Воин-подмастерье. И меч ещё купил, вот.
Егор попросил посмотреть меч. Пощёлкал его ногтем, покивал и удовлетворённо цокнул языком:
— Доброе оружие. Хорошо служить будет.
— Фигни не куплю. — Я спрятал доброе оружие обратно в ножны. — Слушай. А ты Захара знаешь? Вот этого паренька, который тут рядом крутился?
— Да ещё бы не знать! — развеселился Егор. — Кабы не он, неизвестно чем бы всё обернулось. Я, по-твоему, про жалобу — от кого узнал? Он мне всю эту схему и рассказал — хорошо, что я тут случился. Жалоба в обменник попала, там мужик сидит — даже не охотник. Ну, Захарка меня к нему и приволок. Меня и отрядили на горячем тебя брать, как свидетеля. Пока Захар к тебе побежал, предупредить.
Офигеть, конечно, сколько событий произошло, пока я отдыхал от трудов праведных…
— А он вообще кто по жизни? — спросил я. — За что его изгнали из ордена?
Егор помрачнел.
— Орден-то не наш был, — сказал он. — Так что всего я не знаю. Но, по слухам, перетрусил Захар. Охотился с наставником. Должен был спину прикрывать, а сам… Кто говорит — дёру дал, а кто — что просто штаны намочил да упал, где стоял.
— На вурдалака мы с ним вдвоём ходили, — сказал я. — Молодцом был. Не боялся.
— Люди меняются. Да только поздно бывает…
— Н-да, — только и сказал я. — Жаль пацана.
— Да ты его не жалей, он себя в обиду не даст.
— Это я уже заметил. Ловкий — спасу нет.
— Ловкий-то ловкий, а к тебе прикипеть успел. Ты уж отблагодари парнишку.
— Не учи учёного. Своих не забываю.
Я покончил с обедом, зевнул. Пора было собираться и ехать домой. Благо и транспорт приличный теперь имеется. Одно непонятно: кучер тоже мне в подарок, на содержание, или его вернуть надо? Кучер, вероятно, тоже задаётся этим вопросом… Ну, это ладно, разрулим. Не самая большая проблема.
— Слушай, Егор, — вспомнил я. — А ты про лягух-то в курсе?
— Знаю, конечно.
— Ну так а чего же вы тракт не почистите?
— Там десятком надо идти…
— И что? Проблема собрать?
— Ну… Да. Никто не захочет. Там ведь как? Вот ты побил лягух, набрал костей маленько. Теперь они с неделю тихо сидеть будут, плодиться. Потом попрут снова. Ещё кто-нибудь из охотников на тракт придёт, заработает.
— Фигасе! — обалдел я. — То есть, пусть лягухи людей да лошадей гробят, зато у охотников халявная безлимитная качалка есть?
Егор только руками развёл:
— Да я-то бы с радостью этих тварей перебил. Но народ собрать… — Тут он осёкся и вновь помрачнел. — Я, в общем, собирать не стану. А другим десятникам — не до того. Идти долго нужно будет, считай — всё болото прочёсывать. Там молоди много, а молодь — без костей совсем. Зато с ядом. Биться с ними так же, а навару — шиш. Вот и не хотят идти.
— А ты — десятник? — спросил я.
— Витязь, — буркнул Егор и поспешил перевести тему: — Ну, смотри. Вот, ты — уже интересуешься. Я, опять же. Захарку можно взять. Он хоть и не охотник, но с амулетами ловко управляется. А там, глядишь, ещё пару человек найдём. Впятером к лягухам уже можно сунуться.
— Ловко-то ловко, — задумчиво сказал я, постукивая пальцами по столу. — Да только, боюсь, Захар будет рассуждать так же, как те охотники.
— Ну… — Егор развёл руками. — То уже другой разговор. Ты куда сейчас?
— Домой. В усадьбу.
— Подвезёшь?
— Конечно, — кивнул я и встал. — Сейчас, только вещи забе…
Договорить я не успел. Дверь внезапно распахнулась, и в трактир ворвался, внезапно, Тихоныч. Он увидел меня и сразу будто сдулся — согнулся, оперся руками в колени, переводя дыхание.
— Тихоныч? — удивился я. — Ты чего такой?
— Там — беда! — выпрямившись, просипел Тихоныч. — В усадьбе!
— Что? — Я подскочил к Тихонычу, помог подняться. Усадил на стул. — Если пожар, то надо было не ко мне бежать, а звонить ноль-двенадцать.
— Господь с вами, ваше сиятельство. — Тихоныч тяжело дышал. — Не пожар. А похоже, что кикимора у нас завелась. Я и раньше подозревал, да уверенности не было. Старый граф, царство ему небесное, вашего брата охотника не жаловал. Уж простите. — Он посмотрел на Егора.
Тот хмыкнул:
— Понятное дело. Где мы, лапотники — а где благородные господа.
— Вот, то-то и оно. Его сиятельство приказали вокруг усадьбы частокол выстроить. И говорили, что нечисть к себе и сами не допустят. Обойдутся без всяких шарлатанов. Извините, опять же…
— Вот и обошлись, смотрю, — усмехнулся я.
— Так, обходились же! — вскинулся Тихоныч. — Ни крысы, ни лягухи, ни прочая дрянь к нам не лезла! А кикимора — то иной расклад. Она ж не напрямую прёт. Её простому человеку-то и не разглядеть, говорят.
— Правильно говорят.
Я вызвал в памяти описание из справочника.
Кикимора
«Вид имеет человеческий, древней старушонки. Росту малого, мужику ниже пояса. Селится в домах, тащит из людей силы. Помалу, день за днём, покуда всё не высосет. После в другой дом перебирается. Прячется в тёмных местах, на чердаках да в подполах. Простому человеку глазами её не увидать. Ежели у стены встанет — человек увидит только стену. На пол ляжет — не наступишь, так и не заметишь. В открытую не нападает. На рожон не прёт. Почует на себя охоту — сбежит, и поминай как звали».
Принадлежала кикимора к Низшим тварям. Хабар, согласно справочнику, одна-две кости. Не густо.
— А чего ты так всполошился-то? — удивился я. — Ну, кикимора. Ну, подождал бы, пока вернусь.
Тихоныч развёл руками:
— Так откуда же нам знать, когда ваше сиятельство вернутся? Может, вы в городе остаться надумаете. А может, вовсе в Смоленск соберётесь, госпожу Головину навестить. Барышня-то — в самом соку, на выданье. Семейство доброе, такую невесту грех…
— Так. — Я поднял руку. — Стоп! Давай-ка вот без этого. Я, можно сказать, только жить начал. Кикимора-то — где завелась? Прямо в доме, что ли? Совсем уже эта нечисть страх потеряла?
Тихоныч помотал головой:
— Не в вашем доме. Возле каретного сарая пристройка есть, там
