Ты скажи мне, Коломбо, на фига великанам магия?! Они ж и так с рождения волшебные насквозь, так ещё и колдовать сподобились!
— Э нет, не скажи, — рядом с ними с грохотом опустился поднос, возле Дейва сел кудрявый паренёк, сверкнув на Гарри синими искрами, он принялся объяснять: — Цивилизованный и образованный великан намного лучше великана дикого и необразованного. Такой великан куда внимательней относится к окружающему миру и реже, гораздо реже становится случайным убийцей людей. То же самое относится и к циклопам, материковых, во всяком случае, лучше обезопасить, приучить к общению с людьми и научить отличать хорошее от плохого. А островных… ладно, Мерлин с ними, живут себе на острове и живут, никого не трогают, ну разве что корабль с очередным Одиссеем потопят…
Его речь прервала внезапно наступившая тишина, все головы повернулись в одну сторону, Гарри тоже повернулся на стуле — в дверях столовой стоял человеко-ящер. Помедлив, он, ссутулившись, прошел к раздаточному столу, взял поднос, уставил его тарелками с тем-сем и повернулся к залу. Его желтые глаза медленно обвели помещение, явно он искал свободное место. Натолкнулся взглядом на вчерашнего своего спутника, замер… Гарри кивнул головой, приглашая садиться рядом. Поколебавшись, тот подошел и опустил поднос на стол, придвинул вместо стула короткую лавку и сел. В его тарелках оказались фруктовые салаты и сырой фарш по-татарски, с зеленью и оливками. Ловко орудуя вилкой, дракон принялся быстро поглощать пищу, Гарри, Дейв и синеглазый мальчик поддались его аппетиту и последовали столь заразительному примеру. Когда доели, Дейв утер губы салфеткой и спросил чешуйчатого соседа:
— Не сочти за грубость, но я никак не соображу, к какому виду-роду ты относишься?
Рептилоид, казалось, будет загадочно молчать, но Гарри понял как-то, что тот обдумывает вопрос и прикидывает, как ответить. Неторопливо приняв решение, снял с пояса блокнот, раскрыл, пролистнул до готового, очевидно, заранее написанного ответа и показал мальчикам.
Оккамиал, производное от оккамия и сауриала. Ближний родич ранкориалов.
Ну, лично Гарри ни одного слова не понял. Ни оккамия, ни сауриала с ранкориалом… зато Дейв с приятелем сразу поняли и восхитились.
— Ух ты… а как? — тут же озадачились парни. — Оккамий неразумен, сауриалы вымерли миллионы лет назад, а ранкориалы ни с кем не спариваются, кроме себе подобных…
Дракон молча развел руками, дескать, не знаю, как. В воздухе вокруг него тем временем запахло чесноком. Дейв потянул носом и уныло сообщил приятелю:
— А нет, Бенедикт, сауриал действительно его предок, вон, точно так же феромонами объясняется… — помахал рукой и спросил: — И что означает чеснок? Досаду? — и снова приятелю: — Надо тетрадку завести, язык запахов записывать. Записать и запомнить.
Гарри посмотрел в глаза дракону и увидел в них медленно разгорающееся веселье, к которому вдруг резко примешался аромат сосновой хвои — запах смеха. И понял, что и в самом деле стоит завести блокнотик для записей, просто для того, чтобы лучше и быстрее научиться понимать своего нового друга, немого однокурсника.
Дракона звали Теодор Терранирекс. Но так как вскоре обнаружился однокурсник по имени Теодор Нотт, его попытались называть Терри, но на это почти сразу откликнулся Терри Бут, и оккамиала пришлось звать просто Рексом.
Казалось бы, чего можно успеть за два дня? Оказалось, очень многое. Узнать и запомнить имена почти половины ребят из казармы. Запечатлеть в памяти маршруты ближайших классов и лекционных залов. Написать длиннющее письмо домой папе и маме, дождаться и получить от них ответ, прочитать и погрустить. И ввязаться в историю…
Шел Гарри ввечеру воскресенья, уставший от честной праведной беготни по гигантскому комплексу, состоявшему из километров бесчисленных коридоров-переходов, анфилад-террас. Его усталый мозг работал поскольку-постольку, включив только самые необходимые в данный момент функции: управление ногами и автопилот, по которому Гарри шел к себе в казармы — спать. Уши и прилегающий к ним слух мозг не отключал, и Гарри невольно притормозил, услышав впереди за углом голоса.
— Эй ты! Урод одноглазый, говорить-то хоть умеешь?
— Че ты мнешься, говори, как тебя звать, дурак?!
— Да он, поди, совсем тупой, ребята, вон, моргает только…
— Дебил ты, что ли? Штанишки спусти, покажи-ка нам, че у тя в штанах!
Гарри, закипая возмущением — как же, любимую мозоль ему раздавили, одноглазого папу! — завернул за угол и увидел картину маслом: трое подростков дружно наседали на юного циклопа. Двухметровый мальчик застенчиво жался к стене, стратегически спрятав руки за спину, чтобы случайно не зашибить кого-то из этих наседающих шакалов. Как и все силачи-великаны, он просто не решался отмахнуться от врагов, слишком хорошо зная себя и свои возможности. Гарри, неслышно ступая, подошел поближе, с ходу оценивая ситуацию и прикидывая, как помочь парню без особого вреда для всех? Взгляд его упал на перила лестницы рядом, и решение тут же вспыхнуло в мозгу, как лампочка Эдисона.
— Привет, парни! Слушай… — обратился Гарри к циклопу. — Вон тот прут мне выломай, пожалуйста.
Дождавшись, когда циклопёнок исполнит заданное, бодро попросил:
— А теперь согни его, завяжи узелочком…
Циклоп понял, мстительно улыбнулся трем шакалам и легко, почти без напряга согнул стальной прут, потом, секунду подумав, он догнул его вообще в спираль… Рыжиков и негра прямо как ветром сдуло: враз сбледнув с лица, они, не сговариваясь, развернулись и задали дружного стрекача. Гарри проводил троицу взглядом и задумчиво посоветовал циклопу:
— В другой раз если кто полезет, показывай свою силу. Это их быстро научит уважать тебя.
Высказавшись, Гарри махнул рукой на прощанье и собрался уйти, но был остановлен благодарностью и вопросом.
— Спасибо. Как тебя зовут?
— Гарри Коломбо, — отозвался он, обернувшись. Циклоп смущенно улыбнулся и показал на себя:
— Гела Ханна.
Голос его под стать комплекции и росту — низкий и глуховатый, негромкий и мягкий ещё по-детски. Голубой глаз посреди лба смотрится странно, в центре, над носом, лицо обрамляют русые волосы, слегка вьющиеся на концах. Он полный и широкий в кости, оттого тяжелый на подъем, маленький великан, вынужденный сдерживать свои природные силы, обычные средь его сородичей и запрещенно-опасные в другом, чуждом для него окружении…
Луноликая Гюльсара, принцесса, Звездочка Востока, оказалось рожденной колдовством. Как обычно поступают отчаявшиеся от долгого бесплодия короли-владыки? Правильно, обращаются к колдунам, оракулам и сказителям… Вот и наш падишах, герой нашей повести, подустав от еженощных трудов в своем гареме, в поте лица пытаясь зачать наследника, обратился за помощью к джиннам и дэвам. Те, приняв должное фруктово-сладкое подношение, пошуровали по своим каналам, нашли причину царского бесплодия, велели совершить то-то и то-то, тогда-то и где-то.
Родилась у падишаха желанная долгожданная дочь. Но
