барьера, она увидела новый образ — четкий и яркий. Себя. Словно отражение, слепленное из тьмы. Этот двойник тоже плясал в темноте, размахивал руками и смеялся, а столкнувшись взглядами с Эвой замер и рассмеялся. Они вскинули руки почти одновременно, но Эва оказалась быстрее. Она развеяла образ одним отточенным движением, а в голове с абсолютной уверенностью билась мысль: если бы она не сделала этого, то двойник совершил бы что-то ужасное.
Но довести до конца эту мысль она не успела. Бормотание Хелены и Иви стало громче, превратилось в напев, свет задрожал, разрастаясь, вгрызаясь во тьму. Стало так ярко, что пришлось закрыть глаза руками, а через секунду на них обрушился мир, полный звуков, запахов, шорохов, движения. Барабанная дробь капель, скрип половиц, запах сырости и прокуренного ковра, щелканье маятника часов — все это наполнило уши до самых краев. Эва распахнула глаза, жадно всматриваясь в тусклую картину, открывшуюся ей.
Свинцовое небо нависло так низко, что, казалось, их дом сплющился под брюхами облаков. Холодный серый свет слабо просачивался в окна и ложился дрожащими полосами на половицы. В доме было пусто. Темно. Холодно. Из приоткрытой двери холодильника натекла лужа, и паркетные доски почернели. Оттуда же тянуло чем-то сгнившим.
— Все в порядке? — подала голос Иви. Кажется, только в этот момент остальные вспомнили, как дышать и шевелиться.
Плечи Хелены тяжело опустились, и сама она словно сжалась под весом своего не поддерживаемого Грезой тела. Иви и Эва тут же взяли ее под руки и усадили на диван. Рядом плюхнулся совершенно потерянный Чарли. Эва встретилась с ним взглядами, быстро, не говоря ни слова, отправилась на кухню и налила стакан воды. Иви включила свет. Принялась ставить чайник.
Эва протянула стакан Чарли.
— Ты как? — спросила она. Во рту пересохло, а язык прилип к небу.
Чарли принялся жадно пить, так, что капли потекли по щекам, сквозь заросли щетины, под воротник. Он громко клацнул стаканом по столешнице, так что все женщины в доме обернулись на звук. Чарли смерил их всех лихорадочно горящим взглядом.
— То есть вы все — реально ведьмы?
Женщины молча переглянулись. Первой захохотала Хелена. Ее хриплый смех сотрясал дом до самого основания. На кухне щебечуще хихикала Иви. И даже Эва начала посмеиваться следом за ними. Просто потому, что нервы уже не выдерживали это безумие, потому что увиденное не поддавалось объяснению, потому что она отрицала магию всю жизнь, но именно колдовство заставило ее почувствовать себя настоящей.
Чарли несколько секунд смотрел на стоявших вокруг женщин, а затем резко поднялся с места и бросился к двери.
— Чарли, там дождь, — крикнула ему вслед Эва.
— Пусть идет, — одернула ее Хелена. — Они всегда так делают. Им так легче думается.
Скрипнула дверь. На секунду дом наполнился шумом бушующего дождя, в комнату ворвался порыв ледяного ветра. Эва беспомощно заозиралась в поисках телефона, но нигде не могла его найти. Чтобы как-то заполнить молчание, она включила телевизор, но по всем каналам передавали синий экран.
— И как нам узнать, какой сегодня день? — раздраженно проговорила она.
— Я думаю, господин инспектор с радостью ответит на твой вопрос, — хмыкнула Хелена, кивая в сторону окна.
Стоило Эве отодвинуть занавески, в глаза ударили красно-синие сполохи. Дом окружили три полицейские машины.
«Карта Смерть вызывает страх. Но смерть — это всего лишь этап. Необратимые изменения происходят по этой карте, но это не финал. Не безоговорочное фиаско. Это что-то, что нужно принять и двигаться дальше, потому что после смерти всегда начинается жизнь»
Заметки из дневника Хелены
Все семейство выстроилось на крыльце, глядя, как двор наводняет полиция. Кажется, весь участок собрался, чтобы окружить трех беззащитных женщин и одного парня. Но не они заставили семейство Делвал испуганно переглядываться, а деревья — голые, облезлые, с черными стволами, лоснящимися от проливных дождей. Холодный ветер пробирал до костей, а от жухлой травы, чуть выглядывющей из-под опавших листьев, исходил прелый запах. На дворе стоял мерзкий, отдающий отчаянием октябрь.
— Никому не двигаться, — проговорил офицер, направляя на женщин луч фонаря. Чарли неуклюже попятился обратно к крыльцу. Эва краем глаза увидела, как трясет Хелену.
— Ей нужно сесть, — громко проговорила она, придерживая мать за плечи. Офицер подошел вплотную и внимательно всмотрелся в лица женщин. Затем повернулся к своим.
— Это они.
Тут же подошли еще люди, потянули к ним свои бледные, холодные руки. Фонари отблескивали по темно-синей ткани курток. Полицейские вразнобой зачитывали права. Никто не сопротивлялся. Женщины только беспомощно бормотали, пытаясь что-то объяснить, а Чарли просто опустил голову и первым позволил отвести себя к машине. Эва то и дело оборачивалась на мать и тетку. Иви, совершенно потерянная, вертела головой во все стороны. Хелена же сохраняла ледяное спокойствие, как будто ее уже сотню раз задерживала полиция на пороге ее собственного дома. Она направила все силы, чтобы держать спину прямо, и шла так, словно два парня в форме были ее личным эскортом.
Эву посадили в машину вместе с Чарли. Молодой человек смотрел в окно, не моргая. Когда Эва села рядом и осторожно коснулась его руки, он чуть вздрогнул, сбрасывая оцепенение, и осторожно повернул голову.
— То есть, это все было реально? — прошептал он.
— К сожалению, — также тихо проговорила Эва. Чарли провел ладонью по лицу и тряхнул головой.
— Охренеть. То есть, вы реально ведьмы? Все трое? А эта хрень, которая происходила в твоём доме?
— Все было по-настоящему.
— Охренеть.
— Да.
— И что теперь будет?
— Не знаю, — честно призналась Эва.
Ещё предстояло выяснить, зачем их везут в участок, что говорить полиции. Через стекло, отделявшие пассажирские сиденья, Эва видела, как шевелят губами полицейские, то и дело пожимая плечами. За окном поплыли мигалки, первая машина направилась в город. Чарли и Эву повезли следом. Девушка повернула голову, задержала взгляд на доме, на его мокрых стенах и темной крыше, словно впечатывая его в память. Предчувствие кричало, что в этот раз вернуться домой будет куда труднее.
Чарли же смотрел на Эву. Неподвижный взгляд замер на ее лице. Молодой человек словно видел ее впервые, и на его лице не было ни одной знакомой Эве эмоции. Как только дом скрылся за поворотом, и по ту сторону окна осталась только серая хмарь, Эва повернулась к Чарли, выдерживая его пристальный взгляд.
— Я понимаю не больше твоего, — сразу сказала она и добавила. — Но, если у тебя есть вопросы, я постараюсь на них ответить.
— Я даже не знаю, что спросить, — покачал головой тот. — Я
