и на людей с ножами кидаться, — устало вздыхаю я. — И если понадобиться, то будут тебя здесь держать годами.
Я блефую. У меня нет таких средств, а Рома и Тимур — не благотворительный фонд, однако моя угроза срабатывает. Андрей затихает в руках медбратов и бледнеет.
— Прости меня, Аня, — он жалобно всхлипывает. — Я больше не буду.
И сердце идет трещинами. Он такой испуганный, но нельзя быть с ним слабой и ласковой. Не сейчас. Сейчас ему нужна железная строгость.
— Через неделю увидимся, — спокойно говорю я, — если не будешь бузить.
— Я хочу маму увидеть…
— Это возможно, но лишь в том случае, если она тоже не будет бузить, — невесело посмеиваюсь я. — У нее свои заскоки на старости лет проявились.
— Стерва, — шипит Андрей, и его уводят.
Прячу лицо в ладони и сижу так минут пять. Я злюсь. Я хочу выпороть Андрея до кровавых подтеков, а затем отхлестать пощечинами идиотку-мать. После я бы отыскала отца и пальцы ему бы переломала. Думаю, что будь у меня и Андрея нормальный папа, то все сложилось иначе.
— О, Анна, — раздается смешливый голос Ильи, — да что же вы так убиваетесь, вы же так не убьетесь.
Поднимаю глаза. В костюме и халате он выглядит все тем же хищным хорьком.
— Какие прогнозы? — тихо спрашиваю я.
— А какие ждете?
— Хорошие, — хмурюсь я.
— Тогда хорошие, — Илья улыбается. — Я вытаскивал из зависимостей стариков с многолетним стажем, а они самые противные. Жизнь прожили, впереди только смерть, поэтому имею право нажираться до беспамятства.
— Я не думала, что меня коснется подобное.
— Все так говорят, — Илья смеется, — но сетовать на судьбу в таких случаях бесполезно.
— Мама пообещала пойти в полицию… — я массирую виски. — У вас не будет проблем?
— Ваша мама не считает, что у сына проблемы?
— Нет.
— Тогда ей лучше не видеться с Андреем, — Илья мягко улыбается. — потворствующая гиперопека нам определенно помешает.
— Это забавно, — откидываюсь на спинку стула, — попробуй я выкинуть что-то подобное, то…
— Могу подсказать номерок хорошего психотерапевта, — лицо Ильи все также доброжелательно.
— Я вас поняла, — смеюсь. — Я со своими жалобами не по адресу.
— Вы можете развить в себе зависимость, и тогда я весь ваш, — Илья пожимает плечами.
— Да я вот думала сегодня напиться, — хмыкаю я.
— Алкоголики не думают, они пьют, — Илья смахивает с рукава халата ворсинку.
— Да у меня просто времени не нашлось…
— Это все отговорки.
— Подождите, — вскидываю руку, — вы меня пытаетесь споить?
— Я поддерживаю разговор, — Илья скрещивает руки на груди.
— Довольно странным образом.
— Меня часто в этом обвиняют.
— Во сколько встанет лечение Андрея? — задаю я нескромный вопрос. Я должна знать расценки. — Помесячно.
— А это не ваша забота.
— Моя.
— Нет, — Илья качает головой, — мы с Тимуром все обсудили, и не переживайте, Андрея не выпустят отсюда, пока я не буду удовлетворен результатом, и в его интересах осознать, что у него вся жизнь впереди.
— Ясно, — массирую переносицу. — Поищу расценки в интернете.
— Мою клинику в интернете не найдете. На то она и закрытая, — Илья встает и с улыбкой мне кивает, — всего доброго.
Через несколько минут я выхожу на крыльцо. Рома и Тимур сидят на скамье под раскидистым ясенем и флегматично наблюдают за тем, как рабочий стрижет газон под окнами клиники. Любуюсь каждым. Стильные, отстраненные красавцы, по которым, вероятно, проливала слезы не одна девица. Через несколько секунд одергиваю себя, встряхиваю волосами и спускаюсь с крыльца.
Переводят взоры с рабочего на меня, и я смущаюсь. Если я себе не позволяю их разглядывать, то их взоры прямые и темные. За каждым движением следят, и тут я спотыкаюсь, наступив на шнурок. Падаю коленями на серую гальку, которой усыпана дорожка и мысленно матерюсь. Какая я неуклюжая! На подиум меня точно не пустят с такой грацией.
Встают и шагают ко мне. Мне бы самой подняться на ноги, но я заворожена легкой и уверенной походкой Тимура и Ромы. Проклятье. Это все же случилось. Кажется, я влюбилась. И сразу в двух.
Тимур и Рома подают руки, но я встаю сама, без их помощи с дико колотящимся сердцем, которое подпрыгивает до горла. Каждый вздох дается с трудом. Рома и Тимур недоуменно переглядываются. Ничего похожего раньше я не испытывала. От этого волнения, что бьет в голову, можно умереть.
— Ты не ушиблась, Анюта?
От обеспокоенного голоса Ромы перед глазами все плывет, а от ладони Тимура на щеке, сбивается дыхание.
— Анечка, — шепчет он. — Ты чего? С Андреем все будет хорошо.
Отмахиваюсь от него и спешу к скамье на ватных ногах. Как я могла? Влюбилась! Хочу объятий, поцелуев и ласки. Вот гадство… Сажусь, накрываю лицо холодными руками и молчу. Надо собраться с мыслями.
— Ань…
Усаживаются с двух сторон. Рома — справа, Тимур — слева. Ситуация с ними и так был вне моего контроля, а теперь я не властна над эмоциями.
— Анюта.
— Вы должны сказать что-то отвратительное и гнусное, — шепчу я.
— Вот это игры, Анечка, — тихо отзывается Тимур.
Сердце и не думает замедлять бег.
— Давайте, мальчики, — смотрю та на Рому, то на Тимура, — как вы себя вели при нашей встрече, когда ногу подвернула? Повторите.
Я должна вновь почувствовать злость и неприязнь к наглым и самоуверенным мерзавцам, которые купили меня на несколько дней.
— Анечка, это не самое лучшее место для игр, — Тимур кривится.
— Почему?
— Потому что я провел тут худшие свои полгода в жизни.
Я совсем потерялась во времени и пространстве. Неловко улыбаюсь и опускаю взгляд. Действительно, мы же сидим у крыльца наркологической клиники, с которой у Тимура связано его темное прошлое.
— Почему ты тут оказался? — вопрос сам слетает с губ, и я до боли закусываю губы.
Меня не должны интересовать подробности жизни Тимура.
— Потому что я
