— Изменения произошли перед бомбой Чен? И теперь зверье передает измененные гены потомству… Сколько у вас уходит в брак?
— Пять-семь процентов. Однако прогресса не наблюдается. Еще по крайней мере сто лет будем иметь разумных гепардов, тигров, котов и птиц…
— Ты знаешь, что у нас есть змеи? — Она открыла прикрепленную к поясу сумочку и показала гремучую змею. — Обнаруживает мины лучше кота. И собак не боится.
— Однако эта тварь менее управляема, чем кот, — Вагнер сделал глубокую затяжку и отдал самокрутку пани полковнику. — Где ты научилась так говорить по-польски, Зося?
— Мой отец был поляком.
— Был?
— Да-а-а… Застрелили под Саванной, служил в конвое.
— О-о-о-о… он не первый поляк, которому там прострелили голову.
Она поняла не сразу, а потом, видимо, припомнив какую-то книжку по истории и подмигнув Вагнеру, тихо рассмеялась.
Он рассмеялся в ответ.
— Скажи… как там, в Штатах?
Она пожала плечами.
— Как везде. Люди живут в бункерах, синтетическая пища, бунты, усмирения, мутанты. Полная безнадега.
— Ты посмотрела мир…
— Ну да. Была в Детройте и Вашингтоне. Переплыла на паруснике Атлантику. Очутилась в лондонских бункерах. Занесло меня в Осло. Знаешь, что там холодно? Внезапно пятнадцать, двадцать градусов мороза. Хе… Потом я поплыла пароходом через Балтику на Познань. Знаешь, какой классный порт в Познани? Только все время стреляют из пушек. Из-за этого трудно заснуть в бункере.
— Знаю. Дикие все время атакуют Познань, поскольку это главная база снабжения Вроцлава.
— Почему так важен Вроцлав?
— Город находится на перекрестке дорог запад — восток, север — юг. Главный узел контрабандной торговли обновленной Европы.
— Ну и что?
— Там — защита всей Польши.
— А-а-а-а… Разве контрабанда так важна?
— Увидишь. Фестунг Бреслау тебя заинтересует.
— Э-э-э-э… обычные бункеры. Безнадега, такая же, как и везде.
Вагнер рассмеялся. На этот раз — громко.
— Сама увидишь.
Закутавшись в одеяло, он отошел в сторону, чтобы отправить почтового голубя с рапортом о событиях прошедшего дня. Алексей уже держал подготовленную к полету птицу. Однако сначала он показал Вагнеру маленькую записку, принесенную голубем из Вроцлава. Судя по почерку, автором ее был сам генерал Варила. Майор пробежал взглядом несколько строк и ошарашенно покрутил головой.
«Анджей, надеюсь, что глупая девка из Америки, которая представляется полковником морской пехоты, уже у тебя в лапах. В отношении ее у меня к тебе есть специальное задание. Когда окажетесь в городе, займись ею вплотную. Для того чтобы все казалось натуральным, покажи свой дом, жену, ребенка. Оставь ночевать. Представь лучшие стороны жизни. Пусть перед встречей со мной отмякнет. Выжми из нее слезу. Она для меня очень важна, так что постарайся.
Постскриптум. Спорим, ты, свинья этакая, уж обрезал ей волосы?»
Удивительное задание… Заставить американку плакать? Конечно, это сделать не так уж и трудно… А собственно, что происходит?
Вагнер подозвал жестом Хейни и, многозначительно подмигнув, шепнул:
— Следи за Зосей.
После этого вернулся к негритянке.
— В общем, Шоколадка, ты должна держаться рядом со мной. Думаю, нападут на нас перед рассветом. Выкопай себе в песке укрытие.
— Шоколадка? — пани полковник вынула из ранца складную лопатку и принялась копать. — Все поляки такие расисты?
— Несомненно. А если узнают, что ты к тому же еще и обрезана, будет хуже.
На этот раз она рассмеялась, однако смех тотчас застрял в ее горле. Вскрикнув, американка отскочила в сторону.
— В моей яме чья-то нога.
Вагнер лениво взглянул на побелевшие кости. Сражения на автобанах длились уже не меньше ста лет. Гораздо удивительнее, если бы в песке не нашлось ничего подобного. Вынув плоскую бутылочку водки, он протянул ее негритянке.
— Хлебни.
— Сейчас, — она кивнула, потом выпустила из сумки свою гремучую змею. — Мне кое-куда нужно.
— Не отходи далеко, — посоветовал он. — Коты-часовые змею не пропустят. А если надумаешь прогуляться без нее, то лишишься своих красивых ножек на первой же мине.
