рявкнул я, дернув Ивана за собой.
Мгновением позже пуля просвистела и выбила крошку из фасада здания.
— Ходу-ходу-ходу! — толкнув парня вперед себя и пригибая его за шею, скомандовал я.
На абсолютно пустом, даже ничем не запаркованном переулке, нигде нельзя было скрыться. Идеально для хорошего снайпера даже с учетом мечущейся мишени.
Я никогда не был телохранителем, но бывало, что приходилось вытаскивать гражданских из весьма неприятных мест. Пожалуй, именно этот опыт позволил сохранить Ивану жизнь.
Рядом с нами чернел провал проезда в какой-то двор, перегороженный красивыми коваными воротами. Я вдарил по ним ледяной магией, и ковку просто порвало в клочья, а мы, преодолев небольшой туннель, оказались во дворе-колодце. Парень смотрел на меня широко распахнутыми глазами, а я шарил взглядом по пространству, ища, есть ли где-нибудь вторые ворота или фальш-стена между домами, которую можно выбить.
Конечно, снайпер не побежит догонять нас, как кроликов, но что если у него есть поддержка?
Словно в подтверждение моих мыслей по ту сторону въездного туннеля во дворе засвистели тормоза, и раздался звук откатывающейся двери микроавтобуса.
Твою мать.
— Сейчас придется биться по-настоящему, — предупредил я парня, отводя его за себя и сам отходя к стене.
Иван судорожно что-то отбивал в телефоне.
— Ты меня слышишь? — спросил я.
Топот армейских ботинок, усиленный эхом туннеля, подтвердил мои слова. Парень вскинул на меня слегка ошалелый взгляд, убрал телефон в карман и кивнул.
— Постарайся держаться за мной, — сказал я.
— Я не собираюсь прятаться за твоей спиной, как трус, — процедил Иван, сжимая кулаки, вокруг которых начала искрить магия.
Идиот.
— Мертвый ты никому ничего не докажешь, — зло кинул я.
— А я не собираюсь умирать, — прищурился парень.
И в этот момент во двор влетели…
Собственно, кто?
Бойцы влетели и, растянувшись шеренгой, замерли. Это были крупные мужики, одетые в неброские кожаные куртки, берцы, джинсы, с кастетами и битами. У каждого на шее болтались армейские жетоны.
— Хозяин передавал привет и просил сделать котлету! — гаркнул один из них.
Снайпер промазал, и явилась гопота? Что за чушь?
Но анализировать и размышлять было некогда. Я создал перед собой по ледяной пуле и резким движением ладони отправил их в полет. Все снаряды долетели до цели, но, словно столкнувшись с невидимой преградой, рассыпались искрами, так и не проломив ни одну буйную голову.
— Блокираторы, — процедил Иван, коснувшись груди в том месте, где у нормальных людей нательный крестик, а у этих козлов жетоны.
— Ладно, придется по старинке, — ответил я, и тут же предупредил: — Не лезь вперед батьки в пекло.
— Кто тут еще батька, — оскалился Новиков.
Впервые я увидел парня таким. Сильным, хищным, как будто бы старше своих лет. Впрочем, когда вы вдвоем против десяти, и мухлевать магией не выйдет — придется быть старше.
Один из нападавших крутанул биту в руке, и все пришло в движение.
Нападающие сорвались в атаку, нам же ничего не оставалось, как защищаться. Их было больше, и в этом было их преимущество и недостаток. Они тупо мешали друг другу в ограниченном пространстве двора. Со спины к нам подойти было нельзя — мешала стена дома. А чтобы атаковать в лоб, приходилось тесниться.
Я уклонился от первого удара битой, взяв руку атакующего на захват. И, выломав оружие из пальцев, кинул врага на другого бойца, устроив небольшую кучу-малу. Краем глаза приходилось с переменным успехом контролировать, как там Иван, но парень вполне себе справлялся.
Каким-то неимоверным образом, отжав себе вражеские кастеты, он довольно ловко, а, главное, весьма уверенно метелил противников. Я же, орудуя трофейной битой, увеличивал количество пациентов домов скорби и клиентов гробовщиков.
В конце концов, черепно-мозговая травма — это не то, что проходит бесследно.
Один придурок, конечно, подумал, что он самый умный, и вынул нож. Но что такое нож против дубинки? Раздробив ему кисть в крошево, которое уже не восстановить обратно, я впечатал его нос в лицо. Этот к гробовщикам.
Парочку я просто угомонил удачным попаданием в черепушку. Эти будут клиенты в дурку.
