дело?
Муж вышагнул из теней на свет, но к столу приближаться не стал. Так и стоял у порога, уцепившись большими пальцами за ременные петли на поясе джинсов. Меланжевый свитер грубой вязки, кажется, делал его плечи ещё шире и всю фигуру — внушительнее.
— А у тебя были какие-нибудь варианты?
Я похлопала глазами. Теперь все мои догадки казались мне совершенно дурацкими.
— Ну… я думала, может, это Ирина Геннадиевна…
Уголок чётко очерченного рта приподнялся в усмешке:
— Ирина неплохо здесь зарабатывает, но уж точно не столько, чтобы без особого ущерба для семейного бюджета время от времени отсылать личный самолёт для доставки свежей итальянской выпечки в Москву.
Моя челюсть наверняка отвисла сама собой. Какое-то время я просто молчала, позволяя информации осесть в мозгу. Вы только посмотрите на него — впечатлить, что ли, пытается?..
— Выпендрёжник, — тихо пробормотала я, разглядывая заморский десерт.
Просто в голове не укладывалось…
— Грешен, — пожал плечами супруг. — Проклянёшь меня за это позже. Можем ехать?
Преодолев нечеловеческое искушение, я отложила-таки вилку и в большой нерешительности уставилась на свою пижаму.
— Слушай, не знаю, что ты задумал, но… не в этом же я поеду?
Взгляд Уварова странно потемнел, и он качнул головой:
— Не переодевайся. Серьёзно. Нет необходимости.
И я почему-то не стала больше задавать никаких вопросов, пусть приглашение — особенно после всего случившегося — звучало до безумия странным и неожиданным.
Но от него веяло обещанием приключения. Я это чуяла каким-то шестым чувством. И оно меня не подвело.
Спустя полчаса езды по ночной трассе мы оказались в том самом посёлке, где недавно смотрели первый готовый коттедж.
С тех пор количество готовых к сдаче домиков выросло, включая какие-то безумно люксовые модели. К одному из таких вела романтично подсвеченная фонариками дорожка.
— Хозяйская вотчина, — пояснил муж, приглашая внутрь.
Вокруг стояла ночная уютная тишина. Но в паре строений горел свет и мелькали тени рабочих — стройка здесь велась круглосуточно.
Интерьер соответствовал экстерьеру — тёмное дерево, тёмный камень, матовые поверхности, вставки из металла под бронзу. Бесконечно уютный дизайн.
Коридор с квадратными нишами, в которых мерцали жёлтым пузатые светильники, вывел нас в громадную кухню с не менее громадным окном на веранду. Отсюда открывался роскошный вид на весь коттеджный посёлок.
— Это… бесподобно, — прошептала я, жадно рассматривая окружившую меня высокотехнологичную сказку.
— Рад, что оценила, — сухо отозвался Уваров, проследовав к гигантскому столу-острову. — Но я не только это хотел тебе показать.
Я подошла ближе. На столе лежал здоровенный чертёж и пара других, поменьше.
— Сейчас мы обдумываем вопросы организации питания. Будет несколько вариантов, но… — один из чертежей он придвинул ближе ко мне, — я не хотел бы ставить тут какую-нибудь попсовую блинную или кафе, да и в целом заводить сюда сторонний бренд.
Всё ещё недоумевая, о чём он вообще говорит, я разглядывала чертёж, когда он опустил поверх него эскиз — аккуратное одноэтажное строение под старину, с вывеской в виде пышного кекса и надписью по фасаду «ПОЛИНА».
Что-то булькнуло у меня в горле. Я рассматривала красивый пастельный рисунок и чувствовала, будто выскальзываю из реальности:
— Это…
— …что-то вроде сети именных кондитерских.
— Сети?.. — прохрипела я.
Уваров кивнул с таким отстранённым видом, будто и не он вовсе дарил мне мечту. Будто он был всего лишь посланником.
— Это просто набросок, чтобы ты понимала. Тут всё можно менять. Цвет, вид, вместимость, мощности… время есть. Её необязательно открывать к сдаче объекта. Но в рекламе мы кондитерскую укажем как эксклюзивный бонус — разогреем аудиторию интригующими промо, а позже устроим для неё отдельную церемонию открытия.
Сложно, очень сложно всё это было охватить за раз. Очень сложно сообразить, зачем, как и почему он всё это делал. У меня натурально земля из-под ног уползала от одной только мысли…
— Я не… прости, я не понимаю.
— От тебя никаких особых навыков не потребуется. Но ты всегда можешь включиться в работу на любом из этапов. Если тебя тут что-нибудь заинтересует помимо готовки. Франшиза — твоя. Выстраивается под тебя.
Нет, сейчас я окончательно отключусь.
Я отвернулась от чертежей и попыталась перевести дух. Может, если я не буду на них таращиться, смогу хоть на секундочку вернуться к реальности.
Медленно помотав головой, я приготовилась заглянуть мужу в глаза
— Я не об этом. Я… я не пойму, откуда всё это и… и зачем. Это же царский, совершенно невообразимый подарок! Почему тебе вообще пришло в голову его мне дарить?
И наконец-то отважилась поднять на него взгляд. Муж смотрел на меня пристально, почти жадно.
— Боюсь, ответ тебе не понравится.
Не понравится. Вот, значит, как…
Беда только в том, что его слова можно истолковать тысячей разных способов, а он не торопился их расшифровать.
— Мне придётся долго гадать, — наконец сподобилась я, продолжая невольно коситься на чертежи и эскизы. Боже, до чего же красивый рисунок! Нежный, уютный, притягательный в своей кажущейся простоте.
— Ты так и не сказала, что по этому поводу думаешь.
Уваров не мог и не умел идти на компромиссы. Но только я сегодня не в настроении вот так запросто отступать. Я всё ещё не знала, сердиться или радоваться тому, что тайна моего анонима оказалась разгадана, а значит, разоблачителю и разоблачённому в едином лице придётся платить за содеянное.
Поэтому на его предложение я упрямо покачала головой.
— Нет. Так не пойдёт. Сначала дай мне тот самый ответ, который мне не понравится.
Муж усмехнулся:
— Спешишь разрушить наше внезапное перемирие?
— Вовсе нет. Просто хочу лучше тебя понимать.
Кажется, он совсем не ожидал такого ответа. Потому что вдруг сделал то, чем вообще славился редко — отвёл от меня свой пристальный взгляд и опустил его на чертежи.
— Причина самая тривиальная.
Я стоически переждала паузу, молчаливо требуя полного ответа. Уваров бросил на меня быстрый взгляд и понял, что не отвертится. Коротко хмыкнул и кивнул, мол, ладно, настырная, как угодно.
— Хочу купить твоё прощение.
О…
Я невольно сглотнула. Подобный ответ — едва ли не открытое признание собственной вины. Мечтала ли я когда-нибудь услышать нечто подобное от самого воплощения мужского эго?
И я уже знала, что отвечу. Понятия не имея, как он отреагирует на мой ход. Но альтернативы я тут не видела. Не здесь и не сейчас. Должно быть, прохладная сентябрьская ночь и эта неожиданная поездка создавали особую магию.
— Моё прощение не продаётся, — я бесстрашно встретилась с его взглядом. — Его невозможно купить.
Карий взгляд потускнел, но удивления я в нём не
