не знаю… если это все реально. Ведьмы, фейри…
Он запустил руки в волосы и сжался, словно пытаясь утрамбовать бьющиеся в голове мысли, но они распинали его. Эва осторожно провела ладонью по его плечу. И тут произошло самое страшное. Чарли дернулся, будто невесомое прикосновение обожгло его.
— Даже так, — хмыкнула Эва. Почти как Хелена.
— Прости. Я просто… мне сложно это понять. Я не могу…
— Не можешь что?
— Не понимаю, что делать дальше. Нам с тобой. Если ты реально ведьма. Так будет постоянно? Такая хрень?
— За всю мою жизнь подобное произошло впервые. Уверена, мама и Иви тоже раньше ничего такого не видели, — пожала плечами Эва, поражаясь своему спокойствию.
Чарли кивнул. Скорее, своим мыслям, чем ей. Эва скрестила руки на груди.
— Если захочешь закончить все, я пойму.
Ложь. Если он скажет, что так тому и быть, она тут же оторвёт ему язык. Или проклянет. Или просто ударит в глаз, как он сам учил ее в седьмом классе. Так много соблазнительных вариантов, но сквозь них проступало осознание: если Чарли соврет и останется с ней, то день за днём ей предстоит видеть в его глазах отражение страха. Никто не хочет жить под одной крышей с ведьмой — ей ли самой это не знать. А уж тем более мужчине вряд ли захочется делить кровать с женщиной, зная, что она может ворваться в его сладкий сон и превратить его в кошмар.
Неожиданно одиночество и затворничество Хелены перестало казаться Эве причудой. Может, и неплохо жить в своем доме, заниматься травничеством и лишний раз не общаться с людьми?
Чарли осторожно протянул руку и повел кончиком пальца по ее бедру.
— Я, конечно, в шоке. Но не настолько, чтоб упустить самую необычную женщину в своей жизни, — прошептал он, склонившись к ее уху.
Эва дернулась, как от выстрела, и, не веря своим ушам, повернулась к Чарли. Тот улыбался.
В городе в этот час было пустынно. Машина проехала через безлюдный центр к участку. На одном из поворотов через дорогу бросились несколько силуэтов, прямо перед машиной, так что сидящему за рулём полицейскому пришлось ударить по тормозам.
«Дети», — хмыкнул Чарли. Эва придвинулась ближе к окну, чтобы рассмотреть сорванцов. Из-под надвинутых до носов капюшонов блеснули тонкие губы и острые зубы.
«Не дети, фейри», — подумала Эва, но вслух говорить не решилась.
На ратушной площади стояли помосты и заготовки для торговых палаток. На рекламных щитах трепыхались безвкусные плакаты с тыквами. Город уныло готовился к фестивалю. Рядом висели помпезные объявления об открытии нового отеля.
— Он действительно заканчивает строительство, — не веря своим глазам, пробормотал Чарли.
— Мы провели в Грезе больше двух месяцев, — констатировала Эва.
Ее слова подтвердились уже в участке. Красный квадратик настенного календаря мирно отмечал дату: двадцать седьмое октября. Ситуация — хуже некуда.
Хотя, было куда.
В участке их развели по разным комнатам для допроса. Удивительное дело, в городской больнице коек на всех не хватает, а в участке каждому найдется место. Благо, хоть наручники не стали надевать.
Эва и Чарли до последнего держались за руки, пока полицейские на развели их в стороны. Эва брела, словно во сне. Она и не помнила толком, как оказалась в окружении серых стен, как опустила задницу на жёсткий шаткий стул из дешёвого пластика, и как детектив — кажется, Дженкинс — зашёл в комнату, шлепнув тонкой папкой по столу.
— Мисс Делвал, — позвал он, побарабанив пальцами по столу.
— А мне разве не положен адвокат? — спросила девушка.
— Пока вы свидетель, можем обойтись и без него.
— А по какому делу?
— По обвинению в мошенничестве в адрес Чарльза Келлса, — объяснил детектив. Девушка напряглась.
— Ничего не понимаю.
— Поверьте, я понимаю ещё меньше. Два месяца назад мистер Ричард Грант обратился к нам с заявлением, что Чарльз Келлс забрал предоплату за строительство и сбежал. Вместе с сумкой наличных пропадаете ещё вы и вся ваша семья. Занятное дельце выходит. В ваших интересах сейчас доказать, что вы не сообщница.
— Вот в чем дело, — ухмыльнулась Эва.
— У меня есть следующая гипотеза. Мистер Келлс получил деньги от мистера Гранта, заведомо зная, что не уложится в предусмотренные договором сроки строительства. Поэтому он быстро принял решение: забрать свою невесту и ближайших родственников и уехать. Чтобы вы понимали, вас сейчас разыскивают не только в Великобритании, но и во Франции, в Германии, в Португалии и даже на Ибице.
— Если бы все было так, — закатила глаза девушка.
— Прошу прощения? — детектив поднял седую косматую бровь. Из-под густых волосков выглядывали уставшие глаза, раскрасневшиеся от ночной работы. Дженкинсу было лет шестьдесят, а может, и меньше, но работа старила его, как болезнь.
— Я говорю, если бы мы действительно смогли оказаться на Ибице, это было бы прекрасно, — она ухмыльнулась. — А я ведь даже не подумала о том, чтобы устроить маме последний отпуск.
— Лучше бы его. Может, дом бы пропал за долги не зря, — хмыкнул детектив. Эва болезненно сморщилась, как будто ее укололи. Конечно, за два месяца никто не выплачивал кредит за фестиваль.
— А кто занимался организацией фестиваля?
— Не путайте роли, мисс Делвал. Тут я задаю вопросы, — нахмурился Дженкинс. Эва закатила глаза. — Вот, что меня больше интересует. Почему, уезжая, вы оставили дома телефон и всю технику? Пытались запутать следствие?
— Хотите ответы — пожалуйста. Все это время мы были в доме. В том самом доме, который отключили от связи.
И она принялась рассказывать: про временные петли, про чудовищ, притворявшихся их близкими, про проходы через зеркало и дверь холодильника. Дженкинс от ее слов то бледнел, то краснел в цвет мигающей лампочке диктофона. А Эва говорила, упиваясь его малоподвижной мимикой. Она добавляла подробности, и с каждой деталью в теле росло возбуждение, как в тот момент, когда она развеивала страхи в защитном круге из соли. Видимо, так и ощущалась магия. Правильно. Истинно. Эва сконцентрировалась на этом чувстве, завязавшийся тугим узлом в области солнечного сплетения.
— Поэтому, если вы не хотите также провести все свои оставшиеся дни, вам стоит сейчас же отпустить меня и мою семью. И Чарли, — с нажимом проговорила она, и Дженкинс подался назад. На его высоком лбу, среди редеющих седых волос, блестела испарина.
— Да, мисс Делвал, — проговорил он и, встав с места, распахнул дверь и вышел. Эва тут же вскочила следом за ним. Взглядом вцепилась ему в спину, чтобы убедиться, что это не розыгрыш.
Она осторожно выглянула из комнаты: Дженкинс одну за другой открывал допросные. Сидевшие там выходили, непонимающе глядя вслед
