Неверный муж. Я тебя не прощу!
Глава 1
Галина
— Надо вставить поглубже! — слышится хриплый голос моего мужа. — Готова?
— Если надо… — томно шепчет женский голос.
Обалдеть!
Пришла домой пораньше, называется!
— Давай.
— А-а-ай! — взвизгивает.
Шлепок слышится.
— Вот и все. Вошел… Как миленький!
— Ты просто мастер… — слышится с восхищением.
Мастер-ломастер!
Голос мужа я узнала сразу же. Такого азарта и хриплых ноток в его голосе я не слышала уже давно.
Не зря он ко мне в последнее время охладел. Трехминутный секс раз в пятилетку… Вот до чего докатились.
Вот козел, а… Ходок, оказывается.
И до чего обнаглел — притащил какую-то лахудру в наш дом, пользуется случаем, пока близнецы на двухнедельные соревнования уехали. Понеслась душа в рай у мужика.
Ну, держись, скотина! Сейчас я тебе устрою…
Зря, что ли, новую сковороду для блинов купила?! Ею я сейчас чью-то наглую морду в блин как раскатаю, а потом еще рогами поддам под задницу. Теми самыми рогами, которые у меня, очевидно, на голове ветвятся.
Ухватив новенькую сковороду покрепче, я распахиваю дверь ванной комнаты.
— Ну что, мастер?! — выдыхаю огнем и шлепаю по ладони сковородкой.
На звук моего голоса оборачиваются двое.
Муж и… моя племянница. Дочка старшего брата, которая приехала к нам пожить на время. Брат за нее попросил. Умница, красавица, активистка.
О да, еще какая красавица с крепкой задорной грудью, которую облепила мокрая майка.
Соски неприлично дырявят ткань, а на заднице — ультракороткие шортики. Да у меня трусы для дней менструаций длиннее, чем у нее… это… одеяние на заднице.
И … Мой муж.
Чудо-мастер.
В одних трусах. Брюки валяются на полу. Рубашка расстегнута, рукава закатаны.
Они оба скорее раздеты, чем одеты, и стоят так близко!
При моем появлении отпрянули друг от друга.
В одной руке у мужа ключ для сантехники. И я глупо смотрю на эту рукоять: он что… прибором ее… это самое?!
Муж вытирает пот со лба.
— А ты чего домой так рано, Галя?
— Да так. Блинов захотелось к чаю приготовить. А тут, как я понимаю, кран потек?! — сверлю взглядом мужа.
— Потек, уже чиню, — отворачивается, прикрывая свой пах…
Оттягивает рубашку пониже и наклоняется в ванну.
— В следующий раз вставляй поглубже пробку, — советует племяннице. — И осторожнее с краном. Тут гусак… стоит не так крепко, как у гусара, хе-хе…
В ответ племянница заливается громким смехом и добавляет:
— Такой ты… Вы, — быстро исправляется. — Смешной, дядь Степан.
— Ну что ты, сколько раз просил, можно просто… Степан! — продолжает мой муженек.
У меня все закипает: ты посмотри на него, хвост распушил!
— А можно вас, «просто Степан», на тет-а-тет? — спрашиваю я.
— Да, конечно. Уже закончил! — муж делает широкий жест ладонью. — Ну все, Илона… Можешь принимать душ!
— Спасибо большое! — хлопает ресничками. — Степан…
— Аркадьевич! — напоминаю я.
— Степан Аркадьевич, у вас золотые руки!
Муж с гордо поднятой головой протискивается мимо меня, я захлопываю дверь ванной комнаты, видя, как племянница тут же раздевается.
Тянет свою мокрую маечку вверх и будто нарочно показывает: на, полюбуйся, на крепкие титьки!
И тут мой размер, уверенный третий, но основательно потрепанный вскармливаниями двух вечно голодных близнецов, терпит крушение.
Толку от тройки, если она на ощупь, как мягкая подушечка.
У меня перезрелая дынька, а у этой… сучки… крепкие наливные яблочки.
Муж топает на кухню, я за ним.
— Ну что, мастер, кран в порядке? — шиплю я и хватаю своего мужа через трусы за его причиндалы.
Ого-го!
Да там… полный… порядок!
— Галина, ты что как с голодного края?! — шарахается в сторону мой мужик. — Успокойся, мы же дома не одни.
— Так я и есть… С голодного края. А ты в этом плане как? Или уже перекусить успел, а, милый? Ты хоть знаешь, что всякую бяку типа фаст-фуда есть нельзя, потом последствия будут.
— Какой фаст-фуд, Галя?! Мы же на правильном питании с тобой, верно? И что это у тебя, новая сковорода?
— Так, ты мне зубы не заговаривай. У тебя в трусах — крепкий и стопроцентный аншлаг. Какого черта ты с этой соплюхой заперся?!
— Я не запирался, дверь была открыта! Ты же вошла без стука.
Муж раздраженно наливает себе минералки, хлопнув дверцей холодильника.
— Что на тебя нашло?
— А на тебя? Стояк Внезапнович набросился, да?!
Муж морщится, обернувшись.
— Уймись, юморесса. Подустал я от твоих шуточек. И нормально у меня все в трусах. Как увидел тебя… с новой… эммм… прической! — выкручивается. — Так сразу неприлично в трусах стало.
— Неприлично было вообще стоять в одних трусах рядом с ней. Тебе там жарко было?
— Да, кипяточком брызнуло.
Вот скотина!
Все-таки напрашивается на примерку сковороды к своей нахальной роже.
— Галюнчик, перестань кипеть. Надулась, как баба на чайнике. Твоя племянница, между прочим, не моя! Задницей на гусак присела, выломала его! Вода брызнула во все стороны, она начала верещать на весь дом. А я как раз только пришел и… спасать бросился.
— Ах ты спасатель… Малибу.
— Да, у меня руки что надо. Золотые, если слышала, — отрезает. — И прекращай. Ревновать меня к своей родственнице просто глупо.
— А я не ревную.
— Вот и правильно, — кивает и добавляет: — К тому же смешно, милая. Хотел бы гульнуть — гульнул так, что ты ни за что об этом не догадалась. Не стал бы грязь у тебя под носом разводить.
— То есть ты об этом, в принципе, думал, да? Представлял измену и секс с другой! Фантазии у тебя такие
