увереннее. Анрир не пришел бы просто так, значит, ему что-то нужно. А в таком случае можно попробовать поторговаться. — Самый знаменитый их твоих подвигов: побывал в другом мире, вернулся и Блудницу по пути оживил. Как только тебе все удается?
— Просто я весьма умерен в жалости к себе. А так отлично отдохнул: много спал, познакомился с интересными людьми, катался на таком забавном механизме на двух колесах…, — он замолчал и пару мгновений рассматривал Кэсси, будто пытался прочитать ее мысли. — Сделал новую стрижку и в целом неплохо провел время.
Анрир провел рукой по кротким волосам, наверное, до сих пор не мог к ним привыкнуть. Кэсси же только вздохнула: кот очень тщательно заботился о собственной внешности, гораздо сильнее, чем это делали иные женщины. А уж этот его пункт на торчащих ушах… С другой стороны — лучше так, чем как Бьерн, которого приходилось постоянно уговаривать подравнять бороду и вымыть волосы.
— Рада за тебя. Ко мне зачем пришел?
— Деловой подход, за это ты мне и нравишься. На самом деле все просто: отговори Бьерна от идеи героически сдохнуть на Авроре или не очень героически лишиться головы, если вдруг решит первым проголосовать за военные действия.
— Думаешь, мне не плевать? А вдруг я только его смерти и жду? Или того, что Бьерн все-таки подговорит князей взбунтоваться против тебя?
— Нет. Я тебе пока что нужен. Как и Бьерн. А точнее — его положение в местном обществе.
Захотелось бросить в него еще чем-нибудь, а то и подойти и отвесить пощечину, но это было бы слишком большой дерзостью. Влюбленный в Кэсси мальчишка давно умер, а нынешний Анрир не стеснялся использовать ее в своих целях и, кажется, угрызениями совести не мучился. Наверняка уже тогда, когда она была в его постели, кот просчитывал, куда потом денет Кэсси. Потрясающий цинизм! Заниматься любовью и строить планы на ее дальнейших любовников.
— Ой, да брось, — он едва заметно скривился и махнул рукой, — я не такой циничный. С тобой развлекались мои двойники. Меня давно уже перестали возбуждать подосланные Марком девки. Особенно после того случая, когда одна из них сожгла нас во время брачной ночи. Самая нелепая из моих смертей, до сих пор стыжусь.
— Импотент! — Кэсси все же не выдержала и выкрикнула оскорбление. Кот же равнодушно пожал плечами и продолжил ее разглядывать, чуть склонив голову набок.
Некоторое время они молчали, пока Кэсси первой не нарушила тишину, побоявшись, что кто-нибудь может зайти в дом и увидеть ее позднего гостя.
— А какова будет моя награда в случае успеха?
— Живой сын, стабильное положение в обществе, благодарность великого князя, разве мало? Как думаешь, станет ли малыш Бен отсиживаться дома, когда его почти папочка пойдет войной на Аврору? Или поднимет восстание против великого князя? Поверь, у меня хватит сил подавить подобный бунт. И подыскать место на рудниках для всех его участников.
Кэсси помнила, что случилось с южанами, уже пытавшимся свергнуть Анрира лет восемь назад. Даже в аврорских газетах это выглядело не так страшно, как в рассказах местных. После того случая великого князя и прозвали «Кровавым». И Аврора с ее могущественными магами и водными богами тоже сможет дать отпор захватчикам. А Бенедикт точно не останется в стороне. Ее единственный сын, тот, ради кого Кэсси жила последние годы и за кого волновалась. Анрир прав, если начнется война, то поводов для волнения станет еще больше. Как она сможет все это пережить?
Ее затрясло, слезы сами полились из глаз. Что она может сделать? Без особого влияния и без своей магии, проблески которой с годами становились все реже?
— Не реви, это не поможет делу, — Анрир подошел и, почти не касаясь, погладил ее по щеке. — Мы дадим тебе кое-что, распорядись этим правильно.
В комнате будто бы разом открыли все окна и дверь, впустив зимнюю стужу. Пальцы Анрира казались ледяными, а сама фигура расплылась и раздвоилась, став похожей одновременно на гигантскую птицу и закутанного в плащ человека. Кэсси сжалась в комок и прошептала слова молитвы к Уводящему Во Тьму с просьбой не забирать ее раньше положенного срока. Вместо ответа древний бог склонился над ней и поцеловал в лоб. Холод понесся по телу и скопился в левой руке, сразу же онемевшей. Кэсси перевела взгляд и увидела на ней два знака птицы: с распахнутыми крыльями на ладони и со сложенными — с тыльной стороны.
— Жизнь или смерть, но всего одна. Только не сглупи, Кассандра, — уже привычный кот криво улыбнулся и вышел из дома, оставив Кэсси в одиночестве наблюдать за исчезающими знаками. Но только холод от них никуда не делся, и все так же напоминал о подарке давно забытого всеми божества.
***
Закончив громить визумарий, Айвен переместилась в прималюсскую лечебницу. Из-за этого Марк оказался завален кипами жалоб от болящих граждан на невыносимый шум, духоту и мелькавшие ночью вспышки. Особенно много обращений было от беременных женщин и рожениц. Кто бы знал, что творится в голове у Блудницы, но Марк верил в ее план и в то, что она все же сумеет поймать Безумного. Чтобы раз и навсегда, а не так, как это делали они с Креем. Ради великой цели можно и повозиться с бумажками.
А сейчас настало самое время проведать свою подопечную и поглядеть на ту самую «котоловку», тем более что Айвен обещала именно сегодня запустить прибор. Воображение Марка рисовало некую невероятную вещь, огромного размера, пускающую молнии и заставлявшую основание полиса трястись, но, судя по донесениям агентов, это было далеко от реальности.
Грохот от идущей в больничном дворе стройки перекрыл рев мотора еще за два квартала от их цели. Марк выскочил из автомобиля, не потрудившись припарковать его как следует. Сделает это позже, если пациенты не прибьют его за подобное издевательство, потому как шум здесь стоял действительно невыносимый. А еще – духота от выпариваемых веществ и постоянные световые вспышки. Надо будет потрясти наместника и выбить денег на гостинцы для обитающих здесь бедолаг. Но не слишком большие, люди все же страдают не просто так, а во имя великой цели.
В дворике вместо чудесной, всесокрушающей «котоловки» торчали какие-то балки, бестолково сновали рабочие и сотрудники визумария, и на брусчатке красовалось пятиметровое изображение птицы со сложенными крыльями. И, щупальце ему в нос, все это никак не походило на фантазии Марка.
— Где
