грудь. Аня придвинула Рому ближе, чтобы покормить. Его недовольное ворчание сменилось сладким причмокиванием.
– Он не слишком взрослый для этого? – спросил я шепотом.
– Отвали, – сонно ответила она. – Это наше с ним дело.
Я придвинулся ближе и стал гладить его по спинке. Не знаю, как долго это продолжалось, но вскоре и я провалился в сон.
На следующий день рано утром мы все вместе ехали в аэропорт. Аня все время молчала, начиная с момента пробуждения. Ей было грустно уезжать. Она собрала все самые необходимые вещи. Я сказал ей, что пришлю людей сюда, которые соберут все остальное и отправят ей в Сочи. Услышав это, она побежала в спальню. Я вошел и увидел, как она запихивает остальное нижнее белье, которое не сложила ранее. Я рассмеялся, на что она сверкнула глазами.
Мы ехали в арендованном Майбахе в аэропорт. Мне пришлось сесть впереди рядом с водителем, потому что сзади села Аня с Ромой. Он был пристегнут в автокресло и постоянно высказывал свое недовольство. Я периодически поглядывал на них. Аня была терпеливой матерью. Она старалась развлекать его всю дорогу.
Наконец-то добравшись до аэропорта, машина проехала специальный досмотр и остановилась возле трапа самолета. Аня посмотрела на меня со смесью шока и радости. Неужели она думала, что ей придется лететь как минимум с сотней чужих людей?
Я усмехнулся, видя ее растерянность. Разумеется, у меня был частный самолет. Правда, редко им пользовался. Раньше я не понимал решения отца его приобрести. Мне казалось, это было оттого, что ему просто некуда было вкладывать деньги. Отчасти так и было, но со временем, я понял, что это был еще и статус.
Открыв Ане дверь, она подала мне руку, и я помог ей выйти. Обогнув машину, я открыл дверь с другой стороны и отстегнул ремни автокресла. Взяв сына на руки, я выпрямился и бросил свой взгляд на трап. Саня стоял на верхней ступеньке. Видимо, он слышал, как подъехал автомобиль, поэтому вышел мне навстречу. Я видел, как он замер, видя меня не одного. Он снял солнцезащитные очки и недоверчиво покачал головой.
Поднявшись на борт, я отдал Ане сына и молча дал знак другу следовать за мной. Мы отошли в хвост самолета. Я схватил Саню за шиворот и припечатал его к стене.
– Ты что, блять, сдурел? – воскликнул он, но я ударил его снова в стену.
– Хочешь сказать, ты не знал об этом? – процедил я сквозь зубы.
– Ты спрашивал меня только о месте проживания. Я не проверял ее полностью. Зачем мне пробивать, обращалась она к врачу или нет?!
Саня пытался оправдаться, но я крепче сжал его рубашку, пристально глядя на него.
– Черт, – возмутился он и толкнул меня в грудь. – Угомонись, Димас. Неужели ты думаешь, что я не сказал бы тебе?
Я перевел свой взгляд на Аню, она уставилась на нас. Разумеется, девушка все слышала.
– Прости, брат, – сказал я и похлопал друга по плечу.
Я вернулся и взял сына на руки. Аня вопросительно посмотрела на меня, но я отвернулся от нее. Мне сейчас не хотелось говорить. Как бы спокойно мы не вели себя за последние сутки, обида и злость на нее перевешивала мои внутренние часы.
Рома ерзал у меня на коленях. Ему все было интересно. Он встал и оперся ладонями в иллюминатор, издавая радостный вопль. Я улыбнулся, видя его довольное лицо, и поцеловал малыша в висок.
Аня сидела напротив и молча наблюдала за нами. Саня надулся и сел в угол в самом краю самолета. Пришла стюардесса и протянула мне дополнительный ремень безопасности. Я пристегнул нас обоих, но Рома издал недовольный крик. Ему не понравилось, что его вновь пристегнули, потому что хотелось везде лазить и все изучать.
Весь полет до Сочи прошел в тишине. Никто из нас не разговаривал друг с другом. Как только мы взлетели, Рома уснул под звуки двигателя. Я держал его в руках все два часа, периодически поглаживая малыша и перебирая его крошечные пальчики.
Аня бросала на нас осторожные взгляды. Я неотрывно наблюдал за ними обоими, но больше всего мое внимание было приковано к ребенку. Сын. Мой сын. Прошли сутки, и мне до сих пор не верилось, что он существует.
Самолет приземлился в аэропорту Адлера. Как только Рома почувствовал движение от отстегивания ремней, он тут же проснулся. Еще будучи сонным, он сразу же потянулся к матери. Я передал его Ане и подошел к другу. Саня вопросительно посмотрел на мою протянутую руку и через мгновение сжал ее в ответ. Это было немое извинение, которое он принял. Друг хорошо меня знал. Наверняка он понимал мое состояние.
Мы покинули самолет и направились к автомобилю. На этот раз Михаил не прислал никого из парней, а приехал сам. По всей видимости, он сгорал от любопытства своими глазами увидеть, из-за чего был это весь этот переполох.
Я пожал ему руку в знак приветствия, и он вопросительно посмотрел на меня. Я еле заметно покачал головой. «Не сейчас». Он кивнул и открыл дверь, где стояло детское автокресло. Аня усадила в него Рому и пристегнула ремнями. Он снова запротестовал, но она стала успокаивать его, протянув ему детское печенье. Разумеется, он был голоден. Дорога была неблизкой.
– Простите, – извинилась она. – Кажется, здесь после нас останутся крошки.
Михаил посмотрел на них в окно заднего вида.
– Я постараюсь привыкнуть к этому.
Мы выехали из аэропорта и направились прямиком в Сочи. Всю дорогу до дома тишину в салоне нарушал только главный возмутитель спокойствия. Роме все надоело, он периодически капризничал, и Аня сдалась, взяв его на руки. Большую часть пути он стоял на сидении, наблюдая за всем, что видел в заднее окно.
Подъезжая к дому, я обернулся и встретился с Аней глазами. Она была растеряна, видя перед собой особняк. Машина въехала во двор и остановилась прямо перед входом.
Галина Анатольевна выскочила на улицу, встречая нас. Она обняла меня, как только я вышел из автомобиля.
– Я так скучала, – сказала она. – Ты давно не заезжал.
Я отстранился и открыл Ане дверь.