— Но я же не могу…
— Боишься, что к тебе опять начнет приставать чешка? Спокойно. Она уже нанюхалась пыли до одурения.
Пани полковник все же немного отошла, а он, старательно не глядя в ее сторону, отвинтил крышечку и сделал глоток. Через некоторое время негритянка вернулась и, усевшись рядом, прислонилась к его плечу.
— Знаешь… — вздохнула она. — Тут с вами… как бы так… тепло.
Сказано это было вполне естественно. Если бы не письмо генерала, он бы даже попытался сделать ей «тепло». Вообще, играла она неплохо. Вот только для чего?
Он подал ей бутылку, и она сделала большой глоток.
— Шоколадка…
— Что, расистик?
— У тебя нет желания слегка объединиться?
Она вздохнула и прошептала:
— Ну, может, и есть. Однако заниматься чем-то таким на глазах у остальных…
Она сделала еще один большой глоток и вернула ему бутылку.
— Почему все так получается?
Вагнер поднял глаза к небу.
Ему уже надоели разговоры на тему: «Как все было бы хорошо, если бы было по-другому».
Сначала был век пара и электричества, потом эра атома, потом война, американская бойня под Пекином и китайская бомба Чен. А потом снова начался век пара, без электричества. Никто не знал, почему так получилось. Какие-то бактерии? Наномеханизмы? Крошки чен, вызывающие ионизирующее излучение? Без электричества, благодаря которому действуют электронные микроскопы, выяснить это было невозможно. Причем, эти крошки чен витали в атмосфере Земли, кишели повсюду. И превращали изоляторы в проводники. А это означало возвращение назад, к факелам, освещающим внутренность бункеров, к добыче каменного угля, к войнам, ведущимся при помощи пушек и пулеметов. Ну конечно, что-то от периода наивысшего развития человечества осталось. Остались генетические изменения, препараты против классических болезней, некоторое количество новых химических средств. Еще со времен войны остались бункеры, позволяющие выжить тем, кто не превратился в чудовищ. Еще остались климатические изменения, гигантские моря, возникшие в результате таяния льдов. В целом, если тебе повезло избежать смерти и участи быть съеденным, если удалось поселиться в бетонном укрытии, находящемся под властью мафии или какого-нибудь правительства, можно было жить. Некоторые страны даже сохранили организационную структуру. Такие, как государства на дальнем севере, где добывали уголь и плавили сталь, или та же самая Польша, или Маракеш, или Африканская Уния, жившие с контрабанды и производства наркотиков. Существовали также всякие альянсы, например, Бедуины или Арабы, занимающиеся охраной караванов, пересекающих пустыню от Средиземноморья на север и обратно, а также Казаки и Татары, охранявшие дороги на линии восток-запад.
Вагнер не заметил, как заснул.
* * *
Пробудился он от одиночного выстрела и мяуканья котов. Спал он, положив голову на живот негритянки, и теперь затекшая шея сгибалась с трудом.
Как он и предвидел, мутанты напали под утро. Впрочем, эта авантюра была с самого начала обречена на провал. Коты вовремя разбудили артиллеристов и танкистов, а те начали садить из своего оружия. Наемники тоже не остались в стороне, а потом и Вроцлав прислал некоторое количество снарядов большого калибра. Все живое, оказавшееся в ближайших песках, немедленно погибло. Вагнер, оглушенный взрывами, выплевывая попавший в рот песок, потащил за собой Зосю и вылез из ямы. Они напрасно пытались хоть что-то услышать или увидеть в песчаной буре, возникшей в результате стрельбы вроцлавских пушек. Звери инстинктивно жались к своим машинам. Генерал Павелец собирал людей.
В общем, пробуждение паршивое, дальше некуда.
Тронулись в путь они только через полчаса. На счастье, других неожиданностей не возникло. Чудовищный конвой сначала немилосердно медлил, а потом, когда они въехали в круг первых укреплений, вдруг подбавил пару. Дым из паровых котлов накрыл большую часть конвоя, и Вроцлав поначалу казался дивным, сотканным из серого марева миражом.
Сью Кристи-Андерсон высунула голову из люка.
— У вас такой большой бункер?
— Бункер? — Вагнер слегка улыбнулся. — Протри глаза.
— Вхат? (Что?)
— Скоро увидишь.
Потом было гудение гидравлических моторов, открывающих ворота туннеля. Наемники разбивали гильзы с химическим светом. Немного погодя они очутились во мраке, сквозь который лишь кое-где пробивались слабые огоньки. Стало холоднее.
Вагнер приказал поставить машину в одном из боковых переходов метро. Соскочив с бронированного борта, он приказал:
