять. – Шушаночка, можно они вернутся?
– Можно-можно! – Шушана строго покосилась на лисицу и Терентия. – Ты их там покормишь?
– Да, я сейчас оденусь и пойду через уличный вход.
– Куда пойдёшь? – Шушана вздохнула. – Зачем? Иди сейчас вместе с ними, покорми их и возвращайся – я тебя запущу.
Пока они разговаривали, враз погрустневший Вран сидел, уставившись в пустую тарелку из-под каши.
Веселье закончилось, врага прогнали, еду он доел… Что ещё остаётся? Да ничего! Пора уходить, ну, или улетать, если, конечно, выпустит серая городская шпана.
«Как скоро они меня найдут? – думал он. – Денег у меня совсем мало, даже поесть купить толком не на что. Вороном я бы мог себе что-то найти, ну, или выпросить, но… в городе столько этих серых помоечниц, что шансов у меня особо нет, налетят стаей и заклюют! Возвращаться домой?» – он вспомнил, как подслушал разговор братьев о том, что новые родичи пришлют за недокормышем машину, и они наконец-то будет избавлены от того, чтобы позориться рядом с ним.
«Нет! Не верррнусь! Ни за что не верррнусь! И пррроклятый Соколовский выгнал!» – он не видел себя со стороны, иначе понял бы, что его вид воплощает собой отчаяние и полнейшую безнадёгу.
Вран не очень обращал внимание на переговоры девицы с котом и лисой – какое ему до этого дело? Эту короткую передышку и завтрак он получил благодаря норуши, которая объяснила ему, где нужное окно, но передышка закончилась, его сейчас выгонят, и… что дальше?
– Так, ладно, я сейчас хоть пижаму на домашнюю одежду сменю! – решила Таня, выходя из кухни.
Вернулась она быстро, уже переодевшись в джинсы и серую футболку с длинными рукавами.
– И что за манера одеваться, словно тебе сто лет! – чисто от омерзительнейшего настроения буркнул сгорбившийся на табуретке Вран… – И, да, тот пррридурррoк, который сюда влез и меня за лапу щупал, он что, твой муж?
– Почти бывший!
– И как можно было за такого замуж выйти, а? – сердито уточнил ворон.
Таня покосилась на него – понятно было, что он злится из-за того, что ему уходить надо, а некуда, что завтрак уже съеден, а больше ничего хорошего в обозримом будущем не предвидится. А вот то, что с нетерпением поджидает Врана, вовсе даже ничего хорошего ему не сулит.
Норушь, которая всё это тоже понимала расчудесно, более того, именно поэтому и пригласила Врана в гости, заволновалась. Да, конечно, никакого отношения этот мелкий задохлик к ней не имел, не был членом её рода, кем-то полезным для неё, но…
– Эх, сама теперь удивляюсь! – откровенно ответила Таня. – Думала, что он меня любит, сама любила…
– Ну и дyрррa! – выдал нахохлившийся Вран. – Я так и думал.
– Не груби! Лучше скажи, что ты собираешься делать? – Таня отчётливо понимала, что лезет в кучу, нет, даже не так, а в