Еще один почему-то решил, что может потягаться со мной в махании руками и ногами. Пришлось маленько подправить ему количество работающих конечностей. Этому вряд ли уже кто-то соберет кости в единое целое.
Еще двум досталось по вискам. Может, пора брать процент с местных похоронных бюро? Я что-то стал их регулярным поставщиком.
Пока я угомонил шестерых, Иван справился с двумя и рубился с третьим. Наверное, это была бы хорошая схватка, если бы не одна проблема — парень слишком увлекся и отошел от стены. И к нему со спины подкрадывался последний урод.
Я подхватил нож того неудачливого придурка и метнул в крадущегося сзади к Ивану противника. Тот успел лишь коротко и тонко взвыть, прежде чем кончиться, но этого хватило, чтобы неопытный боярич отвлекся.
Противник легко пробил его защиту, вдарив четко по челюсти.
Стопроцентный нокаут для мальчишки.
Я стоял слишком далеко, чтобы протянуть руку и переломать конечности бандиту. В такие моменты каждая секунда на вес жизни, и все это понимали.
Наемник схватил Ивана за грудки, чтобы вдарить еще раз, и я сделал то единственное, что успевал — швырнул биту ему в голову.
Хэдшот.
Занесенный кулак медленно опустился, и бандит осел, выпуская Ивана. Который, надо сказать, начал падать на асфальт вместе с врагом.
Я подлетел к парню, пинком отшвырнул наемника и, присев на корточки, приложил два пальца к жилке на шее парня. Ворот футболки разодран, нательный крестик остался в руках у бандита.
А парень хоть и помятый, но живой.
Уф-ф-ф…
Я оглядел двор, оценивая побоище, и даже усмехнулся, подумав, что мы с Иваном все-таки выполнили программу минимум для ночного загула двух холостых парней по Москве.
А когда снова повернулся к парню, то все смешные шутки мгновенно вышибло из головы.
У внешности лежащего передо мной человека не было ничего общего с Иваном Новиковым.
Зато с цесаревичем Российской Империи одно лицо на двоих.
Твою мать.
Не переключайтесь!
Уже завтра здесь, в этой же книге ведется выкладка 2 тома Имперца.
Москва, раннее утро
— Сколько тут? — спросил Серов, выглядывая из окна квартиры, откуда был сделан снайперский выстрел.
— Метров семьсот, — ответил другой мужчина, прохаживаясь по старой, разбитой квартире, пожилая владелица которой была аккуратно запакована в пакет несколько часов назад коронерами. — Точнее скажет экспертиза.
— Угу… — задумчиво проговорил Серов, продолжая смотреть из окна на переулок, в котором суетились сотрудники разных ведомств, периодически переругиваясь между собой.
— Это не похоже на разборки между родами, — заметил следователь, внимательно глядя на Серова.
— Угу, — согласился безопасник.
— Если кто-то хочет, чтобы мы вели расследование, то на наши вопросы нужно давать ответы, — немного с вызовом произнес его собеседник, вздернув подбородок.
— Лучше бы тебе не знать ответы на те вопросы, Вадим, — вздохнул Серов.
— Я и так весь в подписках о невыезде и неразглашении, как новогодняя елка в игрушках, — усмехнулся следователь.
— Вот и не увеличивай себе головняк. Я постараюсь забрать это дело, но пока вся лестница прочихается, сам понимаешь, тут уже новый стрелок вырасти успеет. Постарайся отработать максимально по горячему. А я постараюсь тебе премию сообразить.
Следователь посмотрел в окно, из которого стрелял снайпер, и проговорил:
— Ты, главное, прежде чем в кальянную идти, убедись, что хозяина нет. А то, когда я там был, он орал так, что меня, кажется, снова контузило.
Серов поднял глаза к потолку в разводах и трещинах и пробормотал:
— Господи, мне же до отпуска один день остался. Не могли они все подождать до завтра?
Москва, кальянная, некоторое время спустя
Василий Прокофьевич Шульгин — владелец кальянной, уважаемый мужчина, глава рода Шульгиных, почетный член Промышленной фракции в гневе был страшен. Об этом знали все его родственники, все его слуги, все подчиненные.
Несмотря на тяжелый вспыльчивый характер, Василий Прокофьевич был мужчиной крайне справедливым, щедрым и умным. А как наследственный представитель купечества, он обладал феноменальной чуйкой и бульдожьей хваткой. И сейчас понимал, что произошедшее в стенах его кальянной и рядом с ней — это, конечно, чудовищно в принципе, ведь люди погибли, покалечились, пострадали. Но что
