коже. Оранжевые ребра капсулы покраснели, на узких боках появился желтый узор. И надпись креонидянским письмом. «Лаборатория Альбио́ни, сектор 12».
Подождал, пока колба не потемнела до красно-коричневого цвета, а узор не покраснел.
Тогда вернул защитную пленку на место и отломил кончик иглы. Выбросил острие на пол.
– Ну вот и все, Ульяна Рогова, сенсоид группы А с навыками адаптивной сенсоизации. Теперь ты просто мясо.
Он сверился с часами – ждать осталось совсем недолго.
Он подтянул к себе пневмощуп, бесцеремонно сгреб девушку в охапку и вынес из рубки.
Только в коридоре сообразил, что не знает, что с ней делать. Постоял посреди кают-компании. Подумав, сгрузил на диван. Постоял рядом, скрестив руки на груди и хмурясь. Поднялся наверх, в свою каюту. Через минуту спустился с одеялом. Неловко повертел его в руках, перебросил с левой руки в правую и назад. Решительно сдернул с ног Ульяны ботинки, поставил на пол, у дивана. Бросил на нее.
Девушка не реагировала. Под ресницами метались тени, пальцы судорожно вцепились в край одеяла, рот приоткрылся. Дыхание сбилось, стало тревожным, прерывистым.
Сабо присел напротив, на подлокотник соседнего кресла, и наблюдал за землянкой. Занес руку над ее головой, помедлил в нерешительности. И аккуратно убрал прядь, оголив точеный изгиб шеи.
На пальцах остался ее аромат. Пряный. Манящий. Еще живой.
Он прикрыл глаза, позволив себе пойти за ним. Яркое солнце, нежно голубой прибой. Под ногами ласково шуршит мелкая галька. Женский смех. Звонкий, будто рассыпающийся хрусталь. Он оборачивается. Безликая комната. Смятая, измученная постель. Сине-бирюзовые глаза, они смотрят на него. Не кричат, не молят о помощи. Только плачут.
Его личный кошмар. То, что больше всего хочется забыть. Но то, что не забывается никогда.
Креонидянин опустился на колени перед землянкой, намотал на палец огненную прядь. Растер между пальцами. Склонился к ней, ловя ее дыхание.
Положил голову рядом, на подлокотник и вздохнул, закрывая глаза.
* * *
Наталья не знала, сколько времени провела одна: сразу после разговора с матерью Ираль отвел ее в покои и попросил не покидать их, а сам ушел.
Наталья какое-то время стояла у порога, несмело переминаясь с ноги на ногу, и осматривалась. «Покои» – это очень смело названо, тоже наверняка атавизм. Все помещение – не больше квартиры ее родителей в хрущевке в Москве. Итак, за спиной вход. По правую руку – за стеллажами из традиционного для Клирика полупрозрачного материала – рабочее место. Почти такое же, как Наталья уже видела на Тамту или на борту «Фокуса»: широкий монитор информера, перед ним – панель управления, консоль с джойстиками и узкими пазами для креодисков. Стояка для их хранения. Рабочее кресло.
По левую руку – зона отдыха: узкая кровать, застеленная темно-синим полотном без украшений. В изголовье кровати угадывалась еще одна консоль управления. Возможно, с ее помощью можно выдвинуть шкафу или какие-то емкости для хранения вещей. Хотя, может, у клириканцев нет личных вещей. Но наверняка здесь где-то должна была быть ванная и туалет. В изножии кровать – низкая скамья. На нее Наталья и присела, уставилась в окно: горизонт почернел, красно-оранжевая Регина клонилась к закату. В надвигающихся сумерках пористая структура столицы напоминала плотное кружево. Мелькали сине-зеленые огни подсветки внутренних помещений, искрились проводники-скооны. На темно-синем небе едва различались силуэты в форме капель застывшей смолы – местные летательные аппараты.
До Натальи медленно доходило сознание, что все это – красноватый блеск Регины, странные города и гнилушно-зеленая подсветка, подземные города – все это станет ее постоянным домом и увидит ли она свой родной, на Земле – не известно.
И вместе с этим пониманием настигало одиночество: кому это все нужно? Зачем она в это ввязалась? Оказалась в этом враждебном и чужом мире с чужим человеком – зачем?
Дверь отъехала в сторону, впустив в комнату Ираля. Следом за ним зашли двое в клириканской форме, без шевронов и без опознавательных знаков, внесли внутрь несколько коробок и вкатили столик, накрытый для ужина.
– Это все, господин Адальяр? – спросили с почтением.
Ираль кивнул, жестом позволил идти.
Направился к глухой стене за кроватью – как Наталья и предполагала, там оказались шкафы. На ходу расстегнул китель, стянул его с плеч и повесил в шкаф. Мельком взглянул в окно и тут же – на притихшую девушку. Стянул с полки аккуратный темно-коричневый валик, перебросил из руки в руку.
Подошел к землянке. Присел на корточки напротив.
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, – кивнул в сторону окна. – Что это навсегда.
Наталья отвела взгляд, закусила губу, чтобы не заплакать: Ираль-то точно не виноват в том, что происходит.
Клириканец пристроил темно-коричневый валик на скамью, поймал руки девушки и сжал запястья:
– Я обещаю тебе, что найду способ, чтобы ты смогла вернуться домой. Но сейчас мы начали игру, которую надо довести до конца. Ты справишься?
Девушка посмотрела на него, медленно, с усилием кивнула:
– Что будет дальше?
– Дальше будет ужин, я покормлю тебя. Потом ты будешь спать, я немного поработаю и подготовлюсь к завтрашней встрече с Главой Совета. Тебя будут завтра обследовать…Они должны убедиться, что ты моя оайли…
– Что значит «мой цвет лежит на ней, ее кровь коснулась моей крови». Это шокировало твою мать.
– Это формула произошедшей между нами близости. – Наталья посмотрела на него с удивлением, прищурилась. Ираль пояснил: – Она подтверждает, что ты стала моей оайли, моей женщиной… У нас все происходит примерно так же, как в вашем народе. Я немного схитрил, там, в шлюпке… Собственно, даже не я – это придумал Теон.
– «Поцелуй, который спасает народы»?
Ираль кивнул:
– И нам предстоит подтвердить это завтра.
Наталья нахмурилась:
– Как это будет происходить?
Ираль осторожно дотронулся до ее щеки, коснулся кончиками пальцев нижней губы.
– Твоя кровь во мне, моя – в тебе. Они проведут сканирование и увидят это. Данные будут обнародованы. Сегодня уже сообщили всем младшим родам, что смиринг нашел оайли… И… – Он остановился, порывисто встал. – Я думаю, начиная с минуты объявления, твоя жизнь в опасности. Грацц предпримет что-то, чтобы убрать тебя физически или дискредитировать… Теоретически, чтобы тебе было комфортнее, я могу перебраться в соседние покои, но тогда я не смогу обеспечить твою безопасность. Поэтому начиная с этой минуты ты будешь всегда рядом со мной. На все ближайшие три дня до заседания Высшего Совета родов.
Наталья подняла на него глаза, попросила так тихо, что он едва услышал:
– Дай мне какое-то оружие, чтобы я могла защититься.
Ираль покачал головой:
– Это вряд ли поможет. Ты можешь быть отравлена, сброшена с городской стены или из транспортной капсулы при передвижении. Ты можешь быть похищена… Вариантов масса.
