Максим», плотно засела в моих мозгах и не собирается уходить оттуда без боя. А сражаться с ней я никогда не умел и не хотел… Она как глоток свежего воздуха в выжженной пустыне, отказаться от которого не хватает ни воли, ни желания. Повзрослевшая и чужая, но по-прежнему теплая и живая, в отличие от меня.
— Может, закажем что-нибудь? — предлагаю я, наблюдая за застывшей посреди моей спальни женой.
Отдельные комнаты изначально были ее идеей. В Париже у нас была всего одна, и мы умудрялись прекрасно там сосуществовать. В быту Кира оказалась совершенно не капризной. Я никогда и не видел в ней балованную принцессу. Наоборот, с первого дня знакомства я чувствовал в Кире внутренний надлом и глубоко запрятанную неуверенность в себе. Само то, что она вляпалась в бесперспективные отношения с женатым мужиком, не испытывая к нему особых чувств, говорило о многом. Это было своего рода неосознанным протестом, бунтом против установленных правил ее высокопоставленным отцом.
Поэтому сегодняшние откровения Киры на лавке возле железнодорожной станции не стали для меня большой неожиданностью. Не имея диплома психолога, я обладаю кое-чем более полезным — умением наблюдать и анализировать. Согласитесь, это полезные навыки, как для фотографа, так и социального индивидуума.
С Кирой мы стали любовниками далеко не сразу. Я держал дистанцию, заводил краткосрочные интрижки, она мужественно терпела и делала вид, что ей безразлична моя бурная личная жизнь. После года блуждания по диким местечкам Австралии, я то ли устал от одноразовых связей, то ли Кира неуловимым образом изменилась и открылась совершенно с другой стороны.
Она горела тем, что мы делали так же, как я сам, если не больше, и это, признаться, подкупало. Красивая неглупая девушка, готовая ради тебя отказаться от праздного времяпровождения и привычной размеренной жизни. Не соблазниться сложно, особенно если она постоянно рядом и ничего в общем-то не требует. Просто ждет и надеется, что я рано или поздно рассмотрю в ней сексуальный объект. Теперь я понимаю, что наше сближение было неизбежно и предсказуемо.
Как ассистент Кира вела себя безукоризненно, самоотверженно пускаясь со мной в небезопасные приключения в разных уголках света. Ее не пугали ни жара, ни укусы насекомых, ни антисанитария, ни отсутствие удобств. Будучи единственной женщиной в съёмочной группе, она даже в самых ужасных условиях создавала подобие домашнего уюта и раскрашивала длинные душные вечера своим мелодичным смехом, остроумными шутками или просто впечатлениями от минувшего дня.
Люк и Рауль были от нее без ума, чего совершенно не скрывали. Особенно Рауль. Он неоднократно и со всей серьёзностью подкатывал к ней яйца. На обаяние и настойчивость молодого француза Кира не повелась. Но это небольшое соперничество включило во мне инстинкт собственника и заставило пересмотреть наши с ней отношения. Никто особо не удивился, когда после очередной командировки мы вернулись во Францию уже в статусе пары. В тот же день Кира переехала ко мне со всеми своими вещами и плотно обосновалась в моей квартире.
Все сложилось легко и естественно. Мы успели неплохо изучить привычки друг друга. Поэтому обошлось без периода притирки и неприятных сюрпризов, которые частенько всплывают, когда любовники начинают жить вместе. Мы удачно совпали, как в быту, так и в койке. Максимально удобный и практичный союз, приправленный неплохим сексом без полыхающих страстей, истерик и выяснений отношений.
Наши тридцать квадратов на двоих Кира умело зонировала, выделив каждому рабочее место и уголок для личных вещей, но кровать неизменно была общей, даже если мы сходились в ней исключительно для сна, что на самом деле случалось не так уж часто. В плане темперамента мы отлично дополняли друг друга. Хотя, наверное, не совсем так… Кира подстраивалась и уступала гораздо больше и чаще, чем я. И это по большому счету не плохо. Ее напористость, изначально вызвавшая стойкое отторжение, могла бы стать камнем преткновения в нашей паре. Кире хватило женской мудрости, чтобы притушить раздражающую меня черту.
— Я не голодна. Давай позже, — Кира решительно отметает мое предложение. Не хочет оттягивать неизбежное.
Неизбежное, блядь… Мог ли я когда-нибудь подумать, что буду вызывать у своей жены стойкое отвращение? Пусть не конкретно ко мне, а к физической близости в принципе. Только от этого не легче. Быть терпеливым, понимающим и заботливым мужем — охуеть как не просто.
Кира абсолютно права, стресс не лишает мужиков набора естественных инстинктов, а скорее усиливает и обостряет их. Сексуальное воздержание и я — понятия невозместимые. Но я сам себя перестал бы уважать, если в сложившейся ситуации пошел бы удовлетворять своих хотелки налево. Это опустило бы меня до уровня Данилова, которого я никогда не понимал. И Кире не дам сорваться и наворотить дел, как Агния в свое время. Опыт моих родителей доказал, что семья — не только штамп в паспорте, а нечто большее и ценное, чем совершенно точно не стоит разбрасываться и превращать в проходной двор.
— Мы должны попробовать, — Кира озвучивает мои мысли напряженным тоном.
Рваными движениями избавляется от одежды и нетвердыми шагами направляется к постели, откидывает покрывало и неуверенно замирает.
— Прости, что всё так… — не оглядываясь, сипло шепчет она.
— Тебе не за что извиняться. Если совсем невмоготу, можем еще подождать, — расстегнув рубашку, вешаю ее на спинку стула у туалетного столика. Через пару секунд туда же отправляются джинсы.
— Нет, я смогу, — Кира обхватывает плечи руками, продолжая смотреть на постель, как Мария-Антуанетта на эшафот.
— Уверена? — хрипло спрашиваю я, сокращая разделяющее нас расстояние.
Несмотря на худобу, у нее красивая фигура. Тонкая талия и упругая подтянутая задница. Сзади она смотрится весьма аппетитно, и мои реакции не заставляют себя долго ждать. Я не откажусь от откровенной подачки. Слишком долго меня держали на голодном пайке.
— Да, — утвердительно кивает Кира и решительно забирается на кровать.
Перевернувшись на спину, Кира фокусирует на мне выжидающий взгляд. И столько в нем внутренних страхов и отчаянной мольбы, что я на мгновенье теряюсь.
Никогда еще не приходилось трахать женщину, которая совершенно не хочет секса и отдается через силу. Что ж, попробуем это исправить.
Избавившись от боксеров, залезаю на кровать. Склоняюсь над сжавшейся женой, удерживая вес на локтях и мягко целую приоткрытые губы. От нее фонит напряжением, сердце испуганно колотится напротив моего, дыхание шумное и поверхностное.
— Расслабься, Кир. Мы сто раз это делали, — прошу я и углубляю поцелуй, поникая в ее рот языком. Она робко отвечает, обнимая меня за плечи и раздвигая ноги.
Медленно ласкаю пальцами ее грудь, поглаживая и пощипывая затвердевшие соски, спускаюсь к ним губами, всасываю в рот, не сильно прикусываю,
