— Согласна. Не то сказала…. Не можно, а нужно!
— Ладно. Если только один коктейль… — робко вздыхаю я.
Одним коктейлем, честно, дело бы обошлось! Клянусь, я бы не стала пить больше, если бы не позвонил мой муж, с претензиями, и не начал орать.
Мы разругались вдрызг.
Я решила остаться в баре и выпила еще немного, потом пошла танцевать. Хорошо помню, что танцевала я сначала в обществе подруги, а потом с каким-то мужчиной, он же пристроился рядом в баре, нагло оттеснив Агату в сторону. И я просто назло мужу тоже решила тряхнуть стариной, немного пофлиртовала…
Просыпаюсь от наглого слепящего луча света, бьющего прямиком в глаза.
На другой бок не перевернуться, поперек талии лежит какое-то тяжелое бревно. Продрав глаза, понимаю, что это… не бревно, а мужская лапа.
Тяжеленная рука, с жесткими черными волосками.
Рука не моего мужа.
Трындец… Сердце заколотилось в горле, потом трусливо скользнуло вниз, трепыхаясь.
Сердце вот-вот вырвется из грудной клетки, жар затопил все тело, а потом его сменяет ледяная стужа паники.
Она панцирем сковывает все тело.
Интерьер мне незнаком. Я с ужасом понимаю, что я не вернулась домой и даже не у подруги уснула.
Я в чужом доме.
И на мне лежит лапа… чужого мужика.
Глава 4
Галина
Рука мужика лежит неподвижно, а потом внезапно опускается пониже, ладонью на лобок, и властно так подгребает меня к себе поближе. В шею сзади утыкаются губы, горячий выдох пробирает до мурашек.
— Хорошо спалось, красивая?
У меня язык присыхает к небу, ничего ответить не могу. Оцепенела от шока и паники, но к попе так приятно прижимаются мужские бедра, трутся, вызывая стыдный прилив тепла.
— Ты кто? — спрашиваю шепотом.
Мужчина прижимается еще ближе, губы скользят вверх и вниз, по шее.
— Аппетитная. Вчера съесть не успел, сегодня тебя попробую, — обещает он, сжав ладонью за попу.
И снова делает тот самый приятный, многообещающий толчок бедрами.
Я в очевидном, но приятном шоке.
С трудом цепляю из фразы мужчины отдельные слова: «Вчера съесть не успел» с сексуальным намеком.
То есть…
Медленно опускаю взгляд: хвала небесам, я в трусах! И мужчина тоже в одежде.
Впрочем, он очень уж быстро от нее избавляется: бряцает пряжка ремня, сладко жужжит молния.
Во рту пересыхает, женская сущность посылает чувственные пульсации по всему телу, томно нашептывая: сейчас у нас будет секс.
За спиной — хриплое, уверенное мужское дыхание.
Дыхание самца, зверюги.
Все во мне закипает, замирает и расходится во все стороны жаркими волнами только от звука его дыхания. Если есть химия между мужчиной и женщиной, то это именно она.
Потому что, не видя его лица, не помня, как выглядит этот мужчина, я млею от страсти.
Мне должно быть стыдно!
Но стыд пока нервно перетаптывается где-то далеко-далеко.
Мне тридцать шесть, а я еще никогда не чувствовала ничего подобного из того, что происходит сейчас.
Никогда меня так не скручивало вожделением и предвкушением, даже на фоне осознания трагедии и понимания, как низко я пала и насколько кошмарна вся эта ситуация в целом.
Незнакомец снова меня целует, обхватив ладонью за шею.
Надо выбираться, думает разумная часть меня.
Выбираться из этого жаркого, гибельного омута страсти.
Я должна вернуться домой, к мужу…
Вот только ничто во мне радостно не трепещет от такой перспективы.
Мое либидо, представив Степана в трусах, почесывающего яйца, издает горестный вопль: не-е-ет, только не это! Только не к этому скучному мужику! Мы не ловим с ним звезды, перепадают только жалкие искорки…
Но как?! Как я останусь с этим незнакомцем? У меня же семья, дети, я… обязана уйти.
Нет, я не могу остаться! Не могу!
Несмотря на то, что перед глазами темнеет, и тело плавится, как воск, от жарких прикосновений.
Трусы предательски ползут вниз.
— Постойте. Вы… Вы все не так поняли. Я… Я не такая. У меня… семья…
Я шепчу губами или просто безмолвно двигаю ими, потому что не могу вымолвить ни звука, захваченная в плен порочной лаской мужчины.
А он… Он из числа тех, кто точно знает, как делать и что делать. Не торопится присунуть сразу, умело распаляет, целует, гладит…
Слова шепчет.
Его голос срывается.
Нет ничего сексуальнее, чем комплимент, произнесенный на такой хриплой, рычащей мужской ноте.
— Я… Я вас совсем не помню! — последняя попытка. — Не помню, как вы выглядите даже, прекратите!
Ой…
Через миг мужчина резко меняет нас местами. Он переворачивает меня на спину и заваливается сверху.
Могучая туша надо мной.
Целая гора из мускулов. Рубашка расстегнута, брюки приспущены. Я стыдливо поднимаю взгляд вверх, утыкаюсь в мощную грудь, крепкую шею с острым кадыком.
Лицо жесткое, мужественное, карие глаза прожигают дыры на моем лице.
Он старше меня, на висках серебрятся нити. Полные губы раздвигаются в заразительной улыбке.
— Вспомнила?
Что-то мелькает.
Быстро и смутно…
Слишком быстро, чтобы я могла разобраться сразу в том, что произошло. Но, несомненно, внутри появляется уверенность, что я обязательно вспомню все, в мельчайших деталях. Или не стоит? Вдруг меня потом сожрет чувство вины и стыда?!
— Нет, ничего не вспомнила. Послушайте…
— Марат, — говорит он низким голосом.
— Марат, вчера произошла чудовищная ош… — начинаю я и протяжно заканчиваю довольным:
— О-о-ох…
Мужчина времени зря не теряет.
Он решил, что
